Джейн Кренц - Горячие дни
— А что насчет ее муженька?
Грейс перелистнула страницу.
— Он раздражен.
— Да, я вижу. Наверное, долгий перелет с обычными для дальней дороги проблемами. А что еще?
— В их отношениях бразды правления у жены. Он понимает, что она умнее и что без нее ему не подняться вверх по карьерной лестнице. И от этого злится еще сильнее. Основываясь на всем этом, могу утверждать, что у него есть любовница, которая помогает ему чувствовать себя сильным.
— Здорово у тебя получается, да?
— Да. — Она снова перевернула страницу. — Вот поэтому мистер Джонс и отправил меня на это задание.
— Я понимаю, тебе нравится видеть себя эдаким Джеймсом Бондом в юбке, и мне очень больно разрушать этот образ, но я сомневаюсь, что эту поездку на Мауи можно назвать заданием.
— А как еще?
— Работой.
— Я все же буду называть заданием. Звучит более захватывающе.
Лютер кивнул:
— Да, за последние сутки произошло много захватывающего, тут не поспоришь.
К гостинице подъехал еще один лимузин, из которого опять выгрузили клюшки для гольфа и нечто, очень похожее на снаряжение для дайвинга. Лютер наблюдал, как суетится гостиничный персонал. Из машины вылез солидного вида мужчина лет сорока двух. Его сопровождала привлекательная рыжеволосая женщина примерно того же возраста. Судя по ее виду, она много времени проводила в косметических салонах и у престижных стилистов.
— Я даю их браку еще полгода, — бесстрастно произнесла Грейс. — Муж на полном ходу мчится к кризису среднего возраста и мечтает о такой жене, которой можно похвастаться перед друзьями.
— Дети?
Грейс мгновение изучала пару.
— Есть. Уверена, он скажет им, что это к лучшему.
— Ты права, — сказал Лютер. — Ты здорово набила руку в этой игре. Хотя иногда все это навевает тоску.
— Мне нравится думать, что я воспринимаю жизнь реалистично.
Лютер бросил взгляд на обложку ее книги. Там был изображен затененный профиль женщины. В руке она держала пистолет. Название было таким же грозным.
— Похоже, это детектив, — сказал он.
— Любовно-приключенческий роман, — поправила его Грейс.
— То есть?
— То есть в нем имеется и любовь, и парочка убийств.
— И тебе нравятся такие книжки?
— Да.
Он улыбнулся:
— Кажется, ты говорила, что ты не романтик.
— Я не романтик. — Она перелистнула страницу. — Но это не значит, что мне не нравится читать о любви.
— А об убийствах?
— Они раскрываются благодаря уму и хитрости героя и героини. Это доставляет массу удовольствия.
— Знаешь, в реальной жизни мотивы для убийства гораздо более просты, чем в литературе, — сказал Лютер. — Кто-то приходит в ярость, хватает оказавшуюся неподалеку «пушку» и убивает типа, который взбесил его.
— Серьезно? — Судя по тону, тема не вызвала у Грейс особого интереса.
— Более того, большинство преступлений раскрываются только потому, что кто-то проболтался, а не благодаря чутью или уму сыщика.
— Если бы я хотела читать о настоящей полицейской работе, я бы взяла газету, а не книжку, — сказала Грейс.
— Кажется, хорошая идея. Дай знать, когда дочитаешь до конца.
Она перелистнула еще одну страницу.
— Я знаю, чем все закончится.
— Ты залезаешь в конец?
— Я всегда читаю конец, прежде чем начать читать.
Лютер озадаченно посмотрел на нее.
— Если знаешь конец, зачем читать всю книгу?
— Я читаю не ради того, чтобы узнать, чем все закончилось, а ради того, чтобы прочитать историю. — Она устремила взгляд на такси, которое остановилось у главного входа. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на книги, у которых плохой конец.
— Под плохим ты подразумеваешь несчастливый, да?
— Для меня в данном случае эти два слова синонимы.
— Ладно, так как заканчивается эта книжка? Подожди. — Он поднял руку. — Дай я угадаю. Убийца — дворецкий?
Грейс заметно вздрогнула, ее губы приоткрылись, как от крайнего изумления. Лютер мог бы поклясться, что даже рука, державшая книжку, задрожала. Он усилил свое восприятие.
Обычные краски мира исчезли. В поле зрения появлялись тысячи оттенков паранормального спектра. Он с удивлением обнаружил в ауре Грейс всполохи страха — их ни с чем нельзя было спутать.
Лютер проследил за ее взглядом и увидел, как с водительского места еще одной только что подъехавшей машины вылезает мужчина. Он был крупного телосложения, с излишне рельефной мускулатурой, наработанной благодаря «качалке» и стероидам. Голова его была обрита налысо, глаза скрывали солнцезащитные очки.
Однако внимание Лютера привлекла сильная аура мужчины. Что-то в ней было неправильно. То и дело в ней мелькали вспышки темной энергии. И там, где они мелькали, возникала пульсация, которая и вызывала тревогу.
— Что за черт? — тихо спросил Лютер.
— Охотник, — тоже тихо проговорила Грейс. — Своего рода.
— Проклятие. Теория вероятности Фэллона разваливается на глазах.
— Весь ужас не в том, что теория вероятности подкачала. — В голосе Грейс слышалась дрожь. Она, кажется, была чем-то потрясена. — У него профиль не нормального охотника.
— А в чем разница?
— Видишь ли, он развит неравномерно. В нем не отражается весь диапазон способностей, присущих такому типу дара. Выпадают или притуплены целые секции.
— Например?
— Ну, я бы сказала, что он не обладает способностью выявлять психические споры насилия, а такая способность присуща всем охотникам с уровнем выше среднего. В то же время у него есть ночное зрение, сила и скорость.
— Чего-то еще не хватает? — спросил Лютер. Он не спускал глаз с мужчины.
— Да. Существует сильная прямая взаимосвязь между умственными способностями и высоким уровнем психического дара. У охотника восьмого или девятого, как у него, уровня интеллект должен быть выше среднего.
— А у него — нет?
— Нет. Он неглуп, но не умеет мыслить самостоятельно, это точно. Им легко манипулировать, особенно тем, кто знает, как им управлять; это человек, который никогда не станет подвергать сомнению приказ.
— Не очень смышленое творение природы, да?
— Да.
— Велика вероятность, что это Юбэнкс?
Грейс покачала головой:
— Нет, если в профиль, который я получила, не закралась ошибка, в чем я сомневаюсь.
Лютер наблюдал, как водитель открыл заднюю дверь машины и оттуда выбрался мужчина, высокий, с квадратной челюстью и идеальным загаром, наверняка полученным с помощью косметических средств. На вид ему было под сорок.
Грейс шумно втянула в себя воздух и опять насторожилась.
