Анна Малышева - Стриптиз перед смертью
– Лена, я тебе советую все же перебраться жить ко мне, – услышала она в трубке. – Что там у тебя за подруга такая? Может быть, она просит у тебя денег?
– Ничего подобного! Она даже предлагает их достать, но сделать ничего не может… Мухамед, неужели ты решил, что я тебя обманываю? Да, в конце концов, мы с тобой можем вместе поехать к моим кредиторам… Я, честно говоря, боюсь заниматься этим одна… Вдруг меня обманут.
Он зацокал языком, заохал:
– Могут обмануть, есть такие люди… Леночка, я сделаю для тебя все, что смогу, а ты все-таки переезжай…
«Заладил! – в ярости подумала она. – Чего он так энергично приглашает? Раньше слова лишнего не вымолвит, копейки не даст… А сейчас – все сделаю, живи у меня, помогу… Как я от всех от них устала…» И она в который раз отказалась, объяснив, что подруга обидится. А ей, Лене, неловко будет жить с Мухамедом в одной квартире.
– Ариф будет ревновать? – кокетливо спросил он.
– Конечно! – злобно ответила Лена. – Неужели не понятно? Я, разумеется, в какой-то степени твоя родственница, но к этому надо еще привыкнуть. Так что прости.
– Знаешь, Лена… – сказал он после паузы. Шуточек на эту игривую тему он, как ни странно, не поддержал. – Я мог бы тебе помочь. Я даже наверняка мог бы. Но пока ты живешь там, мне как-то страшно отдавать тебе эти деньги. Вдруг вас обкрадут. Вдруг что-то случится. И вообще, я за тебя переживаю. Одна, с ребенком…
– Мухамед, это демагогия! – рассердилась она. – Я ведь не буду хранить деньги в квартире! Сразу их отдам кредитору! Не понимаешь, что ли?! Ведь меня время поджимает! Ты бы дал денег и мог бы сам поехать со мной расплатиться… Я даже согласна вообще не прикасаться к этим деньгам! Они ведь не мои… Или ты думаешь, что я способна их присвоить?
Эта мысль раньше не приходила ей в голову, зато сейчас показалась весьма разумной. И пока собеседник разубеждал ее в этом, она быстро соображала. Может быть, именно поэтому Мухамед так настойчиво приглашает ее жить в свою квартиру? Боится, что его денежки пропадут? Боится, что, получив посылку из Сирии, она слиняет и даже не простится? А так, если они будут жить вместе, ему будет очень легко ее контролировать. Конечно, Мухамед не сидит целыми днями дома, он чаще всего красуется на своем оптовом складе или в гостях у своих приятелей… «Но надо знать, что такое квартира, которую снимает араб, – вздохнула она про себя. – Постоянно вьются вокруг какие-то посторонние люди. Нельзя даже понять, живут они здесь или просто зашли в гости. Пьют бесконечный крепкий кофе (кстати, дивный кофе, если он привезен оттуда!). Едят затыр»… Ей вспомнилось какое-то солнечное утро в общежитии. Тогда они с Арифом еще не поженились и, пожалуй, переживали самые светлые месяцы вдвоем. Ему прислали передачу из дому. В передаче был молотый кофе, который так чудесно пах, что Лена не могла оторваться от пакета – сидела сунув туда нос и с наслаждением вдыхала тонкий, необычный аромат… Еще там оказались маленькие зеленоватые семечки какого-то растения. «Это затыр, – пояснил Ариф. – У нас дома его едят по утрам с хлебом и маслом… Утро должно начинаться с чего-то хорошего, а затыр символизирует дружбу и мир. Его едят друзья при встрече, родственники за общим столом, влюбленные…» Лена приготовила семечки так, как он просил, – поставила в духовку противень с кусками хлеба, намазанными маслом и посыпанными сверху семечками. На всем этаже общаги запахло так, что ей начали задавать вопросы. Кто-то даже решил, что Лена запекает в духовке бутерброды с анашой. Запах действительно был похож. Семечки оказались непередаваемого вкуса – то ли кисловатые, то ли солоноватые, то ли какие-то еще… Когда она съела два бутерброда, у нее слегка закружилась голова, захотелось смеяться… Ариф торжествовал, что затыр ей понравился, и утверждал, что это не наркотик, хотя действие было похоже.
Воспоминание об этом было таким живым и ярким, что Лена плохо расслышала последнюю фразу Мухамеда.
– Что? – переспросила она, уловив наконец странную интонацию, с которой он говорил.
– Если ты не переедешь ко мне, Лена, денег я достать не смогу.
– Мухамед, пожалей меня… – начала было она, еще надеясь его уговорить, но он сделал вид, что обиделся, скомкал разговор и положил трубку. Все это было более чем странно.
«Ни за что я не поеду к нему жить! – сказала она себе. – Что за выходки? Обойдусь без него. Кажется, он здорово решил проблему – понял, что я к нему все равно не перееду, и решил пошантажировать беспроигрышно! Якобы и деньги-то он сможет дать, и даже хочет мне помочь, но раз я так погано к нему отношусь, ничего не получу… Насчет поганого отношения… Тут он прав. Никогда он мне не нравился. Даже не потому, что зубы гнилые. Взгляд тоже какой-то гнилой. И врет. И…» Ничего конкретного она вспомнить не могла, но что-то такое было, что-то случилось в прошлом году, когда они с Арифом тщетно искали помощи. Вспомнить же не удавалось. Какая-то темная история. Если бы Ариф говорил ей правду! А то, быть может, она просит помощи и сочувствия, а над ней втихомолку смеются… И зачем была эта комедия с посещением Мухамеда? Зачем ей нужно было видеть Абдуллу, которого она тоже терпеть не могла, его брата и еще того парня? Эти люди были ей совершенно неинтересны. Скорее всего это была обыкновенная массовка, а созвали их всех для того, чтобы они стали свидетелями передачи двухсот долларов. Вполне возможно!
Она погуляла с детьми во дворе, немного поиграла с ними, мельком увидела Александру, отправлявшуюся куда-то с сумкой на колесиках. Те немногие люди, которых она встретила во дворе, смотрели сперва на детей, а потом – пристально – на нее. Видимо, узнавали дочку Инны и пытались решить, что это за девица пасет Оксану. Потом Лена сходила с детьми в магазин и купила хлеба, молока, немного овощей для супа. Вернувшись из магазина, Лена стала открывать дверь квартиры, но дверь кто-то открыл за нее. Она столкнулась нос к носу с Сергеем.
– Привет, – сказала она, придя в себя. К этой встрече она была не готова. – А что, Инна уже дома?
– Нет.
«Значит, у него есть ключи…» – от этой мысли почему-то стало не по себе. Сашка громко поздоровался с гостем, Оксана, сразу помрачнев, попросилась в туалет. Там Лена посадила ее на горшок и выслушала. Из сбивчивых объяснений девочки ей стало понятно только одно – та очень хочет, чтобы гость ушел. И где мама? «Несчастный ребенок, – подумала Лена. – Где ее мама, я и сама не знаю, где папа – тем более… А вот этого дядю и рада бы прогнать, да не могу…»
– Ну как ты тут? – спросил Сергей, когда она вошла на кухню. Он достал из холодильника непочатую банку консервов и запасся свежим, только что купленным Леной хлебом. – Инка тебя не донимает?
