Энн Стюарт - Ледяная синева (ЛП)
У Такаши уже есть ваза, но она, Саммер, всё ещё с ним. Это что-то да значило, но что? Было безумием думать, что он хочет навредить ей.
Выехав на улицу, Такаши включил печку на полную мощность. Саммер быстро взглянула на него. Он завернул вазу в свою куртку, а сам остался лишь в тонкой тёмной рубашке. Должно быть, он замёрз даже больше её, но не обращал на это внимания, в то время как она сама с трудом удерживалась от дрожи.
Саммер закрыла глаза. Она так сильно старалась держать себя в руках, что у неё даже кожа болела; сейчас же она начала медленно и осторожно расслабляться. Дрожь наконец ушла — лишь в спине всё ещё чувствовалось напряжение, и через секунду Саммер выдохнула, откинувшись на кожаное сидение.
Така мчался с опасной скоростью. Если бы они попали в аварию, то наверняка погибли бы.
Саммер это не волновало. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что Така за ней наблюдает. Отлично знакомое чувство. С него и начался весь этот кошмар — когда Такаши следил за ней на приёме в музее. Всё, что она хотела сейчас, — забыться, сделать память чистым листом. Что он там говорил… подумать об океане? Бирюзовые волны, веками катящиеся к берегу, постоянные, неизменные, неменяющиеся… Она слышит их успокаивающий шёпот…
Вой сирены вырвал её из транса. Саммер открыла глаза. В отражённом свете мигалок лицо Такаши было невероятно прекрасным и абсолютно непроницаемым. Он свернул на обочину и заглушил двигатель.
О’Брайен держал руки на руле — так, чтобы они были видны — и сохранял абсолютное спокойствие. Видимо, привык иметь дело с копами. Двое полицейских замаячили перед окном.
— Права и регистрацию на машину. Без резких движений.
Такаши потянулся к бардачку, и на мгновение Саммер с ужасом подумала, что он достанет пистолет. Но внутри не было ничего, кроме бумаг. О’Брайен достал их и передал полицейскому, который включил яркий фонарик, осветивший машину и лицо Саммер.
«Должно быть, я выгляжу как испуганный олень, попавший в свет фар», — подумала Саммер и попыталась собраться с мыслями. Это же её спасение, безопасность! Она было открыла рот, чтобы заговорить.
И тогда Такаши взял её руку в свою. Стороннему наблюдателю этот жест показался бы знаком поддержки. Только Саммер знала, что в его прикосновении таилось предупреждение.
— С вами всё в порядке, мисс? — спросил один из полицейских, пока другой проверял документы. — Кажется, вы чем-то расстроены.
Така не мог помешать ей говорить, а полицейским — броситься ей на помощь, если она попросит. Не нужно раздумывать, она ведь не знает ровным счётом ничего о своём спутнике. Кроме того, что тот очень опасен.
— Я… в полном порядке. — Её голос немного прерывался из-за нажатия руки Таки. — Мой парень просто пригласил меня прокатиться, а едет он немного быстрее, чем хотелось бы.
Да господи ты боже мой, зачем она это сказала?! Почему назвала Такаши именно так, своим парнем, как будто они старшеклассники? Зачем вообще сказала о каких бы то ни было отношениях с ним? Саммер посмотрела на Таку, но выражение его лица так и осталось безразличным. И тут вернулся другой полицейский:
— Он чист, — сказал он напарнику, игнорируя их. — Дипломатическая неприкосновенность. Отпустим их. Нужно добраться до Сансонского музея. Туда кто-то вломился, погибло двое охранников.
Они убрали фонарик, поэтому не заметили, как Саммер потрясённо дёрнулась, не услышали тихого возгласа, что сорвался с её губ прежде, чем Така вновь сжал её руку.
— Нужно ездить помедленнее, мистер Ортис, — строго сказал полицейский. — Вы — гость этой страны, и, конечно, не хотите, чтобы вам вдруг отказали в гостеприимстве.
— Я сделаю всё что в моих силах. Благодарю вас, офицер. — Такаши говорил ровным и мелодичным голосом с лёгким испанским акцентом и свете фонарика выглядел почти что латиноамериканцем. Поражённая, Саммер не могла отвести от него глаз.
Синие и красные огоньки мигалок скользнули по его лицу, полицейская машина выехала на дорогу и направилась к холмам, по-прежнему мерцая огнями.
Такаши выпустил её руку, и Саммер машинально согнула пальцы.
— Почему вы не попросили помощи?
— Вы же не хотели, чтобы я это сделала, верно? Я думала, что ваша мёртвая хватка — знак молчать.
— Я не был уверен, что это вас остановит.
— Не остановило бы. — Саммер не знала, зачем сказала это. — Мистер Ортис?
— Люди видят то, что хотят видеть, — ответил он. — Парень?
Теперь ей стало жарко от смущения, которое казалось до смешного банальным, учитывая события последних суток.
— Я просто сказала первое, что пришло в голову. Мне не послышалось то, что они сказали о музее?
— Его взломали, — подтвердил Такаши. — Я получил это известие раньше.
— Знаете, что они взяли?
Сейчас поддельная ваза волновала её меньше всего. Уникальные сокровища залов Сансона были для Саммер почти как дети. Если с ними что-то сделали, её сердце будет разбито.
— Ничего.
— Но…
— Подделку разбили. Дураку понятно, что они искали именно её — остальная часть коллекции нетронута.
— Слава Богу, — выдохнула Саммер. — Это значит, что они отказались от своей затеи. Они уронили вазу, и теперь им придётся забыть о ней.
— Может быть, — откликнулся Така. — Или же они поняли, что наткнулись на фальшивку, как только взяли её в руки. И это заставит их хотеть ещё сильнее, чем раньше, добраться до вас или того, кто вынудит вас отдать им желаемое.
— Что вы хотите этим сказать?
Он взглянул на Саммер:
— Никогда не стоит недооценивать религиозного фанатика. — С этими словами, не успела Саммер и рта раскрыть, Така выехал на дорогу.
Глава 10
Время проходило как в тумане, а Така всё ехал и ехал куда-то на север от города. Саммер не обращала внимания на дорожные знаки. Ни на что не обращала внимания. Тепло печки, шуршание шин, мягкий гул мощного двигателя — всё это погружало её в полудрёму. Всяко лучше, чем чувство полного бессилия, что приходило с пробуждением. У неё же нет ничего, кроме одежды: ни мобильного телефона, ни денег, ни водительских прав, ни кредитных карточек. Даже если удастся сбежать от своего спутника, кому она позвонит? Мика уже заплатил за то, что был её другом, и теперь вот мертвы ещё два охранника. Из-за неё? Саммер знала большинство из них. Хорошие люди, с семьями. Кто же был убит группой религиозных фанатиков из-за какого-то дурацкого куска керамики?
Урна была дорога ей как память, как часть детства и Ханы, но теперь казалась почти ненавистной. Если бы Саммер сразу отдала её своей пустоголовой матери, ничего бы этого не произошло. Мика бы не погиб, а сама она была бы в безопасности у себя дома, в постели, и чувствовала бы всего лишь невольную обиду из-за того, что мать снова использовала её. Да, она пообещала Хане сохранить урну в безопасности, держать при себе до тех пор, пока няня не попросит вернуть её. Но никто не ожидал, что Хана погибнет. И она наверняка не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
