Салли Стюард - Тайный любовник
Она оттолкнула его и покачала головой.
– Сколько же еще сыновей меняют красивую синюю форму на тряпье с чердака?
– А вот я не возражаю, – уверил его отец, принимая последнюю сковородку с конвейера. – Мне нравится возить свои трубы и инструмент в твоем новом грузовике.
– Да, это еще одна причина, по которой мне хочется поскорее закончить дело. Мы и оглянуться не успеем, как мой грузовик будет выглядеть, как твоя старая развалина.
– Да будет вам, – перебила мать. – Давайте посмотрим фильм по телевизору. Я знаю, ты никуда не собираешься, Брэд. Ни одна разумная женщина не пойдет с тобой, пока ты так выглядишь.
Наверное, она права, подумал Брэд, поудобнее усаживаясь на диван. Но он подозревал, что Аллисон Прескотт не пойдет с ним, даже если он наденет костюм и галстук. Во всяком случае, если будет знать, что он – полицейский, сын сантехника и вполне этим удовлетворен.
Да он и не собирался ее никуда приглашать.
ГЛАВА 8
Когда вскоре после полудня в понедельник, в свой выходной день, Аллисон вошла в приют «Новая надежда», отец Поллак встретил ее широкой улыбкой.
– Да благословит тебя Господь, дочь моя, – сказал он, захватывая ее руку своими огромными лапищами.
– Спасибо, святой отец. Я принесла макароны. Здесь немного, я знаю, но… – Смущенно пожав плечами, она протянула ему пластмассовую миску с крышкой. Утром ей не удалось доесть бутерброд, потому что она не переставая думала об этих людях.
Поллак принял макароны с таким видом, будто это омары.
– Прими нашу глубокую благодарность. Если не возражаешь, я поставлю миску в холодильник, и мы съедим макароны на ужин.
Аллисон согласно кивнула, потом повернулась, чтобы посмотреть, кто сегодня в приюте. Сразу обратила внимание, что Билл отсутству-ет. Это не слишком ее удивило, хотя она и ждала, что он придет вскоре после обеда. Она никогда не видела, чтобы он ел вместе с остальными.
Если он сегодня появится, она выследит, где он скрывается.
В другом углу комнаты она заметила Джин, оживленно беседующую с каким-то мужчиной. Та явно была одного с ним роста, и Аллисон припомнила пришедшую ей в голову мысль, что Джин из-за своих размеров – подходящий кандидат в убийцы. Когда она направилась к ним, мужчина внезапно поднялся, что-то прорычал, сделал непристойный жест и быстро вышел. Аллисон постаралась запомнить его лицо на случай, если он окажется следующей жертвой.
Гневное выражение лица Джин должно было бы отпугнуть ее, но она инстинктивно чувствовала, что это подходящее время узнать то, о чем эта женщина в спокойном состоянии не расскажет. Распрямив плечи, она прошла между скамейками и села рядом.
Бросив быстрый взгляд, Джин повернулась к ней спиной. Она сидела, положив ногу на ногу и раскачивая одной ступней, совсем как раньше, только сегодня движения были резкими и раздраженными. Красных туфель как не бывало, их сменили поношенные кроссовки.
– Я только что передала святому отцу макароны на ужин, – начала Аллисон, припоминая, что женщина определенно небезразлична к еде.
Джин ничем не показала, что слышит.
Движимая неясным порывом, Аллисон развязала цветастый шарф, который взяла, уходя из дома. Она оставила попытки смешаться с бездомными и сегодня надела кремовые брюки и свитер в тон. Довольно скромно, но никаких джинсов. Однако не устояла и добавила шарф, чтобы оживить туалет. Ей было жаль любимого шарфа, но она постаралась убедить себя, что это вроде капиталовложения, и протянула шарф Джин. Большие красные руки схватили кусок шелка, и Джин со слабой улыбкой повернулась к Аллисон.
– Он очень вам пойдет, – заметила Аллисон. Поскольку цвет кожи и волос Джин были почти того же бежевого цвета, что и брюки Аллисон, она не очень покривила против правды.
Джин обмотала шарф вокруг шеи и взглянула на концы, свисавшие на ее выцветшую синюю блузку.
– Спасибо, – сказала она, поглаживая шарф красными узловатыми пальцами.
– Поссорились с приятелем? – спросила Аллисон.
Улыбка исчезла с лица Джин, и она слегка поерзала, будто собралась снова отвернуться. Аллисон сделала отчаянную попытку привлечь ее внимание.
– Вы не слышали, как дела у Дили?
– Ха, – хмыкнула женщина. – У Дили должно было хватить ума не пить это дерьмо. Ведь не в первый раз. Когда-нибудь он проснется мертвым. – Она ударила Аллисон ладонью по колену и засмеялась собственной шутке.
Тут Поллак опустился на скамью рядом с Аллисон, и Джин резко оборвала смех. Она смотрела вниз и нервно теребила шарф.
Аллисон повернулась к Поллаку и удивилась, не увидев на его лице вечной улыбки. Ей даже показалось, что она разглядела печаль и неудовольствие в его глазах, несмотря на то что улыбка тут же вернулась. Но, наверное, такова уж доля свещенников, у них много поводов для печали и неудовольствия.
– Мы говорим о Дили, – сообщила она. – Я слышала, что ему стало лучше и что его через пару дней выпишут.
– Мы все об этом молимся, – ответил Поллак, затем наклонился и заговорил с Джин: – У тебя все хорошо, сестра моя?
Джин даже не подняла головы, встала и вышла из приюта.
Аллисон не знала, что лучше – бежать за Джин или остаться с Поллаком. Похоже, он что-то знал по поводу странного поведения женщины. Кто знает, вдруг он все же разговорится.
– У Джин проблемы? – спросила она. Поллак уже надел на лицо привычную маску.
– У кого их нет в этой жизни?
Тут не поспоришь.
– Может, я могу чем помочь, как женщина женщине.
Казалось, он на мгновение задумался над этой мыслью, потом покачал головой.
– Как и все мы, смертные, Джин творец своего собственного ада.
С таким умением избегать ответов на прямые вопросы из этого человека вышел бы превосходный политик.
– Этот мужчина, с которым она ссорилась, у них что, роман?
– Твоя чистота и невинность как маяк в темноте, дитя мое. – Он похлопал ее по руке и встал, давая понять, что больше не хочет вопросов, но Аллисон тоже встала.
– Он казался расстроенным. Вы не боитесь, что он причинит ей какой-нибудь вред?
– Наша плоть подвластна земной боли и разрушению, но только мы сами способны причинять вред нашей бессмертной душе.
– Верно, – сказала она, не придумав ничего лучшего.
– Всегда рад тебя видеть, но дела зовут меня, – заявил Поллак, жестом указывая на собравшихся бездомных, и двинулся прочь.
Она сделала последнюю попытку и схватила его за руку.
– Куда делись ее туфли? Она так гордилась ими.
Поллак медленно покачал огромной головой.
– Тщеславие – любимое орудие дьявола. Теперь же, прости меня, я должен присоединиться к своей пастве. Ты можешь оставаться, сколько пожелаешь.
