Кэт Мартин - Горячее сердце
Достав из ридикюля серебряную монетку, Корри показала ее некрасивой девице с плоской физиономией, белобрысой и грудастой, в белой хлопковой блузке с излишне откровенным декольте. На мгновение Корри вспомнила, как прошлой ночью рука графа ласкала ее грудь, а кожа ощущала жар его поцелуев.
Стараясь не покраснеть, она усилием воли изгнала из памяти это бесстыдное воспоминание и обратилась к служанке:
— Не хочешь заработать монетку?
Девица с подозрением взглянула на нее:
— Конечно, хочу.
— Как тебя зовут?
— Грета Туид.
— Ты знаешь лордов, которые живут в замке Тремейн, Грета?
Она кивнула.
— Граф, его брат и молодой лорд Джейсон живут там почти всегда. — Она потянулась за монеткой, но Корри ее пока не отдала.
— Один из них встречался с молодой женщиной по имени Лорел Уитмор. Она жила в Селкерк-Холле. Не знаешь, кто из них? — Девица мечтательно уставилась на монетку.
— Могу поклясться, что это был молодой лорд Джейсон, — ухмыльнулась она. — У него выносливость, как у быка. Этот может вскружить голову любой женщине. — Было совершенно ясно, что она говорит это, опираясь на собственный опыт, и Корри снова почувствовала, что краснеет.
— Но это все ваши догадки или вы что-то знаете наверняка? — пыталась уточнить Корри.
Грета пожала округлыми веснушчатыми плечами:
— Они все трое красивы как грех. Это мог быть и сам граф. Он в отличие от младшего платными услугами не пользуется, а спит с теми, кто называет себя «леди». Наверное, дочь виконта подошла бы ему, но он не из тех, кто стал бы возиться с невинной девушкой. Он бы скорее выбрал женщину с опытом. — Грета наклонилась поближе. — Говорят, у него это устройство, как у жеребца-производителя. А еще известно, что он изучил в Индии все способы заниматься любовью и точно знает, как удовлетворить женщину. — Она усмехнулась. — Я и сама не прочь попробовать, чтобы понять, как это бывает.
Готовая провалиться на месте, Корри с пылающим лицом отдала девушке монетку.
— Как ты думаешь, кто бы мог точно знать, с кем встречалась Лорел Уитмор?
— Я знаю почти все, что происходит в наших местах. Один из лордов точно спал с этой девушкой, но держал это в тайне.
— Спасибо за помощь, Грета, — сказала Корри и, повернувшись, направилась к выходу, не обращая внимания на удивленные взгляды завсегдатаев задымленной пивной.
Не следовало приходить сюда. Едва ли подобало женщине без сопровождения входить в таверну, но ведь именно в таком месте можно было за деньги получить нужную информацию, и она должна была воспользоваться этим шансом.
«Неужели это был Грей? — в сотый раз спрашивала она себя. — Неужели он воспользовался своими дьявольскими уловками, чтобы соблазнить Лорел?» После их ночной встречи с графом Корри не сомневалась в том, что он способен на многое.
Тут внимание Корри привлекло гавканье у лестницы. Свесив длинный розовый язык, там сидел Гомер, ожидавший ее возвращения. Увидев ее, он навострил уши, и она улыбнулась, радуясь тому, что он решил остаться. Хорошо иметь друга, пусть даже мохнатого, в доме, где плетется столько интриг.
Она опять подумала о графе, и ей стало стыдно.
Таково уж, наверное, свойство влечения. Иногда оно проявляется совсем не вовремя.
Выйдя из таверны, Корри пошла по главной улице местечка. Судя по всему, в бакалейной лавке Пендергаста назревал скандал. Она удивилась, заметив графа, который разговаривал с мальчиком лет десяти. Бакалейщик, толстяк с пышными седыми бакенбардами, тоже там был.
Она подошла поближе и встала так, чтобы не привлекать к себе внимание.
— Ты знаешь, что воровство — преступление? — спрашивал Грей у мальчишки, тощего грязного оборванца, каштановые волосы которого торчали во все стороны.
— Да, милорд.
— Ты голоден и поэтому украл хлеб?
— Это не имеет значения, — вмешался бакалейщик. — Мальчик должен быть наказан. Надо его высечь розгами, тогда быстро поймет, что хорошо, а что плохо.
Мальчишка побледнел, отчего темные глаза на его худом лице стали казаться еще больше. Грей бросил на бакалейщика предостерегающий взгляд. Корри подумала, что он, должно быть, вспомнил, как страдал от побоев, когда был мальчишкой.
— Я спросил, почему ты украл хлеб.
Увидев суровое выражение лица графа, Корри прониклась к мальчику жалостью.
Мальчик смотрел на него со страхом и вызовом.
— Отец умер от воспаления легких. Мы с мамой приехали сюда из Лондона к маминой сестре. Но тетя Джейн тоже умерла. У нас не было еды. Мама была слабая, как котенок. Я… не хотел, чтобы она умерла, как папа.
Толстый лавочник прочистил горло.
— Я иду за констеблем. Какие бы оправдания ни приводил мальчик, я не стану мириться с воровством.
— Уймись, Пендергаст. Зачем горячиться? — Властные нотки в голосе Тремейна придали его словам скорее оттенок приказания, а не просьбы. Взглянув на суровое лицо графа, мальчик задрожал.
— Как тебя зовут?
— Джордж Хоббс, милорд.
— Где сейчас твоя мать?
— В коттедже, где жила тетя Джейн. Около мили от города.
— Ты знаешь, что красть плохо?
Мальчик опустил взгляд, водя по земле носком изношенного башмака.
— Да, сэр.
— Если ты сделаешь это снова, я позволю мистеру Пендергасту позвать констебля и тебя посадят в тюрьму. Тебе понятно?
— Да, сэр, — кивнул Джордж Хоббс.
Пендергаст открыл было рот, чтобы возразить, но граф, подняв руку, остановил его.
— Я заплачу за каравай хлеба, который ты украл, а также за сыр и мясо. Ты отнесешь эти продукты своей матери. А когда вы оба наедитесь досыта, ты придешь в замок, чтобы отработать долг за продукты. Если ты не придешь, я сам приду за тобой. И лично выпорю тебя розгами, чего, как считает мистер Пендергаст, ты заслуживаешь. Тебе все ясно?
— Да, сэр.
— Даешь слово?
— Да, милорд. Клянусь честью.
— Дайте ему все, что необходимо, — сказал Тремейн лавочнику, — и запишите на мой счет.
— Будет сделано, милорд, — заверил его лавочник, очень довольный неожиданно перепавшим ему крупным заказом.
Граф повернулся и направился в ту сторону, где стояла Корри. Боже милосердный! Надо было уйти пораньше. А теперь уж никуда не спрячешься.
Он очень удивился, увидев ее.
— Неужели это вы, миссис Мосс? А я-то думал, что теперь долго вас не увижу и вы в течение нескольких дней будете прятаться у себя в спальне, словно испуганный кролик в норке.
Она почувствовала раздражение. Она никогда не была трусихой.
— К сожалению, вы ошиблись, милорд.
Увидев, как удивленно поползла вверх его бровь, она вдруг подумала, что если Корали Уитмор не была трусихой, то Летти Мосс едва ли отличалась большой храбростью.
