Ольга Славина - Горячая месть для охладевшего мужа
– Не совсем. Иностранцы спят и видят, чтобы войти в совет директоров наших предприятий и сами себе делать поставки по заниженным ценам. Экспорт ведь основной доход завода.
Уфаев только головой покачал:
– И зачем же, интересно знать, Елене Болотовой занижать прибыль своему предприятию?
Глава 11
Звонок в дверь раздался, когда Женя уже почти собралась на работу. Она успела почувствовать себя несчастной от трелей будильника и преступницей от воспоминаний о вчерашнем вечере. Приняла душ. На завтрак выпила кофе и съела йогурт, но совершенно не запомнила, какой он был – клубничный или черничный. Она уже оделась и стояла в коридоре с расческой в руках, когда к ней кто-то пришел.
Вообще-то здесь ее еще никто никогда не навещал. И Женя напряглась. Посмотрела в глазок. Незнакомая женщина.
– Кто там? – проявила осторожность Женя.
– Я ваша соседка, – ответила незнакомка.
– А что вы хотели? – Хозяйка не торопилась верить ей на слово.
– Хочу поговорить о моей дочери, которую вы вчера сбили.
Женя от неожиданности выронила ключи, поспешно подняла их и открыла дверь. Она же у нее не бронированная. И здесь не бункер, чтобы отсидеться месяц-другой. Виновата – отвечай. Оставалось надеяться, что это будет не слишком громко и больно.
Впрочем, если вдруг выяснилось, что у пострадавшей не закрытый, а открытый перелом, Жене на многое рассчитывать не приходилось.
– Здравствуйте, – растерянно улыбнулась Женя. – Мне очень жаль. Я…
– Как это случилось? – перебила ее гостья. Пока не голосит и не распускает руки. Сразу видно, интеллигентная женщина.
– Я сама не поняла, – призналась Женя. – Поворачивала во двор и вдруг… Я ее не заметила.
– Она была пьяная?
Женю вопрос поставил в тупик.
– Нет, что вы.
Она не собиралась валить все с больной головы на здоровую. В данном случае со здоровой руки на больную.
– Она была одна?
– Кажется, да.
– Я так и знала, что этим кончится, – вздохнула женщина. – Меня зовут Любовь Витальевна. А вас?
– Женя.
– Что ж, Женя, может, вы и сбили мою дочь. Но с пути истинного ее сбили другие. А жаль! Такие надежды Настенька подавала. Она у меня пианистка. Выиграла почти все конкурсы в своей возрастной группе. У столичных педагогов занимается. И все ей прочат большое будущее. Ее пригласили на гастроли во Францию. Впервые заграничные гастроли, большие гонорары. Но теперь все насмарку. Сломанная рука у пианистки – это как сломанное крыло у самолета. Остается только пикировать вниз…
А Жене казалось, что хуже уже не будет.
– Минимум месяц никаких занятий, – продолжала мать. – Да и потом беглость пальцев может не восстановиться. Конец карьере и моим надеждам. Я ведь учительница музыки в районной школе. Дочь воспитываю одна. Квартиру здесь нам спонсоры подарили. Мы так радовались. Престижный район. И вот, пожалуйста…
– Мне так жаль. – Женя не находила слов.
Что тут еще скажешь? Остается только отдать «жигули» на металлолом, а права сжечь. С чего она решила, что сможет быть как все: встречаться с Ильей, водить машину, жить в престижном районе? Смех да и только. Неудачная попытка. Сиди и не высовывайся. Жене место в тюрьме. Она ведь раньше работала в библиотеке колонии под началом папы. И ни один музыкант тогда не пострадал…
– Но с другой стороны, я предчувствовала неладное. – Как ни странно, Любовь Витальевна не собиралась вешать на Женю всех собак, включая Баскервилей. – Гений должен быть одержимым, а Настя одержимой быть перестала. Нельзя закрывать на это глаза. Возможно, переходный возраст. Репетиции день и ночь, разъезды. Она жаловалась, что устала, хочет просто сходить с друзьями на дискотеку, подпеть Максим, сыграть что-нибудь из Мадонны, а не «Аве Мария». Если честно, я боялась, она и без травмы стала бы обыкновенной пианисткой, в меру талантливой, в меру трудолюбивой. Каких много…
Но Женя все равно ощущала себя мясником, который без ножа зарезал блестящую музыкальную карьеру. Мало ей оказаться брошенной любовницей. Теперь она еще и виновник ДТП, в котором погибли все надежды матери-одиночки и ее дочери. Юной пианистке не будут рукоплескать Лондон и Париж. И все из-за Евгении Векшиной, которая путает газ и тормоз.
– Чем я могу помочь? – Женя старалась побыстрее найти утюг, чтобы начать заглаживать свою вину. – Может быть, оплатить лечение…
– Гипс у нас накладывают бесплатно, – грустно улыбнулась женщина. – Нам ничего не нужно, спасибо. Это ведь несчастный случай. Вы же не хотели… Мы решили в ГАИ не сообщать. Ведь ничего не поправишь. Я к вам пришла просто поговорить, поделиться…
А ведь многие считают, что интеллигенция в России кончилась в 1937 году. Врешь, не убьешь!
Маша специально осталась ночевать в Москве, чтобы с утра пораньше позавтракать со своим новым знакомым в какой-нибудь уютной кофейне. Роман с Романом казался ей даже заманчивым. Симпатичный парень, не без лоска. Все у него было престижным: родители, институт, спортивная машина и даже одеколон. Почему бы не стать его престижной подружкой?
Маше надоело быть главной в отношениях с Сергеем, самой выбирать развлечения и блюда, иной раз и платить самой. Хотелось ни о чем не думать и лишь позволять ухаживать за собой. Она понятия не имела, куда ее поведет утром Роман. Но не сомневалась, что это будет престижное место.
Конечно, все вышло не так, как она ожидала. Начать с того, что в семь утра она проснулась от ощущения дурноты. Ее тошнило. Она чувствовала слабость и старалась дышать через раз. Отлично! На первое свидание она явится бледно-зеленая, с кругами под глазами. Кому нужна девушка с историей болезни? А ведь первое впечатление – самое важное. И угораздило же ее съесть что-то не то на поминках. Видимо, повара заинтересованы в новых групповых заказах, вот и травят клиентов – в надежде на новые похороны.
Маше было так скверно, что скорая кончина показалась вполне реальной. Особенно невыносимо было терпеть все это в одиночестве. Она ночевала в московской квартире одна. Некому было даже принести ей стакан воды. Домработница приходит в девять утра. Маша лежала, страдала и мечтала подать в суд на ресторан. Они должны ей компенсацию как минимум за испорченную личную жизнь.
К счастью, часа через два ей стало легче. К десяти утра, после того как «умирающая», подчиняясь какому-то странному порыву, запихала в себя кофе, дурнота отступила. Роман заехал ровно в одиннадцать. Маша успела привести себя в порядок, выглядела бледной, но очаровательной.
Он повез ее в стильную кофейню, затерявшуюся в подворотнях в районе Чистых прудов. Поглощая умопомрачительный десерт, Маша думала, что Лена абсолютно права в своей любви к столичной жизни. В провинции такой кофейни не найдешь, имеется лишь слабое подобие, куда можно забежать с подружками и посплетничать. Здесь же завтракали иностранцы и даже довольно известная актриса. Провинциальное меню умещается на одном развороте. Здесь же куда больше места отводится для перечисления одних только способов приготовления кофе, а свежая малина в конце декабря пахнет летом. Вот и выбирай: столица или провинция. Сергей или Роман…
