Пола Грейвс - Секретное досье на любимого
– ФБР решило, что он специально сорвал облаву?
– Они не были уверены, иначе предъявили бы ему обвинение.
– Значит, когда он внезапно пропал без вести в самый разгар расследования по Горной Пехоте…
– Было решено, что он перешел на сторону зла, – закончил за нее Даллас.
– А ты? Что ты подумал?
– Я думал, что он мертв. – Даллас встал. – Когда он объявился, я решил его послушаться и сделать все так, как он хочет.
– Но это не сработало так, как он надеялся? – Ники тоже поднялась.
– Не сработало. Я думал, что он мертв, пока ты не сказала мне, что это не так. – Он кивнул в сторону коридора. – Если я буду сидеть здесь и скорбеть, это не остановит Крэндалла. Мне нужно выяснить больше о том, что происходит в Горной Пехоте. Особенно если ты собираешься встретиться лицом к лицу с главарем.
Ники последовала за ним в кладовку и остановилась в дверях, наблюдая, как Даллас придвинул стул к деревянной подставке, держа компьютер в руках.
– Неужели ты думаешь, что сможешь найти что-то в Интернете? Я уверена, что множество людей, гражданских и представителей закона, уже пытались получить такую информацию. И до сих пор никому не повезло.
– Это потому, что они ищут не там, – ответил Даллас.
– А ты знаешь правильные места? – Голос Ники прозвучал скептически.
Даллас самоуверенно посмотрел на Ники, получая удовольствие от того, как в ответ вспыхнули ее щеки.
– Сейчас выясним.
– Сэр, вы просили меня сообщать вам о попытках хакерских атак и несанкционированных подключениях.
Помощник директора Филипп Крэндалл оторвался от документов и увидел Хопкинс из отдела кибербезопасности. Он махнул женщине, чтобы она вошла.
– Засекли что-нибудь?
– Кажется, да, – ответила она, нахмурившись, и на бледном лбу проступили тонкие линии. Джессика Хопкинс была высокая стройная женщина под тридцать, но выглядела лет на десять моложе благодаря хорошей коже и явному пренебрежению к косметике. В своем аккуратном костюме она выглядела как подросток, нарядившийся в одежду матери. Будучи высокого роста, она носила удобные туфли на низком каблуке.
– Скажите, что вы обнаружили, Хопкинс?
– Был зафиксирован своего рода запрос. В системе. Это сложно. – Она махнула рукой, словно дальнейшие вопросы излишни. Крэндалл полагал, что так и есть, если она сможет объяснить ему, в чем сложность.
– Так это была атака или нет?
– Думаю, что да.
– Вы можете сказать, откуда?
– Вот это-то и странно. Все очень хорошо замаскировано, словно та, кто рылась в системе, знала, как заметать следы.
– Это она?
– Или он. Просто прежде чем взламыватель отключился, я успела отследить, как он или она вошла в систему. – Хопкинс наклонилась к нему, понизив голос. В широко раскрытых глазах читалось беспокойство. – Я думаю, то есть я уверена, для входа использовали логин и пароль Мишель Мацумуры.
Крэндалл замер. Потом спохватился; он должен как-то отреагировать: профиль мертвого сотрудника ФБР был активирован спустя два дня после его убийства.
– Мы можем как-то отследить, откуда было произведено подключение? – спросил Крэндалл, жалея, что не совершенствовал свои скромные навыки работы с компьютером. Он полагал, что занимает достаточно высокую должность в ФБР, чтобы не утруждать себя изучением передовых технологий – это обязанность подчиненных. Его работа заключается в том, чтобы объединять связи, а не выискивать их.
Он записал для себя, что должен устранить пробелы в своем техническом образовании. Компьютеров не избежать, а поскольку он не собирался в ближайшее время возвращаться на свою вирджинскую ферму, придется поучиться. Особенно в целях сохранения абсолютной конфиденциальности.
Он посмотрел через стол на Джессику Хопкинс и осознал, что уже в недалеком будущем ему придется убрать и ее, хотя надеялся, что этот момент никогда не наступит. Если она не будет задавать неправильных – или, скорее, правильных – вопросов.
Крэндалл не испытывал удовольствия от некоторых вещей, которые вынужден был делать, чтобы достичь своих целей. Но он давно пришел к выводу, что народ, который он клялся защищать ценой собственной жизни, не способен к самоуправлению. Без вмешательства практичных мужчин, как он, нация рано или поздно погибнет из-за собственной невоздержанности и неумеренности.
Грустно, но с кем только не поведешься ради спасения страны.
Он отпустил Хопкинс, попросив держать его в курсе, если она обнаружит что-то еще, и проводил женщину до лифта. Но как только она вошла в кабину и двери со свистом закрылись за ней, Крэндалл направился дальше к лестнице.
Дорога от здания ФБР до станции метро «Федерал-Триэнгл» проходила мимо великолепных фасадов величественных зданий, которые напоминали человеку, что он находится в самом великом городе самой великой нации в мире. Реальность, как и все в этом переменчивом мире, была гораздо сложнее.
По серебряной линии метро Крэндалл доехал до небольшого кафе в Арлингтоне, сел за стойку и заказал черный кофе и хрустящий яблочный пирог. Заказ оперативно принес бритый молодой человек, который с улыбкой налил ему кофе. Его темные глаза на мгновение остановились на лице Крэндалла.
– Давно вас не было.
– Никак не получалось выбраться в эту часть города, – ответил Крэндалл, улыбнувшись в ответ. Он вытащил из кармана пиджака бумажник и протянул официанту двадцатку, обернутую вокруг записки, которую он составил в поезде. – Надеюсь вернуться сюда в ближайшее время.
– Кофе и яблочный пирог будут ждать вас, сэр.
Молодой человек взял с улыбкой деньги и понес к кассе. Открыл денежный ящик, одной рукой развернул банкноту и положил ее в лоток, а другой сунул записку в карман.
Кивнул Крэндаллу и скрылся в задней части кафе.
Крэндалл откинулся на стуле, наслаждаясь горячим крепким кофе. Может, ему и не хватает знаний, чтобы понять то, что сказала ему Джессика Хопкинс в офисе, но он знал много людей, которые могли все объяснить, оставалось только ждать.
Когда Ники была маленькой девочкой и ее мир был так же изменчив, как погода Теннесси, она находила утешение в приготовлении пищи. Не еда давала Ники ощущение нормальной жизни, хотя она вместе с другими наслаждалась результатами своих кулинарных изысков, а сам акт приготовления.
Эмоциональные подъемы и спады ее матери делали жизнь непредсказуемой, но пока у Ники были плита и кастрюля, она контролировала, по крайней мере, одну часть своего мира. Она училась готовить по старой кулинарной книге ее бабушки, случались и неудачи. Но их становилось все меньше, и свою первую настоящую работу школьница Ники получила в закусочной Мэйзи Ледбеттер, где отвечала за гриль. Именно там она узнала, что приготовление пищи не умение, а искусство.
