Ким Болдуин - Опасные любовные связи
Бар был темным и мрачным, но еще стоя в дверях, она смогла разглядеть порядка пятнадцати столиков, окруженных разномастными стульями, длинную стойку, к которой примостились несколько табуретов, и музыкальный автомат, откуда доносилась какая-то старая песенка кантри.
На стенах были развешаны головы оленей, и чучела других зверей, рядом со старыми постерами, рекламирующими пиво и виски, покрытыми таким слоем нагара и сигаретной копоти, что понять, что за марки на них, было практически невозможно. В заведении воняло табачным дымом и немытым телом, и Хэйли размышляла о том, что вид дешевой рюмочной мог сказать о человеке, пригласившем сюда девушку.
Хэйли приехала в Бруклин сразу после работы, намереваясь встретиться с Васкезом и получить от него необходимую информацию, поэтому с утра она надела облегающее лиловое платье, подчеркивающее грудь и немного приоткрывающее бедра. Недостаточно вызывающее чтобы Васкез подумал, что ему может обломиться что-то (что, на самом деле, не обломится), но и достаточно вызывающее, чтобы привлечь его к сотрудничеству.
Платье было ужасно неуместным в таком заведении, как «Три Сестры», но Хэйли выделялась бы в чем угодно, что не кричало бы откровенно: «про-сти-тут-ка». Другие три женщины, принимавшие на грудь среди человек пятнадцати завсегдатаев, были густо накрашены, увешаны дешевыми побрякушками и так кричаще одеты, что сразу можно было сказать, чем они зарабатывают. Остальные посетители бара – одинокие мужчины средних лет с красными носами и унылыми взглядами, направленными в кружку плохого пива или куда-то в пространство.
Несколько почти еще трезвых посетителей с любопытством посмотрели в сторону Хэйли, но большинство были заинтересованы только пойлом в своих бокалах. Сообразив, что подойти к ней сразу никто не собирается, Хэйли прошла к стойке и заняла один из табуретов. Бармен, высокий тип, похожий на байкера, с густой седеющей бородой и красивыми голубыми глазами, лениво протер тряпкой месяцами не мытую стойку перед Хэйли и спросил:
– Какой отравы закажешь, крошка?
Она рассудила, что выпивка в банке или бутылке безопаснее, чем из бокала, за чистоту которого отвечает этот человек.
– «Будвайзер», пожалуйста. Кружку не надо.
Бармен открыл бутылку и поставил перед Хэйли. Но только она хотела сделать глоток пива, как кто-то вошел в бар.
Хэйли повернулась к входу в пол-оборота, подумав сначала, что это может быть Васкез, потому что вошедший мужчина тоже выглядел не вполне уместно в этом заведении. На его тщательно отглаженных брюках были четкие стрелки, он был слишком аккуратно причесан и гладко выбрит. Она даже почувствовала аромат лосьона после бритья, когда мужчина прошел к столику позади нее и сел, лицом к входу в бар. Мужчина бросил на Хэйли короткий взгляд, проходя, и ничего не сказал.
Она посмотрела на часы. Начало девятого. Ей пришлось уйти с работы чуть пораньше и нестись, как сумасшедшей, потратить на дорогу три с половиной часа, но она приехала вовремя.
– Похоже, вы все же тут, – раздался хриплый голос позади нее. Хэйли сначала услышала, как Васкез пахнет – он был немыт и вонюч, как и все вокруг, – и только потом увидела его.
Она повернулась к нему на вращающемся табурете. Васкез выглядел так, словно как минимум неделю спал, не раздеваясь. Вся одежда была мятой, за исключением, может быть, галстука. Она готова была поспорить, что Васкез надел его по случаю встречи с Хэйли. На пальце у Васкеза все еще было обручальное кольцо, хотя очевидно, у него не было жены, которая бы его одевала. И не столько потому, что он был одет в жеваное, сколько потому, что оно не сочеталось.
У него были редкие волосы и круглое лицо, одутловатое от пьянства, и кожа цвета засохшей карамели. Лопнувшие сосуды на носу и на щеках говорили о том, что проблемы с алкоголем у Васкеза были уже давно. По догадкам Хэйли, ему было за сорок, но из-за тяжелой жизни он выглядел лет на десять старше. Хэйли думала о том, что его брак рухнул, наверное, как и карьера, из-за спиртного, и что, наверное, она проделала путь зря.
– Мистер Васкез? – решила удостовериться она.
– Он самый, – отозвался тот, с нескрываемым вожделением оглядывая Хэйли с головы до ног. Может быть, он и спивается, но, как Хэйли рассудила, он все еще был полным жизни человеком, а прошлое следователя давало о себе знать по тому, как он окинул инспектирующим взглядом посетителей и каким подозрительным он был с Хэйли. Но он был куда более нервным, чем подобает бывшему детективу.
Он подозвал бармена.
– Скотч. Двойной.
Когда ему принесли выпивку, Васкез сказал:
– Пойдем за столик.
– Хорошо.
Он выбрал столик в дальнем углу, откуда ему был виден и вход, и весь бар. Васкез сделал здоровый глоток виски, и с шумом поставил бокал на стол.
– Пожалуйста, мисс Вард, покажите мне какие-нибудь документы. Por favor.
Она достала из сумочки права, выданные в Мэриленде; вынула из кошелька карточку-удостоверение сотрудника Baltimore Dispatch. Васкез изучил их и передал ей обратно.
– Так с чего все это? – он продолжал рассматривать бар и его нетрезвых клиентов, и, похоже, его настораживал мужчина, пришедший незадолго до него, и сидевший через несколько столов, у музыкального автомата, боком к Васкезу и Хэйли.
– Что-то не так?
Васкез прищурился, половину его внимания занимала Хэйли, и половину этот мистер Чистюля.
– Ладно, давайте к делу, мисс Вард. Что вам нужно?
– Как я уже говорила вам по телефону, я ищу эпизоды с участием женщины-убийцы, – Хэйли нервничала, и слова давались ей нелегко, она их тщательно подбирала. – И я хочу узнать, связаны ли мой случай и ваши. Кассета, которая у вас есть, очень помогла бы мне в этом. И конечно, мне бы хотелось ознакомиться с материалами, которые вы собрали, когда работали над этим делом.
– Дело это официально cerrado, закрыто, и остановлено. А теперь вдруг возникает интерес. Почему Вас это интересует? Почему сейчас? – его покрасневшие глаза с темно-карими радужками внимательно следили за Хэйли. В них было ожидание ответа.
– Мне кажется, и это я вам тоже говорила. Я в самом низу иерархии у себя на работе, и надеюсь, мой сюжет получит большой резонанс, и мне станут давать более важные задания.
– Почему этот сюжет?
– Для него есть начало. Уникальное, – Хэйли была осмотрительна в том, что говорила ему. Нужно было сказать достаточно, чтобы он дал ей свою запись и материалы, но не слишком много, чтобы это помешало ее карьере, или грозило судебным преследованием за сокрытие у себя улик по делу.
– Понимаете, сейчас мое расследование в тупике, и, я надеюсь, Ваша пленка поможет выбраться из него.
