Анна Малышева - Нежное дыхание смерти
– Очень просто. – Даша оживилась: разговор перешел на профессиональную тему. – Насильственный укол. На его куртке были найдены две дыры от уколов шприцем и следы наркотика, причем очень дурного качества. Низкой возгонки, – отметила она как бы про себя. – Двух уколов, сделанных где-нибудь в толпе, было бы вполне достаточно, чтобы Аркадий через некоторое время умер.
Девушка пытливо посмотрела на Игоря Вадимовича. Тот слушал затаив дыхание.
– Я думаю, что, появившись перед вами в кафе, он уже подвергся одному уколу, – сказала она как можно холодней, хотя сердце у нее билось как бешеное. – Потому он и мог сказать вам, что скоро умрет, если уже не умер. Это его слова, правда ведь?
Дождавшись подтверждения, Даша продолжила:
– Второй, смертельный, укол он мог получить уже в другом месте. Причем найти того, кто сделал уколы, практически невозможно, тем более что все в масках, так ведь? Но тут есть тонкость.
Надо ведь подобраться вплотную к жертве, наметить место, воткнуть иглу, сделать инъекцию. Выпустить весь шприц. Надо обладать большим хладнокровием, ведь в этот миг жертва может вырваться, напасть, позвать на помощь, в конце концов… И нужна твердая рука и большой опыт в этом деле. – Она нахмурилась. – Я бы сказала, что для подобного преступления понадобилась бы хорошая медсестра.
– Такая; как вы? – неожиданно отозвался Игорь Вадимович, и Даша вдруг сообразила, что мучило ее весь вечер. «Спросить – не спросить?»
Она еще с минутку потерзалась этой проблемой и решила все же выяснить отношения до конца. С простодушным видом, несколько не вязавшимся с ее предыдущими словами, она задала вопрос:
– А откуда вы узнали, что я медсестра? Вы ведь еще по телефону говорили, что люди моей профессии не любят анонимных звонков. Вы знали, кто я и где работаю. Неужели он вам сказал? Вы об этом не обмолвились!
Мужчина удивленно посмотрел на нее и вдруг улыбнулся:
– Как трудно мне будет войти к вам в доверие! – Теперь он казался усталым, осунувшимся, даже более седым, чем на самом деле. – Дашенька, я же не пересказал вам буквально все, что говорил мне Аркадий. Передал вам только самую суть…
Она сочла его объяснения достаточными. Помяла в пальцах край скатерти, попросила у Игоря Вадимовича еще одну сигарету. За всю ее жизнь это была, может быть, десятая. Предыдущие восемь были выкурены после отъезда Аркадия в Италию. Он забыл у нее ополовиненную пачку.
– Что ж… – размышляла Даша. – Внешне его смерть выглядела совершенно обыденно. Дело в том, что наркотики и он… Это было очень даже совместимо, ни у кого не возникло вопроса: а почему он превысил дозу, а почему вообще кололся, почему умер на улице, сделал укол через куртку… – Она невесело усмехнулась: – Даже его жена не увидела в этом ничего странного. Никто уже не верил в него, как в человека, понимаете меня? Любой наркоман становится пугалом для своих близких, они считают, что тот способен на все. А я полагала, что уколы через одежду – это слишком для него. Конечно, иногда он доводил себя до ужасного состояния, но какие-то рамки поведения все же соблюдал. Поэтому эта история была для меня полным крахом. Крахом веры в него, понимаете? – Она разгорячилась, впервые получив возможность объясниться на эту тему. – А в него нельзя было не верить, несмотря на его выходки.
– Понимаю, – довольно сдержанно ответил Игорь Вадимович. – Он был очень вам дорог.
– Ну конечно, – просто откликнулась Даша, не испытав при этом ни малейшего смущения, что задело Игоря Вадимовича.
Но девушка этого не заметила. Она пустилась в новые расспросы:
– А вы смогли бы опознать ту маску? С солнцем вместо головы? Такие маски еще были на карнавале?
Он призадумался:
– Нет, таких нет. Вообще-то маска была элитная, если вы понимаете, что я имею в виду… Такие маски изготовляются на заказ, специально для одного человека. Обычно их заказывают задолго до карнавала. И это бывают либо сами венецианцы, достаточно состоятельные, либо истинные знатоки.
Она вспомнила счастливое лицо Аркадия, рассказывающего ей о своем заказе. Тогда она радовалась вместе с ним, считала эту поездку признанием его таланта. Но теперь, осмысливая все заново, не могла удержаться от подозрений. И Даша Поделилась ими с Игорем Вадимовичем, которому все больше начинала доверять:
– Скажите, а как понять его слова, что он подписал сопроводительные бумаги на статуи? Это разве обязательно?
– Не знаю. – Тот пожал плечами, думая в этот миг о другом. Он вспомнил кафе «У Флориана», белое лицо, словно высеченное из мрамора, странно-спокойные глаза. Глаза человека в последние минуты перед смертью. И еще он думал о том, что предпочел бы слушать, как Даша молчит, чтобы ничто не мешало смотреть на нее и удивляться. В который раз удивляться чуду человеческой красоты, из-за которого иное лицо кажется знакомым до последней черты. Таким было лицо Даши, тепло, исходившее от ее близких коленей, от ее неосторожных рук. Она задела его пальцы, энергично жестикулируя во время объяснений, и даже не заметила этого. И он подумал, что здесь-то и пролегает пропасть, с каждым днем становящаяся для него, пятидесятилетнего, все шире, чей-то незначительный жест может стать недостижимым сокровищем…
– Игорь Вадимович! – Голос Даши вывел его из оцепенения.
Он поспешил улыбнуться:
– Какие-то дурацкие фантазии посещают меня, Дашенька! Может быть, потому, что мы с вами все о Венеции да о Венеции! Я задумался1. О чем вы говорили?
– Я битый час толкую про статуи, а вы меня не слушаете, – расстроилась Даша. – А ведь это очень важно!
– Ничего не понял, – честно признался он. – Почему важно? Разве статуи были сделаны?
– Вы сами сказали, что нет! – Она потеряла терпение. – Но это-то и важно! Ведь ему был дан заказ! Он должен был его выполнить – а что выполнил?! И теперь заказчик остался ни с чем!
– В самом деле… – без особого интереса пробормотал Игорь Вадимович. – Но почему это волнует вас?
– Да как же вы не понимаете? – Даша нервно сжала руки. – Неустойка!
– Но разве это касается вас? Он умер, и неустойку платить некому…
– Боже мой, про самое важное не хотите подумать! – возмутилась девушка. – Он ведь сказал вам, что ему мешали работать! Какой-то Серджо!
– Ах да… – вспомнил он. – Действительно, он пожаловался на Серджо, который сманивал его, и они вместе принимали наркотики.
– Вот-вот! – подтвердила Даша. – Поймите же, кто-то мог делать это нарочно!
– Все же неясно – зачем?
– Да все ясно! – Даша прошлась по комнате. – Неустойка могла разорить его. И кто-то решил устроить так, чтобы он выплатил ее. Не дал ему работать. Впрочем, это могли быть только отговорки, и он сам мог мешать себе работать. Уж на такие выдумки он был горазд!
