Владимир Колычев - Корысть на пьедестале
Вся ее жизнь превратилась в музейный экспонат, с которого она каждый день по вечерам сдувает пыль – уныло, в тоске и одиночестве… Что ж, музейный работник тоже профессия, к ней просто нужно привыкнуть, а еще лучше – полюбить это дело.
– Я должен был убить Кузьмина! – В голосе Горбушина скрежетнул легкий металл.
Он и хотел отомстить за свою жену, но ему явно не хватало духу, гнется его решимость, плющится под тяжестью возможного наказания. Кириков, может, и был героем в его глазах, но свои четырнадцать лет он получил.
– Поверь, он свое еще получит, – усмехнулась Василиса.
Кузьмин выжил, но это всего лишь отсрочка приговора, который вынесла ему судьба. Он бросает своих жен, похабит чужих, этим плодит своих врагов. Рано или поздно найдется еще один такой смельчак, как Сергей, и нанесет более точный удар, от которого он уже не оправится. Тот же Горбушин хотел бы свести с ним счеты, вдруг и его бес дернет…
– И кто это сделает? – Глеб смотрел на нее с той же одержимостью, которую она не так давно видела в глазах Сергея.
Он так же смотрел на нее, угрожая расправиться с Кузьминым. Она тогда ему не поверила, а он взял и пошел его убивать… Вдруг и Горбушина замкнет? Но ей-то какое до него дело? Хотя нет, жалко парня. Пропадет ни за грош из-за какого-то урода…
– Любишь жену? – спросила она.
– Ну… Наверное… – пожал плечами Глеб.
– Что значит наверное?
– Ну, красивая она… Но мы с ней разные люди…
– Зачем же тогда женился?
Горбушин приложил к вискам сомкнутые пальцы и вдруг резко растопырил их, показывая ей ладони с тыльной стороны. Сдается он ей на милость, не в состоянии ответить на этот вопрос. Не очень-то любил он свою жену и зачем женился, не знает.
– Может, тебе Кузьмина благодарить надо, а не наказывать? – усмехнулась Василиса.
– Ну, если только в какой-то степени… Дело не в Соне, дело в том, что Кузьмин меня унизил.
– И ты должен ему отомстить?
– Да, должен! – не очень уверенно, но с юношеской горячностью заключил Глеб.
Василиса покачала головой, всматриваясь в него. Нет, не сможет он поднять руку на Кузьмина. Если сразу не смог, то сейчас и подавно. Вся его бравада из серии «бла-бла-бла». Как всякий «диванный» воин, он грозен только в своем гневе, а в реальном деле полный ноль. Его потолок – восхищаться супергероями, в ранг которого он возвел Сергея. Кириков же не только за Василису отомстил, но и за всех, кого обидел и унизил Кузьмин. А раз отомстил, то зачем вообще напрягаться? Восхититься его подвигом, поклониться «святым местам», по которым ступала нога героя, сотрясти воздух грозными, но безответными словами, вот и вся любовь. Главное, фетиш, а там и трава не расти…
– Ну, как отомстишь, так и приходи. – Василиса устало махнула рукой на дверь.
Она поняла, с кем имеет дело, поэтому с легкой душой послала парня на «подвиг». Кузьмина он не убьет, даже не попытается, зато забудет дорогу к ней. Парень он симпатичный, интересный, но нет у нее желания завязывать с ним знакомство.
Какое-то время Горбушин потрясенно смотрел на нее. Неужели его словам не верят? Почему он должен доказывать их делом? Наконец он поднялся, попрощался и ушел. Василиса готова была перекреститься, лишь бы он в ее жизни больше не появился…
Часть вторая
Глава 11
Теплая погода, тихая, безветренная, только где-то высоко в небе бороздят синеву пышные паруса облаков, но плывут они неторопливо, без суеты, бесшумно. Высоко в небе облака, а земля – далеко внизу, там свое движение, машины в лабиринтах дорог, люди в паутине тротуаров, нужно лишь слегка перегнуться через парапет, опустить голову. Высокий сухощавый мужчина сунул в рот дымящуюся сигарету, плотно сжал губы, перегнулся, стараясь не браться руками за внутренний подоконник балкона, глянул вниз, и тут же вдруг поднялся сильный ветер – в ушах зашумело, дом зашатался, перед глазами пошли яркие круги, размывая очертания футбольного поля у дороги. Притяжение земли вдруг резко усилилось, пол под ногами закачался, стал уходить вниз, проламываясь. И еще как будто кто-то схватил за ноги, с силой потащил вниз, но туда полетела только сигарета, а руки вдруг вцепились в подоконник. Но делать этого нельзя, криминалист еще не добрался до балкона…
Майор полиции Савилов отдал розыску тринадцать лет своей жизни, в каких только переделках ему не пришлось побывать, под бандитские пули ходил, однажды воровской нож в бок вонзился, и ни разу не возникла мысль бросить службу из-за страха перед смертью. Он бы и сейчас не испугался встретиться с глазу на глаз с вооруженным преступником, но высоты боялся. Этот страх преследовал его с детства, до сих пор не отпустил.
Савилов шарахнулся назад, закрыл глаза, пытаясь остановить головокружение. Не тянуло его больше вниз, но страх перед высотой все равно остался. Дом больше не качался, но пол под ногами казался таким ненадежным, вдруг треснет, развалится, а под ним пустота, высотой в тридцать пять этажей. Пентхаус находился на тридцать шестом этаже, квартира слегка выступала над остальными, и если вдруг лоджия обвалится… Не открывая глаз, он по памяти подался к двери, задним ходом переступил порог и втянулся в комнату, из которой можно было попасть, если провалиться, только в соседнюю квартиру этажом ниже. А это уже не так страшно.
Он оказался в каминном зале. Яркий, но спокойный свет, светлые, с коралловым отливом стены, простор, суперстиль, главное украшение – роскошный декоративный камин и барная стойка. На улице тепло, и огонь сейчас будет лишним, а пропустить стаканчик-другой виски со льдом было бы неплохо. Да, сто грамм для храбрости не помешали бы. Но некому предложить выпивку, хозяйка дома занята – увлечена Иваном Ивановичем.
Савилов не любил рыжих, даже побаивался их, но эта юная особа оказалась редким и приятным исключением. Волосы у нее не совсем рыжие, не с медным, а с медовым отливом, ровные, густые, они растекались по плечам спокойной тяжелой волной. Ни единой веснушки на лице, кожа нежная, матовая. Ясные, с зеленым оттенком, глаза, безупречный носик, пухлые, четко очерченные губы, белоснежные зубы.
Иван Иванович Бурдыкин уже не молод и лицом, мягко говоря, не свеж; огрузший, обрюзглый, такой же помятый, как и его костюм. И все же красавица была им увлечена, глаз с него не сводила.
– Это все, что вы можете мне сказать? – спросил он.
– А что я могу сказать? – вздохнула девушка. – Ударил, убежал, исчез. Я позвонила ребятам… Что еще?
– Может, лицо запомнили?
– Какое лицо? В маске он был. В плаще и в маске…
– И летучая мышь на желтом фоне, – негромко заметил Савилов.
– Да, летучая мышь. – Девушка улыбнулась ему с легким кокетством.
