Душа в обмен на душу (СИ) - Семакова Татьяна

— Да какой там, если десятилетиями раньше сотрусь? — язвлю по привычке.

— Это обратимый процесс, не переживай, — дотягивается до моей руки, той самой, с браслетом, и легонько хлопает своей.

Вроде шутит, но эти приколы как ножом по сердцу. Дети, семья, счастливый брак, обратимость… как будто вновь сделала шаг к своей пропасти и посмотрела вниз. Там оно всё, на самом дне лежит, голова кружится, но падать не хочется. Руки в стороны и шаткий баланс.

— Жена Соломатина крайне неудачно спустилась с лестницы и сломала себе шею, — сказала невпопад, но он как будто не обратил внимания на резкий переход, поддержав тему:

— Как будто за ней черти гнались. Роль первого призрака всё ещё вакантна. Кстати, об этом… ты уверена, что тот, что был прошлый ночью, сиганул именно в подвал?

— В том-то и дело, что нет, — вздохнула и поморщилась своей несообразительности. — Это я понеслась сразу в столовую, он мог просто развернуться спиной, чтобы рожей не светить, а после того, как я свет включила — прошмыгнуть на улицу через дверь.

— Надо было того утырка с битой связать и дождаться вместе с ним полицию, — бурчит недовольно.

— У ещё одного было ружьё и ничто не мешало ему перезарядить его на улице и вернуться с подмогой, — сказала строго, присмиряя его порыв геройства. — Правильно всё сделали. Лично мне не хочется валяться на холодном столе, пока во мне пинцетами ковыряются, выколупывая дробь.

— Ну да, отверстия, непредусмотренные природой, тебе бы не пошли… — поморщился и хохотнул одновременно. — Ладно, пусть так. Итак, Соломатины мертвы. В наследство вступает сынок мужика, от продажи отказывается, заселяется и живёт какое-то время, пока с крыши не пикирует. Вариант, что вы с ним одинаково мыслили, я не исключаю.

— Отчёт читал? Я вот почитала, пока ты дрых… — Воронов закатил глаза, а я ухмыльнулась. — Он рухнул вниз головой. Вот как? Там даже скатиться толком нельзя, даже если он плашмя лёг: уклон не тот. И, ко всему прочему, не с той стороны, где было окно. Я там крутилась-вертелась и точно могу сказать, что полез он туда с другой целью.

— Куда он приземлился? — тут же ухватился за бумаги Воронов.

— Со стороны статуи. Там, где ты побоялся ручкой пошарить, — замечаю едко.

— Предпочитаю шарить ручками в других местах, — состроил рожицу и задумался. — Странно. Ладно, пока опустим. На арену выходит мадам Суслина. И это отдельный кадр.

— Что с ней не так?

— Всё! Она трижды схватила меня за жопу! И один раз сама знаешь за что. Как вспомню, яйца внутрь пытаются залезть, а это, вообще-то, не особо физиологично, Манюх. Яйцам положено…

— Завязывай! — восклицаю, округлив глаза.

— Короче, сплошной стресс, — закончил ворчливо. — Пожалел, что вообще свои услуги предложил.

— Можно подумать, это первый случай, когда клиентка хочет отпраздновать удачную сделку с тобой, — хмыкаю, умиляясь над его возмущённо-негодующим лицом.

— Вообще-то, да! Первый и единственный. Намёки, конечно, получал, но чтоб вот так беспардонно покуситься на святое…

— У меня такое постоянно, — пожимаю плечами, а Воронов тут же хмурится. — Один был на столько нахален, что пришлось сказать, что у меня ЗППП.

— Ветром, что ли, надуло? — фыркает задорно.

— Ты слишком хорошо осведомлён о моей личной жизни… — бурчу недовольно и отвожу взгляд.

— О её отсутствии, — поправляет со смешком. — К тебе в баре очередь из смельчаков выстраивается, посылаешь не глядя.

— Это поэтому ты мне Ивана подсунул? — скривилась тут же, а он скис:

— Я ж не думал, что вы… ну и… надо было тебя как-то раскачать. Идиот я, что ли, первопроходцем идти? Это ж почти железобетонно разрыв.

— Ты себя вообще слышишь? — качаю головой в осуждении, а Воронов делает кислую мину:

— Когда вслух — не так логично. Ладно, короче, похотливая самка вступила в права наследования, вместо этого дома купила другой, по площади он больше, по цене — ниже. Сама в прибыли, с опекой никаких проблем, отпрыск не обделён. Я тогда не сильно заморачивался, выбесила она меня, просто кинул объяву на сайт недвижки, Юницкий позвонил первым, ему и отдал, даже не торговались. Но и там, видишь, не всё гладко.

— Похоже, придётся всё же пообщаться с тёщей Андрея, нужно выяснить, имеет ли призрак хоть какое-то отношение к гибели супруги Юницкого.

— Глянь-ка чего, и в твоём списке пунктик появился, — хмыкнул самодовольно.

— Не первый. Ещё дверь.

— То есть, ты с бывшим таскаться теперь будешь, да? — проворчал недовольно.

— А что такое? — невинно похлопала ресницами.

— Очевидно, — ответил серьёзно. — Он до сих пор на тебя слюни пускает.

— Думаю, ты преувеличиваешь, — хмыкаю тихо. — Мы остались друзьями, это правда, но не больше.

«Я что, оправдываюсь?» — мелькнула мысль, но он сбил её, спросив:

— Почему вы развелись?

К такому вопросу я была не готова.

— Я — бытовой инвалид, — брякнула первое, что пришло в голову.

— Эм… — Воронов всячески пытается сдержать улыбку, но выходит паршиво. — Пояснишь?

— Да что там пояснять? — удивлённо вскидываю брови. — Посуду не мою, даже за собой, не стираю, не глажу и оставляю вещи там, где сняла.

— Носки, значит, разбрасываешь? — спрашивает задумчиво.

— Чаще — чулки, — отвечаю невозмутимо, — но, суть ты уловил.

— Готовишь? — продолжил расспрашивать со слабой улыбкой.

— С ума сошёл?! — фыркаю возмущённо.

— Понятно… но это всё херня на постном масле, Манюх. Ты шелуху от фисташек на баре по последней крупинки подбираешь и из-под кружки пива конденсат стираешь раз по двадцать, пока оно кипеть в твоих руках не начинает.

— Так то на людях! — не сдавалась, понимая, что зарываюсь в свою ложь всё глубже.

— Уверен, причина посерьёзнее, но пытать не буду, потому как уверен ещё и в том, что ты к нему не вернёшься.

— Вот как? — слегка вскидываю подбородок, а он важно кивает:

— Конечно. Зачем тебе он, когда есть я?

Закатываю глаза, а он поднимается и спрашивает озорно:

— Ну, что, Манюх? Готова сделать это свидание не просто плохим, а самым ужасным за всю историю первых свиданий?

— Это не свидание, а деловая встреча, — поправляю, подняв вверх указательный палец.

Он наклоняется, хватается за него и тянет к моему же лицу, поправляя воображаемые очки, съехавшие к носу.

— Это свидание, зануда, — ухмыляется и идёт к бару за нашим заказом.

Воронов возвращается с парой бургеров на деревянных подставках, бахает их на стол и с ехидным выражением достаёт из кармана крошечную бутылочку с красным соусом.

— Ты псих, — прямо и честно заявляю ему в лицо.

— Что такое, Манюх, сдрейфила? — уточняет глумливо. — Откажись сразу…

— Лей! — говорю тут же. — Гори оно всё…

— Вот это ты верно подметила… — бормочет, открывая соус и приподнимая верхнюю булку с моего бургера. — Кто первый расплачется — проиграл. Мамка у меня сердобольная, могу поделиться, твоя-то далеко. Кстати, как её здоровье?

— Ты слишком много обо мне знаешь… — говорю хмуро.

— А хочу — всё, — заявляет решительно и не менее решительно берёт свой бургер, влив туда столько соуса, что у меня заранее началась изжога. — На счёт три. Раз… два…

— Три, — говорю на выдохе и откусываю приличный кусок.

Поначалу ничего. Я даже прожевала и проглотила, стараясь не думать над тем, что я делаю и нахрена мне это надо. Воронов тоже выглядел вполне обыденно, обляпался соусом, глаза сверкали нездоровым азартом. Но, настал час расплаты.

Спустя секунд десять в моём рту и пищеводе разгорелось такое адское пламя, что я перестала чувствовать язык и связь с внешним миром.

— Твою мать… — простонала с набитым ртом, не в силах проглотить то, что откусила.

— Выплёвывай! — ответил хрипло. — Выплёвывай, ты даже не представляешь, на сколько я настырный, когда чего-то хочу. Сдавайся!

— Ешь! — мямлю, всё с тем же куском во рту.

Выдыхает, откусывает, быстро жуёт и глотает, тут же вновь вгрызаясь в булку.