Дик (СИ) - Форс Элен

Я хочу быть любима, хочу чтобы рядом со мной был надежный мужчина, а не тот, кто просто лезет мне в трусы в поисках наслаждения и утехи своего самолюбия. Мама права, Романов будет со мной до глубокой старости в горе и радости, будет гладить по волосам, когда я столкнусь с неудачами, он будет внимателен и не пропадёт никуда.

Движения Димы становятся напористыми, он нетерпеливо пытается избавить меня от одежды. Мне становится немного страшно, пусть у меня никогда не было секса, но я все знаю о нем. Перед глазами стоит картина из лагеря, как меня держат и принуждают… Дыхание спирает, меня сковывает и я замираю.

— Дим… Дима… — пытаюсь остановить его, завладеть его вниманием. — Не торопись, пожалуйста, у меня это … в первый раз.

Он смотрит на меня недоверчиво, будто оценивает — вру ли я ему. Становится даже обидно, Дик это почувствовал своим звериным чутьем, а Диме придётся доказывать кровью на простынях.

Ругаю себя за то, что в моей голове снова этот сноб, который уже не вспоминает обо мне. Я для него лишь небольшой эпизод из жизни, прошёл и забыл, одна из тысячи.

— Прости, я даже подумать не мог.. У тебя же были парни… Теперь это многое объясняет, почему ты так закрылась после клуба и не говорила со мной. Ты испугалась. — ему не удаётся скрыть своего удивления, я краснею и совсем теряю волшебное наваждение после вина и музыки. Он нежно целует меня и немного отстраняется. — Если тебе нужно время, я готов ждать.

Меня подкупает его благородство. Сегодня я попробую начать новую жизнь. Вместо ответа я тянусь к ремню на его брюках.

Дима берет меня на руки и несёт в спальню, укладывая на кровать и избавляя от платья. Я остаюсь только в нижнем белье, ужасно хочется прикрыться руками и не показываться ему в таком виде, приходится сделать над собой усилие, чтобы руки оставались вдоль тела, даже сжимаю покрывало.

— Тогда нужно начать все с начала, ангел мой. Первый раз должен быть особенный.

Слово «особенный» раздаётся эхом внутри моего сознания.

Становится страшно до жути, даже немного коченею. Наверное, не стоило ему говорить, теперь он ведёт себя слишком театрально и бережливо, ванильно. Меня сильно смущает отношение ко мне, как к фарфоровой вазе. Меня это не возбуждает. Хочется, чтобы он вёл себя, как брутальный самец, который знает чего хочет, чтобы действовал и не спрашивал, даже указывал. Его легкие поцелуи не доводят до желаемого.

Мысленно снова возвращаюсь к Дику. Черт. Слишком много Дика в моей голове.

Дима разделся до белых боксеров и аккуратно подхватил мою ногу, поцеловал ее и закинул себе на плечо. Он невыносимо медленно покрывал ее поцелуями, растягивая удовольствие, прировненное к пытке. Когда он добрался до сокровенного местечка, я судорожно сглотнула, стараясь побороть желание прикрыться руками. Чтобы немного успокоится и унять дрожь я закрыла глаза.

— Отвратительное зрелище.

— Не поняла? — я резко открыла глаза, глядя на Диму, который также удивленно застыл надо мной, оттягивая резинку моих кружевных трусов. До меня не сразу дошло, что голос принадлежит не ему, а кому-то третьему.

Романов оторвался и обернулся, а я даже вскрикнула, отказываясь верить в происходящее.

— У Вас дверь была не заперта. А Вы так тихо занимаетесь сексом, что я бы никогда не догадался, что Вы тут… шпилитесь. — мне пришлось хорошо поморгать, чтобы убедиться, что передо мной Вениамин Дик, собственной персоной. В джинсах и рубашке, стоит и не краснеет.

— ВЫ кто? — голос Димы гремит на всю комнату, я отчетливо чувствую как в нем закипает злость, а мне неожиданно становится смешно до слез. Приходится прикусить щеки, чтобы не рассмеяться. Ну почему жизнь играет со мной?

— Я Дик. — представляется Веня, а мне все больше хочется смеяться, потому что над головой Димы нависло уже паровое облачко, из его ушей так и прет пар. Он ничего не понимает. — Ты не поднимала телефон и я испугался.

— Лина, их что, двое? — на Диму даже становится больно смотреть. Я поправляю платье, спохватившись, что так и сижу в трусах на кровати.

— Веня, все хорошо, я специально отключила телефон, чтобы никто не мешал. — я поднимаюсь с кровати и обхватываю свои плечи. Подаю Диме одежду, чтобы он мог одеться и пытаюсь объясниться: Это старший брат Дика.

— А какого хера он к тебе пришел? — Романов пытается прожечь во мне дыры своим взглядом. Он винит меня в этой ситуации, чувствую это. Веня же наслаждается ситуацией, прямо-таки упивается злостью незнакомого ему мужчины.

Действительно, зачем он пришел? Ну не отвечаю я ему, и что? Мы не в тех отношениях, чтобы я вообще вела с ним общение. Меня это настораживает. Даже если он подкатывает ко мне свои яйца, он имеет право вот приходить ко мне домой.

Перевожу взгляд на Дика, но тот лишь ухмыляется, я знаю эту пошлую улыбку. Визитную карточку их дикого семейства. Хотелось бы мне посмотреть на отца, который зачал таких деточек, сам Дьявол, наверное.

— Веня, ты немного не вовремя. — все же произношу я, стараясь понять охватившее меня чувство. Разочарование или радость? Выяснять отношения сейчас не уместно и не правильно, нужно просто выставить Веню и успокоить Диму.

— Немного, блядь? Немного? — Романов переходит почти на крик. Даже кривлюсь от высокий нот в его голосе. Его член так и оттопыривает трусы, мне даже неловко смотреть на него. — Пошёл вон, такой же неадекватный, как и его братец. Просто семейство извращенцев!

— Мы гордимся этой семейной чертой. — спокойно отвечает Веня, он, как и младший брат любит язвить и шутить на грани, доводить человека до бешенства. — Я бы оделся на Вашем месте, девушка явно не настроена на интим. И вряд ли была.

Мне хотелось провалиться, исчезнуть и не участвовать в этом разговоре.

— Ах ты, с…

За столько лет дружбы я ни разу не видела Диму раздражённым и не подозревала, что он может быть таким. Он кинулся на Веню, как разъярённый бык, просто сбивая его с ног и переворачивая вазу на своём пути. Мужчины с глухим грохотом упали на пол, перекатываясь по осколкам, не чувствуя боли и не замечая моих воплей.

Мои попытки их разнять были безуспешны. Они как два льва вцепились в друг друга и наносили неумолимые удары, круша все в моей комнате. Мне оставалось только умолять их прекратить, пытаясь оттащить друг друга.

— Дима… Веня… — я только и делала, что кружила вокруг них и причитала.

— Интересный тройничок.

От этого голоса у самого уха у меня потемнело перед глазами, на лбу тут же образовалась холодная испарина. Его запах меня парализовал.

Пьяный Дик стоял позади меня, у него был ясный взгляд и насмешливое выражение лица, только запах виски и лайма выдали его состояние. Рассмотрев моё выражение лица и, судя по всему, удовлетворившись увиденным, Дик младший быстро вклинился между мужчинами, которые даже не заметили его присутствия. Ему не составило труда их разнять и между делом заехать Диме по рёбрам, как бы случайно.

У Вени была разбита губа и порвана рубашка, но в остальном он держался бодро. Для айтишника он вообще был слишком красивым и мускулистом, просто исключение из правила. Дима, который так и стоял в трусах, от чего он выглядел более жалко, был цел и не вредим. В его глазах я читала неукротимую ненависть и презрение. Он одарил меня таким взглядом, что я задохнулась от чувства вины. Из-за меня он был втянут в этот цирк. Не хватало верблюдов и клоунов с шариками. Был бы полный комплект.

Мне было стыдно перед ним за происходящее, но моей вины в этом не было. Я никого не звала сюда, не организовала эту оргию.

Глаза Дика искрятся, в них что-то нездоровое. Он нюхом ищейки разгадывает загадку, словно знает что-то чего не знаю я. От него ничего не укрывается, даже на брата он смотрит с некоторым осуждением. При этом он стоит впереди меня, немного укрывая от мужчин.

— Граждани мужчины, все свободны. — командует он так, словно имеет право приказывать им. Будто он муж, который застал жену с любовниками, и теперь прогоняет их, чтобы наказать ее. При мысли о наказании я предательски увлажняюсь. Мой пошлый мозг все коверкает и вырисовывает фильм «Пятьдесят оттенков серого» и Дика с плеткой в главной роли. Моя реакция на этого человека низменная и неправильная.