Вероника Ульянова - Готический храм
***
На следующий день Максим позвал Диму в бар.
– Она еще смеет говорить, что я без нее никто. Я все начал – все моя идея. Она пришла на готовое, и думает, что это она здесь главная, да, при ней бизнес разросся, но это от того, что я заложил успешный, сам себя двигающий фундамент.
– Все хотел спросить – почему ты всегда был против нашего с ней знакомства?
– С Алиной?
– Да.
– Так выходит, что она всегда встает между мной и моими друзьями. Сначала Андрей, теперь Капитан, ты не знаешь, я не буду подробно рассказывать, но думаю, что если придется выбирать – то он выберет ее, а не меня. Причем не важно, ты ей понравишься или она тебе – проблемы будут у меня. Сначала Андрей, теперь она хочет отнять у меня храм – по крайней мере заслугу его создания. Без нее не было бы таких денег, ага, конечно, да больше бы даже было без нее.
Максим ожесточался, а еще понял, что сестра – единственное, что держало еще его на стороне адекватности. Он мог и даже, наверное, хотел быть тем, кем его уже давно считали. Зачем он притворялся, что ему мерзки все эти убийства? По факту ему было все равно.
– Последнее время близкие мне люди постоянно твердят мне, что я слаб, но я слаб именно из-за них, только из-за Алины я не перешел когда-то черту сразу, вот я и пляшу на этой нитке между прошлым и будущим, балансирую, как клоун, да кто они такие в конце-то концов? Алина – девчонка – ей не о ком заботиться, она думает только о том, чтобы ее кто-то гладил по головке. Раньше она хотела Андрея, потом меня. Капитан, он теперь тоже. Капитан… все думают, что он пропал, но я, блядь, знаю, что он сидит дома за книжками, не знаю, кем он решил стать, профессором или еще кем, но это точно противоречит всему, чего он хотел раньше. Великий Капитан – стал книжным червем. Ха хаха.
– А разве он не закончил вуз в этом году, ка и ты?
– Что? Точно… Ну тогда я в душе не ебу, где он. Да плевать мне. Эти люди без собственной цели, без идеи говорят мне, что я слаб, что не смог бы руководить своим же бизнесом?! Я возьму все в свои руки и теперь все будет иначе – больше нет ничего, что бы меня удерживало. Алина, Капитан, Андрей – все пошли к черту!
– Даже Андрей?
– Если он не принимает меня таким, как есть – пошел к черту тоже. Теперь у меня есть только ты – я доверяю тебе и ценю тебя, потому что ты не ставишь мне условий, потому что ничего не просишь и не пытаешься навязать мне никакого говна.
– И что теперь? – спросил Дима. – Сам будешь всем руководить или перекинешь все на помощника Алины, того, что от Виктора?
– Мне нужно много времени на строительство храма, но я не могу отдать все руководство Виктору – тогда точно слечу, зачем я Виктору, если только получаю деньги, придется снова взяться за управление, хотя… Ты умен, и если готов – то думаю, что ты будешь мне лучшим заместителем, чем Алина. Но теперь все будет иначе – я буду требовать жесткой отчетности. Со всем сразу приходи ко мне. И тогда вместе мы добьемся большего. Согласен?
– Согласен, – ну наконец-то, подумал Дима.
Они пожали руки.
– Но если ты предашь меня, поверь, это будет твой последний день, я больше никогда и никого не буду жалеть. Сегодня день рождения, новое, второе мое рождение, третье даже. Пусть мир узнает, чего я стою на самом деле.
***
Дима уже давно хотел познакомиться с Алиной и, не смотря на нежелание Максима, решил, что момент, когда брат и сестра в соре – наилучший.
Звонок. Алина открыла входную дверь. Перед ней стоял Дима. У Алины хмурый вид, но при виде Димы она непроизвольно смягчилась – Дима такой красивый и невысокий, с мягким взглядом, от него не исходит угрозы. Если его переодеть – вышел бы настоящий добрый принц. Он точно ошибся квартирой.
Дима же думал: красивая, но не настолько, чтоб сойти с ума, значит ее фишка не во внешности, а значит она опасна.
– Привет. Меня зовут Дима, я друг твоего брата и давно хотел познакомиться. Вот, проходил мимо твоего дома, решил, почему бы не сейчас.
Она как всегда при первой встрече молча выжидала.
– Он тебе рассказывал обо мне, пришлось выходить на открытое пространство Диме.
– Нет.
– Что нет?
– Не рассказывал.
– Не может быть. Он точно говорил тебе о наших делах…
Ее взгляд похолодел:
– А, ты Дима, – она нажимает на имя Дима, растягивая «и», будто произнося имя кого-то давно ей заочно известного и ненавистного.
Дима игриво поднял бровь:
– Я чем-то тебе уже не угодил?
Она вздохнула:
– Да нет, не в этом дело, проходи.
Просто маленький принц оказался очередным ублюдком. Все, кто был связан с Максимом в делах, не были хорошими парнями. Алина подустала вариться среди преступников, богачей, извращенцев и наркоманов.
Она пропустила его в коридор, закрыла дверь, пошла на кухню, он на спех снял ботинки и последовал за ней. Оба откинулись: он – на стул, она – на спинку тахты.
– Сегодня такой день сложный, – начал актерствовать Дима, – Мне кажется, что я пытаюсь переоценить свои поступки, думаю, насколько я плохой человек…
Да неужели.
Его спокойный тон, приятный голос, вкрадчивая внешность – все это размазывало, и ей захотелось поговорить на чистоту, что бывало редко.
– Забавно, у меня похожая ситуация. То есть я уверена, что права. Но вдруг нет? А тут заходишь ты, такой…
– Какой?
– Не знаю даже, у тебя были такие добрые глаза. Я подумала даже, что ты ошибся дверью, – она усмехнулась.
Зрачки Диминых глаз чуть расширились, он замер, подавил желание сглотнуть слюну, но сквозь видимую невозмутимость прорывалась еле заметная дрожь пальцев, и он спрятал их, сложив руки на груди.
– Я, наверное, обрадовалась, хотела поговорить с кем-то незнакомым, с кем-то не из нашего с Максимом круга, если понимаешь, о чем я. А тут оказывается, что ты тот самый Дима. Который всех нас переплюнет в жестокости.
Она подняла на него взгляд и заметила, что он напрягся, самую малость, практически незаметно, может даже не напрягся, а смутился. Она замолкла и пристально смотрела. Прошло секунд двадцать, Дима не выдержал:
– Что?
– Да вроде ничего.
Она потрясла головой, избавляясь от смутных сомнений:
– Ровно в тот момент, когда во мне впервые зародилась вот такая маленькая, – она пальцами показывает размер, – доля сомнений, приходишь ты – самый жестокий из всех Максиминых знакомых. Но раз пришел ты, то можно поговорить о чем-то другом, что тоже меня волнует, до сих пор мне не с кем было об этом поговорить. Что ты чувствовал, когда в первый раз убил человека?
Дима вздрогнул внутри себя, какого черта ей надо? Да, чтобы войти в тусовку ему пришлось много врать, и это было не сложно, потому что никто не пытался узнать о его сокровенных переживаниях. Он детально продумывал свою ложь, но эта деталь ему не пришла в голову: что же он чувствовал, что же он мог бы чувствовать, если бы на самом деле убил?
– Не уж то не помнишь? Никогда не поверю.
Ему и в голову не пришло сослаться на свою мужицкость и нежелание разговаривать о чувствах. Он вспоминал известные фильмы об убийцах. Что они там говорили?
– Ничего … холод.
– Я вот не могу понять, зачем ты мне врешь.
– Что? С чего ты взяла, ты что великий психолог?
– Я настолько же психолог, насколько ты плохой лгун.
– Что? Ты сказала, что.. Разве не наоборот? Ну ладно, ладно! Ты права, я соврал, когда сказал, что убивал, я хотел, чтобы он принял меня за своего, и я соврал. Максим не захотел бы дружить с сопляком.
– Но с чего ты взял, что Максим дружит только с убийцами?
– Я … эээ. Он начал рассказывать мне о себе и …
– И что? Максим никого не убивал.
– Но его друзья…
– Но он познакомил тебя с ними после того, как ты рассказал ему о себе.
Дима застыл.
– Ты первый рассказал моему брату о себе чуть больше, чем рассказывают случайному приятелю. Зачем ты соврал моему брату, что убивал?
– Я хотел показаться крутым.
– Ты не дурак, как мне сказал Максим, сама я уж сомневаюсь. Но допустим, что нет. И не трус. А не дураки не врут, что они убивали просто так. Ты сделал это с определенной целью. Какой?
Дима не смог выдавить из себя ничего вразумительного.
– Да ладно, и правда разговор ни о чем, – подотпустила Алина, – Давай о чем-нибудь другом поболтаем. … А кстати помнишь, как вы с Максимом в первый раз встретились?
– Ну конечно я помню.
– Так как?
– Твой тон – таким допросы ведут.
Алина отрицательно завертела головой и мило улыбнулась.
– Я гулял и увидел, как девушка упала с крыши, подбежал к ней и встретил Максима.
– Ты же вроде живешь на проспекте Энгельса около Озерков?
– Ну да.
– А гулял на Руднева?
– Я был у подруги, которая живет неподалеку. Допрос продолжается?
– Нет, что ты, мне просто интересно. А где она живет?
– На проспекте Луначарского, – он перепутал Просвещения и Луначарского и соврал неправильно.
– И ты выйдя от неё пошел домой?
– Ну да.
– Пешком?
