Элисон Уэйр - Опасное наследство
Но где же король? К чему вся эта пышность и церемонии, если его здесь нет?
Нортумберленд подводит Джейн к возвышению. Члены Тайного совета кланяются, когда она проходит, и вдруг все присутствующие тоже начинают отвешивать ей поклоны. Я настолько ошарашена, что следую примеру остальных, только получив болезненный щипок от матери.
На бледном лице Джейн написан испуг. Бедняжку всю буквально трясет, когда герцог помогает ей подняться на возвышение. Да и там она стоит, явно смущаясь. Я не сомневаюсь, что моя сестренка предпочла бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. Она, кажется, не видит никого из нас.
Да что с ней такое? Если бы все эти лорды и леди кланялись мне, я бы только наслаждалась своим превосходством!
Нортумберленд поворачивается к нам. И лицо его принимает необычайно торжественное выражение.
— Как лорд-председатель Совета, — мрачно говорит он, — я настоящим объявляю вам, что августейший всемилостивейший король наш Эдуард Четвертый почил в бозе.
Он замолкает на некоторое время, чтобы мы могли переварить сие печальное известие. Вот теперь меня тоже начинает трясти — из страха перед тем, что может начаться в стране, когда принцесса Мария станет королевой. Я поворачиваюсь к двери, ожидая, что вот сейчас она появится. Но зачем сюда привели Джейн?
А герцог тем временем говорит нам, что король Эдуард в своей мудрости предпринял необходимые меры, дабы защитить королевство от католической веры и не допустить к власти своих зловредных сестер.
Когда я слышу это, у меня просто глаза на лоб лезут от изумления. Герцог поступает опрометчиво, провоцируя принцессу Марию таким заявлением. Как бы она теперь не объявила его изменником. Но это еще не все…
— Его величество собирался провести через парламент закон, — продолжает Нортумберленд, и голос его вызывающе звенит. — Он твердо решил, что любой, кто признает принцессу Марию или принцессу Елизавету наследницами короны, должен считаться изменником. Как известно, принцесса Мария не пожелала признать истинную религию.
А потому его величество никоим образом не желал перехода короны в руки сестер.
По толпе проходит приглушенный вздох. Собравшиеся ошеломленно переглядываются. Только у членов Совета благодушный вид. Неудивительно, ведь для них это известие наверняка не новость. Я сперва не отваживаюсь взглянуть на Джейн, а когда все же делаю это, то замечаю, что бедняжку по-прежнему трясет. Внезапно герцог поворачивается и обращается к ней:
— Его величество назвал вашу милость наследницей английского престола. В том случае, если вы умрете, не оставив наследников, корону от вас и лорда Гилфорда будут наследовать ваши сестры.
Джейн — наша новая королева? Вот так сюрприз! Я просто ушам своим не могу поверить! Это самая чудесная новость, какую мне только доводилось слышать. А что там еще Нортумберленд сказал про сестер, которые будут наследовать корону? Да ведь речь идет обо мне и Мэри, бедной горбунье Мэри, которая редко выходит из дома. Да это просто невероятно, быть такого не может! Но тем не менее так оно и есть!
Джейн, кажется, ошеломлена не меньше моего. И похоже, в отличие от меня, сестренка совсем не рада. А я… я просто места себе не нахожу от возбуждения, мне очень трудно стоять спокойно, как того требует торжественность момента. Неудивительно, что у нашей матери такой самодовольный вид! Она, несомненно, все знала заранее и, возможно, даже участвовала в подготовке церемонии. О, маму всегда распирало от непомерного честолюбия — еще бы, ведь в ее жилах течет королевская кровь! Да и у отца вид человека в высшей степени довольного собой, как у кота, поймавшего мышку. Шутка ли, он теперь — отец королевы! Это немало потешит его тщеславие.
Джейн пока еще не произнесла ни слова. Нортумберленд, прекрасно осознавая судьбоносность момента, необычайно торжественно сообщает, что она, как и полагается, получила одобрение Тайного совета, пэров и всех судей Англии.
— Осталось только получить благодарное согласие вашей милости!
Далее Нортумберленд добавляет, что Джейн никогда не сможет в полной мере отблагодарить за столь щедрый подарок судьбы Всемогущего Создателя, который единственный распоряжается коронами и скипетрами, и что она должна с радостью принять имя, титул и имущество королевы. Потом он тяжело опускается на колени, обещая служить новой королеве верой и правдой, после чего мы все вслед за ним тоже преклоняем колени. А я все никак не могу поверить в происходящее.
Джейн неожиданно падает в обморок, ее тело безвольно лежит на возвышении. Я думаю, что сейчас кто-нибудь бросится сестре на помощь, но все остаются недвижимы. Я хочу подойти к ней сама, но не уверена, что это будет уместно: ведь она теперь королева, ее особа священна, и прикосновение к ней считается нарушением этикета. Герцог стоит, глядя на Джейн сверху вниз. Я вижу выражение его лица и горячо умоляю про себя: «Ну же, сестренка, очнись поскорее!» К моему облегчению, глаза ее открываются, она моргает. Лежа на полу, Джейн начинает горько плакать и не делает попыток подняться. Вот глупая, ну с какой стати она плачет? Надо радоваться и благодарить Господа на Небесах за такой необыкновенный поворот судьбы.
Все хранят молчание: ждут, когда она возьмет себя в руки. Некоторое время в зале не слышно других звуков, кроме сдавленных рыданий Джейн, а потом — громкий, нетерпеливый вздох моей матери.
— Она оплакивает короля, — бормочет герцогиня Пембрук.
Джейн перестает плакать и неуклюже поднимается. Глаза у нее красные, а плечи трясутся, но она смотрит на герцога решительным взглядом.
— У меня нет права на корону, — заявляет сестра, и голос ее звучит на удивление твердо. — Меня такое положение вещей не устраивает. Законная наследница — принцесса Мария.
В зале воцаряется потрясенное молчание. Нортумберленд теряет терпение.
— Ваша милость наносит вред себе и своему дому! — возмущенно говорит он, и в это время вперед выступают наши родители.
— Не забывай о своем долге перед нами с отцом! — Мама вне себя от ярости. — И перед милордом герцогом, твоим свекром! А также вспомни о последней воле короля и подумай о всех тех, кто с этого момента стал твоим подданным! Тебе придется подчиниться!
— Нет, — с вызовом отвечает Джейн, и я вспоминаю, как в прежние времена она таким же тоном спорила с матерью о том, какое ей платье надеть.
Лицо миледи вспыхивает гневом.
— Ты должна слушаться своих родителей! И ты сделаешь то, что тебе говорят!
Придворные с любопытством наблюдают за происходящим.
— Нет, — повторяет Джейн.
Нортумберленд с трудом скрывает ярость.
Вперед выходит Гилфорд и низко кланяется. Поднявшись, он ласково проводит пальцем по заплаканному лицу Джейн, гладит ее руку, но она отталкивает его.
— Сделайте то, о чем вам говорит благородный лорд, мой отец, молю вас, — просит он. — Это благое дело. Нам необходим защитник истинной веры.
— Оставьте меня! — вскрикивает Джейн, потом падает на колени и поднимает молитвенно сложенные ладони. — Господи, наставь меня! Скажи мне, что я должна делать.
Сестра молится, стоя на коленях, а придворные тем временем изнывают от нетерпения.
— Ей придется уступить, — бормочет Пембрук.
Гарри наклоняется к моему уху:
— По правде говоря, я сочувствую твоей сестре. Но Гилфорд прав: она должна согласиться, потому что на карту поставлена судьба всего королевства. Страшно представить, что начнется в стране, если на престол взойдет Мария.
— Конечно, Джейн должна согласиться! — шепчу я.
Услышав это, мама кивает и бормочет:
— Она непременно согласится.
Джейн снова поднимается на ноги.
— Господь в Своей милости не соблаговолил удостоить меня знака, — с несчастным видом говорит она, — а потому я могу прийти к единственному выводу: Он желает, чтобы я подчинилась воле родителей, как то предписывает Священное Писание. — Тут наша мать фыркает, одновременно раздраженно и одобрительно, а Джейн покорно склоняет голову. — Я принимаю корону, молясь о том, чтобы мне хватило сил править во славу Господа и во благо королевства.
Когда она садится на трон, все в зале облегченно вздыхают, и Нортумберленд, не скрывая торжества, целует ей руку и клянется в верности до самой смерти, после чего его примеру следуют все остальные лорды.
После этого Джейн выглядит спокойнее, и когда наступает моя очередь целовать ее руку, она обнимает меня и шепчет мне на ухо, что я должна радоваться, потому что истинная вера в королевстве теперь будет сохранена, и что я служить ей, как только все будет устроено. Меня переполняют возбуждение и радость, потому что моя сестра приняла корону и признана законной королевой Англии. А я теперь вторая леди королевства. Все слышали, как Нортумберленд назвал меня ее законной наследницей. Кто знает, может быть, когда-нибудь я тоже окажусь на троне!
