Ирина Калюжнова - Изумрудная скрижаль
В этот день её продажи достигли рекордного уровня. Такого удачного дня у неё никогда не было. Лиза, не преставая улыбалась, и летала по офису, как на крыльях.
* * *После ухода Лизы Алексей Тимофеевич лёг с твёрдым намерением уснуть. Сегодня приезжали его жена Лёля и приёмная дочка Нина. Их нужно встретить на вокзале, а перед этим, конечно же, купить торт. Они все любили сладкое. Однако, со сном ничего не вышло. Алексей Тимофеевич лежал и смотрел в темноту. И темнота была полна всякими образами, которые сменяли друг друга. Такое состояние совсем не было неприятным. И, если бы не опасения, что днём самочувствие будет неважным, можно вполне проводить таким образом ночь. Именно в этом состоянии рождаются гениальные идеи. Впрочем, Алексей Тимофеевич думал о чём угодно, но только, не об убийце, которого предстояло искать. Он, конечно, мог себя заставит думать только об этом, он не стал дисциплинировать свой ум. Сейчас ему хотелось переключиться на другое, более широкое и обобщающее. Почему, так вышло? Что показывает ему данная ситуация? А конкретно проблема с убийцей будет решена в своё время. Он, конечно, мог, прибегнув к самогипнозу, быстро заснуть и проснуться в точно намеченное им самим время, но ему почему-то не хотелось сейчас заниматься ничем подобным. Он просто лежал и думал. Как можно классифицировать, то, что произошло. Кто из них, Лиза или он сам притянул эту ситуацию. Какой знак подаёт ему пространство. Мысли крутились у него в голове, но не оформлялись в систему. Многие его коллеги пытались исследовать знаки, которые даёт нам пространство, и даже давали рекомендации прочтения этих знаков своим клиентам. Алексей Тимофеевич, тоже мог рекомендовать что-нибудь подобное клиенту, но сам для себя он знал, что всё не так то просто. Если бы знаки пространства было так легко читать, то мир, наверное, был бы давно устроен по-другому. Под такие мысли, совершенно неожиданно, он уснул. Спал крепко без сновидений и долго. Когда он открыл глаза, солнечные лучи, бившие сквозь стекло, уже основательно нагрели подушку. Засыпая, Алексей Тимофеевич, не задал себе время, в которое ему необходимо проснуться и поэтому почти проспал. Часы показывали половину двенадцатого, а в двенадцать пятнадцать прибывал поезд, на котором должны были приехать Лёля и Нина. Взглянув на часы, Алексей Тимофеевич вскочил и заметался по своему эзотерическому салону, не зная за что хвататься. Он мгновенно оделся, кое-как привёл себя в порядок и выбежал на улицу. Он даже успел купить торт под названием «Графские развалины», такой они ещё не пробовали. С тортом в руках он прибежал на вокзал и почти не опоздал. Когда Алексей Тимофеевич с тортом выскочил на перрон, Лёля, Нина и собака Дружок уже вышли из вагона и шли ему навстречу. Алексей Тимофеевич почувствовал, как у него в груди поднимается тёплая волна. Они с Лёлей уже второй год женаты, и с те пор ни разу не расставались. А сейчас разлука длилась целую неделю. Именно на неделю Лёля с Ниной поехали к тёте в маленький старинный городок. Старина, история, это, конечно, хорошо и родственников забывать нельзя, но более длительную разлуку он бы не выдержал. Теперь пока не кончилось лето, они куда-нибудь съездят все вместе. Он обнял Лёлю, и понял, что она тоже скучала, хотя какие в этом могут быть сомнения, она его половина, и в этом сомнений нет.
Алексей Тимофеевич о чём-то спрашивал Нину, и девочка что-то отвечала. Вернее тараторила без умолку, словно спеша освободиться от вороха новостей.
Алексей Тимофеевич продолжал расспрашивать Нину, надеясь скрыть свою озабоченность. Но получалось это у него, очевидно, плохо, потому что Лёля вдруг спросила.
– Чего ты такой встрёпанный?
Трудно сказать, что она под этим понимала. Он вроде бы причесался. И всё же она была права. Он был именно встрёпанный. Встрепанными были его мысли и чувства. Другого слова не подберёшь. Ему не хотелось посвящать в это дело Лёлю. Незачем её волновать. Она испугается за него. Ведь что ни говори, он оказался в центре каких-то разборок. Но с другой стороны, они так много пережили вместе, и он привык всё ей говорить. Алексей Тимофеевич начал рассказывать прямо на перроне, продолжил в машине и закончил уже дома. Когда все они сидели за столом, ели торт и привезённые с от тёти, вишни…
– Так что теперь придётся становиться детективом, – закончил Алексей Тимофеевич.
– Здорово, – воскликнула Нина, может быть меня снова похитят, помните, как вы меня спасали.
Лёля и Алексей переглянулись. Никто из них не открыл рот, но их воспоминания о похищении Нины были отнюдь не такие радостные., как у девочки. Впрочем, тогда все они оказались на высоте. Молодец Нина вспомнила. Значит и из этой передряги он выйдет. И всё же во всем этом есть какая-то тайна, которую он, белый колдун, должен был бы знать, но не знает.
– Дядя Алик, а ты любишь детективы, – прервала Нина его мысли.
– Нет, ты же видишь, у меня в библиотеке нет ни одного детектива. Я их даже никогда не читал.
– Даже Конан Дойля.? – спросила Нина.
– Даже Конан Дойля, – ответил Алексей Тимофеевич, он всегда так говорил, и находил что это оригинально. Впрочем, он действительно, не читал Конан Дойля.
– И «Собаку Баскервилей», – продолжала Нина, на мгновение оторвавшись от торта.
– По моему, фильм когда-то видел, – отозвался Алексей Тимофеевич, – так что знаю о чём это.
Он точно помнил, что такой разговор у них с Ниной уже был, но, если ей хочется поговорить на эту тему ещё раз, то ради бога.
– Вот теперь видишь, что напрасно ты не читал. А то бы можно было войти в образ Шерлока Холмса. Ты бы мог курить трубку и играть на скрипке.,-произнесла Нина с полным ртом.
– Хорошо я подумаю над этим вопросом. Трубку можно покурить, а насчёт скрипки вряд ли получится, это нужно было раньше учиться
ГЛАВА 13
Сеню хоронили на центральном кладбище. Места здесь ценились высоко. Но Хвост не постоял за расходами. Хоронили пышно. Дорогой гроб, цветы, венки с траурными лентами. Священник в богатом убранстве добросовестно совершал ритуал. Вокруг гроба в приличествующем молчании стояли подручные Хвоста и работники фирмы. Сквозь густую толпу к гробу пробралась девушка с букетом красных гвоздик, мягко, но решительно отстраняя всех со своего пути. На ней было тёмное платье, а на голову наброшен чёрный платок. Подойдя к открытому гробу, она положила цветы у изголовья, и заглянула внутрь гроба. Сеня вернее его труп лежал в открытом гробу, держа в руках свечу. Его лицо после смерти приобрело какое-то повое выражение простоты и, пожалуй, нравилось Лизе больше, чем при жизни. Она наклонилась над гробом так, что платок закрыл ей всё лицо и видны были только вздрагивающие плечи. Лиза проделала всё это так уверенно, что никто не решился её помешать. Она стояла, склонив голову довольно долго, пока кто-то осторожно не коснулся её локтя. Лиза подняла голову и оглянулась. Судя по рассказам Сени, это был сам Хвост. Небольшого роста худой, но, как видно сильный. Впрочем, его авторитет держался не на силе физической, а на тех, кому он служил. На Лизу смотрели две небольшие, глубоко сидящие гляделки. И тонкие губы, делавшие рот похожим на лягушачий, произнесли вопрос.
