Александра Авророва - Развод по-русски
— Он утверждал, — сосредоточенно сообщила Ира, — что он всех нас порядочнее и много про всех знает. Не только про Величко, но и про всяких других козлов. Кажется, так?
— Вообще-то, — вздохнула Рита, — Андрюха последнее время стал нервный. Со всеми ссорился.
— С кем, например?
— С Николаем Петровичем. Он у нас коммерческий директор. Конкретный мужик, всегда такой юморной, а в последний раз я своими ушами слышала, как он на Андрюху орал. «Ты, — кричит, — свою зарплату и так получаешь, так нечего к нам ходить, чтоб портить людям настроение!»
Ира кивнула:
— В чем-то он прав. Андрей приходил в офис словно специально для того, чтобы с кем-нибудь поцапаться. Поцапается и уходит. Приучился всем нотации читать. Мне говорит — променяла науку на легкие заработки. А что, я должна жить на аспирантскую стипендию?
— А я думала, тебя он как раз не трогает! Всех ругает, а тебя нет.
— Просто я реже там бываю, ты и не слышала.
— А мне сказал, что я… сейчас вспомню… живу физиологическими интересами. А я, между прочим, двоих детей воспитую! Сам бы попробовал!
Вера решила вернуться к прежней теме.
— Больше ничего конкретного про его ссоры вы не знаете? С кем-то особенно?
— Вроде бы, нет.
Они немного помолчали, когда Ира вдруг сообразила:
— Господи, Вера! Мы же забыли сказать о похоронах.
Вера потрясенно ахнула. Лишь тут до нее дошла мера собственного эгоизма. Захваченная страшными мыслями про обвинение, предъявленное сестре, она упустила из виду не менее, нет, более страшное — смерть бедного Андрея. Только из-за того, что Лизка своя, кровная, а он нет, Вера думала о нем не как о близком человеке, с которым случилось ужасное несчастье, а как о поводе для Лизиного ареста. А ведь Андрей мертв, в самом деле мертв, и его холодное тело, всеми брошенное, лежит в морге! В нормальной ситуации заботу о похоронах взяла бы на себя жена. Поскольку это невозможно, оставалась Вера. Следовало сразу же всем заняться, прежде всего, сообщить матери Андрея! Она живет в Семипалатинске и за последние годы прилетала в Ленинград лишь однажды — на свадьбу сына. Теперь ей придется прилететь на похороны. Завтра воскресенье, похоронные службы наверняка закрыты! В понедельник минует ровно неделя после убийства, а Андрей все еще не будет погребен. К тому же нужны деньги, много денег, и сразу, а Вера жила от получки до получки, ничего не откладывая на черный день. У кого занять? У Ленки у самой нет. У Софьи Соломоновны? Конечно, реально это будут деньги Павлика, но она скопит и отдаст ей как можно скорее!
— Отпевание завтра, — продолжила Ира. — Собираемся в три. Ты придешь?
Вера отвернулась и тихонько заплакала.
— Ты чего? — удивилась Рита. — Что отпевание, так это мать его захотела. Он крещеный и даже крест носил, поэтому как бы можно. А тело она заберет с собой. Хочет у себя похоронить, понимаешь? Мы в четверг ей позвонили, а вчера она прилетела. Самое главное, эти придурки не дали ей Андрюшиных денег! Они, мол, типа под арестом, что ли? А Марья Ивановна, она на самолет-то последнее собрала. Знаешь, сколько сейчас стоит лететь из Казахстана? Зашибешься!
— Я постараюсь достать деньги, — всхлипнула Вера. — Спасибо, девочки! Простите меня, пожалуйста! Вам еще рано сталкиваться с подобными вещами. Это должна была делать я, конечно, я.
— А в каком возрасте т ы столкнулась с подобными вещами? — осведомилась Ира. — И с твоей бюджетной зарплатой только деньги доставать, придумала! Деньги нашлись. Раз Величко самому не пришло в голову предложить, так я не гордая, я попросила. Для него это копейки.
Вера невольно улыбнулась при мысли о том, что будущий муж оплачивает похороны бывшего. Впрочем, будущее пока покрыто мраком. ***
Народу на отпевании оказалось немного. Несчастная Марья Ивановна, укутанная в черный платок, Рита с мужем Сашей, Ира, Вера и незнакомый мужчина примерно Андрюшиных лет, очевидно, друг. Боже мой, а сколько друзей собиралось к Андрею на день рождения три года назад, пока от него не отвернулась удача! Потом они постепенно начали исчезать, и теперь вот остался всего один.
Впрочем, Вера тут же одернула себя. А как им догадаться про Андрюшину смерть? Вряд ли у Риты есть номера их телефонов. При давних добрососедских отношениях с Лизиным мужем она вращалась совершенно в ином кругу. «Бедный Андрей! — подумала Вера. — Правду говорят, нельзя утверждать про человека, что жизнь его складывается хорошо, пока он еще жив. Почему судьба так смеется над нами? В чем мы провинились? В чем провинился Андрей? За что он наказан?» Но тут же явилась мысль, что в данном случае наказан он не судьбой вовсе, а каким-то мерзавцем, нажавшим на курок, и Вере вдвойне захотелось найти убийцу. Не только ради Лизы, но и ради Андрея. Ведь впереди у него было много лет, за которые он мог снова стать счастливым!
— Поминки в нашей квартире, — тихо сообщил Вере Саша. — И Марья Ивановна сразу после улетит к себе. Все уже договорено. С перевозкой тела были проблемы, но Ира нажала на вашего Величко, и он все устроил. А на отпевание прийти, видите ли, у него времени нет. Тоже мне, великий олигарх!
Церковный хор был прекрасен, голоса сплетались и снова расходились, возносясь, казалось, прямо к небесам. Однако резкий неприятный звук вернул Веру с небес на землю. Машинально обернувшись, она увидела Андрюшиного друга, вытаскивающего из кармана радиотелефон. Заметив удивленный взгляд, мужчина смутился и нажал на кнопку отбоя. Вера вспомнила, как при последнем посещении театра выслушала объявленную через динамик проникновенную просьбу: «Господа, отключите, пожалуйста, ваши телефоны, не прерывайте спектакль!» Впору передавать подобное и в храме — очевидно, есть люди, которые сами не в состоянии понять элементарных вещей. С другой стороны, незнакомец все же здесь, что уже свидетельствует в его пользу, а что касается отсутствия такта… Вот Рита, например. Такта ни на грош, зато это искупается добротой. Ей ли, Вере, свалившей на молоденьких девочек тягостные заботы о похоронах, обвинять кого-то в бестактности!
Самое странное, что, едва служба завершилась, приятель Андрея неожиданно обратился к Вере.
— Моя глупость покоробила вас, Вера? — спросил он, и по его лицу пробежала явственная рябь боли. — Совсем забыл про эту дурацкую игрушку! Так к ней привык, словно это рука или нога. Со стороны, наверное, выглядит очень нелепо?
Вера покраснела, осознав, что вдруг взяла и продемонстрировала постороннему человеку свое осуждение, и быстро сообщила:
— Вовсе не нелепо! Вы простите, это у меня учительская привычка следить за дисциплиной. Психологи называют подобное профессиональной деформацией характера.
