Элизабет Адлер - Рано или поздно
— Я вам очень сочувствую. — Дэн наклонился через столик и взял ее за руку. — Остаться сиротой в малом возрасте…
Огонь в камине озарял их мягким красноватым светом. Углы комнаты прятались в темноте. Доносился негромкий рокот океана. Элли словно с облака обозревала свое детство, даже то, о чем предпочитала не вспоминать. На нее внимательно смотрели добрые глаза Дэна.
— Я слишком рано увидела смерть, — прошептала она. — Был еще один ужасный случай. С бабушкой. — Она заколебалась, продолжать или нет. Решилась. — Об этом я вообще никому не рассказывала, даже Майе. Мисс Лотти буквально приказала мне стереть тот вечер из памяти, как мел со школьной доски. Никогда ни с кем, ни при каких обстоятельствах не вспоминать его. Я пыталась забыть, но тщетно. — Глаза Элли наполнились пережитым страхом. Дэн глотнул вина.
— Если трудно, не рассказывайте. Не надо.
Но Элли было необходимо выговориться. Слишком долго страх точил ее исподволь.
— Это случилось через несколько недель после трагедии. Мисс Лотти всегда укладывала меня спать сама. Вначале читала сказку или рассказывала о родителях, потом гасила свет и тихо уходила. Я сразу начинала плакать… Не представляю, откуда она взяла силы пережить смерть Романи и всегда быть со мной бодрой и веселой. Наверняка тоже плакала перед сном. В общем, для меня было мукой оставаться одной в спальне…
Элли увидела себя на узкой французской кровати в виде саней, еще маминой детской. Шторы на окнах не задернуты. Мисс Лотти по «соображениям здоровья» оставляет одно окно открытым, не важно… идет дождь или падает снег. Считала, ребенку во время сна нужен свежий воздух. Элли слезает с высокой кровати и бежит, босая, в пижаме, по коридору к Мисс Лотти.
Поворачивает дверную ручку и заглядывает в комнату. Если бабушки там нет, Элли подходит к балюстраде и смотрит вниз.
В нижнем холле горят все лампы. Там тепло и весело, не то что в спальне. Ухватившись за дубовые перила, она медленно спускается по широким пологим ступеням и направляется туда, где скорее всего находится Мисс Лотти. В библиотеку.
Элли тихо усаживается в кресло у двери, в огромное китайское кресло, которое Мисс Лотти называет «трон мандарина», и наблюдает, как бабушка распечатывает конверты, читает письма, пишет или разговаривает по телефону. Некоторое время Мисс Лотти притворяется, что не замечает внучку, затем вдруг поднимает голову, ловит взгляд внучки и говорит: «А теперь, детка, тебе пора уходить. Уже поздно. Давай я отведу тебя наверх и снова уложу. Только пообещай, что будешь спать».
Грустно кивнув, Элли обещает. Маленький дивертисмент с тиканьем часов, потрескиванием поленьев в камине, скрипом пера, снующего по толстой розовой писчей бумаге, действует успокаивающе, после чего она быстро засыпает.
Так было всегда. Но только не той ночью. Из полуоткрытой двери библиотеки раздавались голоса. Элли сперва с интересом посмотрела на гостя, затем по привычке, незамеченная, заняла излюбленное место. Через тонкую пижаму гладкое полированное дерево холодило. Элли поежилась. О чем спорят бабушка и гость, она не понимала.
Неожиданно гость встал. Посмотрел на Мисс Лотти сверху вниз и начал кричать жестким, злым голосом. Элли никогда прежде не слышала, чтобы кто-нибудь так грубо обращался к бабушке. Затем он прыгнул и схватил Мисс Лотти большими руками за горло. «Сука, стерва, старая стерва, я до тебя доберусь и получу то, что мне причитается…»
Элли крепко стиснула подлокотники кресла. Ее охватила паника, глаза расширились от ужаса. Потрясение было настолько велико, что она онемела. Лишь через минуты смогла пролепетать: «Ба… Ба…»
Гость повернулся и увидел ее. Их глаза встретились, и она сжалась в кресле, парализованная злом, заключенным в его взгляде. Потом пронзительно завопила.
В библиотеку ворвались охранники с оружием, Густав и шофер. Они молниеносно повалили его и заломили руки за спину, прижав лицом к ковру
Мисс Лотти медленно пересекла комнату и остановилась перед названым гостем, глядя на него сверху вниз. Она была бледная и вся дрожала. Но не от страха — от гнева.
Вбежала Мария. Сгребла Элли в охапку и вынесла прочь, всхлипывающую, испуганную.
Спустя какое-то время в спальню пришла Мисс Лотти. «Это был сумасшедший, — объяснила она. — Его увели, и я хочу, чтобы ты навсегда о нем забыла. Он больше никогда нас не побеспокоит. Обещай мне, Элли, что забудешь это происшествие и никогда никому о нем не расскажешь».
— До нынешнего дня, — Элли посмотрела на Дэна, сидящего напротив со слегка прикрытыми глазами, — я обещание держала. Что они не поделили, я по малости лет не поняла, знаю только, ей угрожала смертельная опасность. Она сама мне потом сказала, это просто счастье, что в тот момент я оказалась в библиотеке.
— Вы когда-нибудь спрашивали у нее, кто это был? — Элли отрицательно покачала головой:
— Я же сказала, мы больше никогда это не обсуждали. — Дэн вздохнул:
— Поистине ужасный для вас выдался год, для пятилетней. И надо отдать должное вашей бабушке, она помогла вам его пережить.
В камине треснуло полено.
— Я вас, кажется, заговорила. — Элли сглотнула зевок — Вы очень благодарный слушатель. — Она протянула ему руку. — Теперь мы настоящие друзья. Верно?
— Верно. — Он пожал ей руку. Рука была крепкой, надежной. — И как друг я, во-первых, предлагаю перейти на ты, а во-вторых, запрещаю тебе садиться за руль. Ты слишком много выпила, к тому же устала. У меня есть удобная постель и абсолютно чистые простыни. Все это в твоем распоряжении. Пожалуйста, оставайся на ночь. Элли отрицательно мотнула головой:
— Не могу. — И, не удержавшись, зевнула. — Извините, должно быть, на меня подействовал морской воздух. — Откинулась на спинку дивана, пробормотала: — Нужно вернуться домой. Завтра у меня в восемь встреча с поставщиками.
Дэн улыбнулся и отвел ее в спальню. Когда он через несколько минут постучал, чтобы взять для себя одеяло, Элли не отозвалась, потому что спала глубоким сном. Впрочем, он так и предполагал. Поправив на ней плед, Дэн позволил своей руке на секунду задержаться на ее мягких волосах. Бодрствующая Элли была воплощенной женственностью, однако у спящей был вид невинного младенца. Дэн взял одеяло и тихо удалился.
Он вышел на веранду и вгляделся в подернутую туманом луну. Рядом плюхнулся Панчо, положил морду на лапы и смежил веки. Дэн стоял долго, глядя в ночь, прислушиваясь к мягким ударам волн о берег, думая о женщине, спящей в его кровати, и о тяжелом пути, который ждет их обоих. Затем вернулся в дом, лег на диван, укрылся одеялом и заснул.
Он разбудил ее рано утром.
