Сохейр Хашогги - Мираж
— У него приятная внешность, — с готовностью поспешила добавить Джихан. — К тому же мне говорили, что к нему благоволит король. Но мне все же кажется, что для Лайлы он староват. Она просто огонь, а ему уже далеко за пятьдесят.
«Совсем старик», — подумала Амира. Ее подруга выходит замуж за старика! Какие чувства она сейчас испытывает?
Амира не стала откладывать дела в долгий ящик и задала этот вопрос самой Лайле. К ее безмерному удивлению, подруга пребывала в полном восторге.
— Он страшно богат и очень щедр. Ты бы видела, какие подарки он прислал в наш дом. Усыпанный драгоценными камнями пояс из Бейрута, плетенную из золотых нитей сумочку от Тиффани из Нью-Йорка и серебряный чайный сервиз из Лондона. Каждый день от него приносят все новые и новые подарки.
— Это чудесно, Лайла, но…
— В своей жизни он пережил настоящую трагедию, — продолжала Лайла, не давая подруге вставить слово. — Две его предыдущие жены умерли в родах. Можешь себе представить? Мама говорит, что если я подарю Махмуду сына или даже дочь, то он до самой смерти будет носить меня на руках. Разве это не романтично?
Амира согласно кивнула, но в глубине души продолжала сомневаться, что подобный брак можно назвать романтичным.
— Сегодня я получила письмо от Малика. В четверг он приезжает домой на неделю. Ты придешь к нам?
В ответ Лайла надолго замолчала.
— Не думаю, вряд ли, — тихо сказала она. Голос ее выдавал затаенную грусть. — Мне кажется, это было бы неприлично… Теперь, когда я просватана за Махмуда.
— Ну да, я понимаю.
— Не горюй, воробушек. На свете так много поводов для счастья. Завтра я поеду выбирать свадебное платье — Махмуд выписал каталоги из Парижа. А потом мы отправимся на четыре недели в Стамбул, разве это не славно? Ну, а потом я заново обставлю дом Махмуда. Он дал мне полный карт-бланш и сказал, что не постоит за расходами. Так что видишь, у меня столько дел, я просто не успею…
Насколько говорливой была Лайла, настолько молчаливым стал Малик. Однажды утром он решил поприсутствовать на уроке мисс Вандербек. Малик подивился познаниям Амиры в английском и французском языках, но потом как-то засуетился, начал извиняться и вышел. Амира нашла его в саду. Малик задумчиво бросал в фонтан камешки.
— Что случилось, брат? — Амира собрала все свое мужество. — Это из-за Лайлы?
— Из-за Лайлы? Почему ты так решила, сестренка? Такова жизнь. На этот раз меня обошли. От меня ничего не зависело. Да от меня вообще ничего не зависит. Пока я моргал глазами, началась и кончилась война. Я живу большую часть года в совершенно другом мире, а потом, вернувшись домой, снова попадаю в старый тесный мирок. Здесь все продолжается так, как было извечно, и ничто не меняется — во всяком случае, к лучшему.
— Все в руке Аллаха, брат, — сказала Амира, чувствуя никчемность и бесполезность своих слов. Малик в ответ только фыркнул.
— Малик, ты не научишь меня водить машину?
Брат бросил на Амиру сердитый взгляд. И вдруг его лицо расплылось в знакомой улыбке. Это снова был прежний Малик.
— Это она тебе рассказала? Вот и доверяй после этого женщинам. А почему бы и нет, сестренка? Давай начнем прямо сегодня.
— Ну, собственно, это не к спеху. В общем-то я…
— Нет, это не дело, сестренка. Кто колеблется, тот проигрывает. Итак, сейчас или никогда.
Вот так Амира оказалась за рулем «мерседеса», мчащегося по узкой дороге в район нового аэропорта. Девушка была одета в таби Малика и в его старую чалму, которую сам хозяин не надевал несколько лет.
В аль-Ремале не существовало водительских прав отчасти потому, что машин было очень мало, а кроме того, автомобиль считался чем-то вроде лошади. Поэтому для управления машиной было достаточно разрешения взрослого члена семьи, и нередко можно было увидеть за рулем мальчишку, едва достающего носом до приборной доски.
— Так, хорошо, переключи на первую скорость. Теперь отпусти педаль и жми на газ… да потише, я же тебя предупреждал!
Машина рванулась с места и встала, как вкопанная. Утешало только ТО, что Амира свободно доставала до педалей.
— Попробуй снова и не бойся съехать с дороги: земля здесь твердая, как камень.
Амира попробовала снова, и снова неудача. Потом еще раз. Наконец она справилась с первой скоростью, но заглохла на второй. Каждый раз Амира вспоминала страх Лайлы перед аварией.
Все получилось, когда она окончательно потеряла надежду и пала духом. Амира переключилась с первой скорости на вторую — правда, с легким скрежетом, — а затем со второй на третью. Ландшафт за окнами понесся с нарастающей скоростью, и девочка облегченно вздохнула, когда Малик уверенно взял руль в свои руки. Потом Амира оттолкнула руки брата. Она поняла, что он слишком сильно крутит баранку. Все, что требуется, — это едва заметные повороты руля и легкое касание педали газа.
Это было волшебное, ни с чем не сравнимое ощущение, — чувствовать свою власть над мощной машиной. Амира выписывала круги и восьмерки, училась тормозить, включать дальний свет, подфарники и даже приводить в движение дворники. Гений германских инженеров, предусмотревших даже такую редкую ситуацию, как дождь, привел ее в полный восторг.
— Ну, все, сестренка, хватит, а то мы сожжем весь бензин. Сбрасывай скорость и останавливайся.
Остановка все же вышла чересчур резкой.
— Можно, я поведу машину обратно в город?
— Нет, на сегодня хватит. — Малик выключил зажигание, вышел из машины и, обойдя ее, подошел к двери со стороны водителя. — Тебе понравилось?
— Что ты! Я просто влюбилась в автомобиль.
— Теперь ты представляешь, как им управлять. Этот навык ты не забудешь никогда.
Не об этом ли говорила ей Лайла? Или она имела в виду то незабываемое ощущение полного счастья и безраздельного могущества, чувство причастности к суровому мужскому занятию?
Малик завел двигатель, и они поехали домой.
— Спасибо тебе, — сказала Амира. — Мы не съездим как-нибудь поучиться еще?
— Кто знает? Но мы уже подъезжаем к аэропорту. Переоденься и спрячь гутру, а то кто-нибудь может нас увидеть.
— Ой, и правда.
Амира потянулась за свертком со своей одеждой.
— Нет, постой! — вдруг воскликнул Малик. — За нами едет армейский джип. — Он с тревогой посмотрел в зеркало заднего вида. — Черт! Кажется, он собирается нас остановить. Не волнуйся, помни, что ты мальчик, и говори только, если тебя о чем-нибудь спросят.
Малик резко затормозил. Джип, обогнав «мерседес», тоже остановился. Из джипа вышли двое: маленький жилистый человек, вооруженный пистолетом, и рослый — с автоматом. Несмотря на зной, Амира почувствовала, что ее трясет, словно от холода.
