Джеки Коллинз - Рок-звезда
– Конечно, нет. Этого случая я ждала всю жизнь.
Бобби так и не смог отговорить Шарлин. Когда он пытался настаивать, она огрызалась и меняла тему разговора. Девушка была в экстазе, и Бобби не мог винить ее. Уже восемнадцать месяцев она наблюдала за успехами Рокета и его карьерой, а сама продолжала петь в хоре. Рокет получил две маленькие роли в фильмах, потом голливудский агент подписал с ним контракт, и через две недели друг улетел в Лос-Анджелес сниматься во второстепенной роли в новом фильме.
Что же касается Бобби, то его песни пользовались популярностью, не говоря уже об аранжировках и аккомпанементе на пианино. Дела шли хорошо. Несколько песен вошли в двадцатку лучших, и их записали различные певцы. Бобби бросил другую работу и целый день сочинял музыку.
Ему дважды удалось получить время на студии для Шарлин, и она записала две его песни. Музыка оказалась удачной, а Шарлин – нет. Но она могла радоваться хотя бы записям. И все же эта девушка мечтала о большем.
О чем он беспокоится? Она ведь не его подружка, хотя Бобби пять лет не переставая мечтал о ней.
Бобби заснул перед телевизором и проснулся в четыре утра в холодном поту. Приснился какой-то кошмар, но он его не помнил. Во рту пересохло, ему было страшно жарко. Бобби молча отправился на кухню и налил стакан воды. Дом состоял из большой гостиной и двух спален. Прежде чем вернуться в постель, он решил посмотреть, дома ли Шарлин.
Ее не было. Кровать не разбирали.
Черт подери! Что предпринять?
«Ложись спать и не лезь в чужие дела», – предупреждал внутренний голос.
Но Бобби не мог так поступить, и когда Шарлин появилась в пять тридцать, уже ходил по гостиной, как встревоженный отец.
– Где ты шлялась? – потребовал он ответа. Бобби был настолько зол, что не заметил необычное состояние Шарлин.
– Оставь меня в покое, – устало произнесла она и закрылась в ванной.
– Нет, ты послушай меня! – начал он.
– Заткнись! – закричала она из-за запертой двери. – Я никому не обязана отчитываться. Оставь меня в покое!
Бобби отступился, а утром отправился в «Соул он соул рекордз» – маленькую студию звукозаписи, которой руководила Америка Аллен. Она довольно часто обращалась к Бобби. Сегодня они намеревались записать одну из его песен вместе с Руфусом Т. Рэмом – молодым певцом, исполнителем блюзов.
Америка тепло поздоровалась с Бобби. Эта крупная тридцатитрехлетняя негритянка с огромным бюстом обожала одежду в африканском стиле.
– Привет, Бобби.
Он поцеловал ее в щеку.
– Привет, Америка, моя любимая женщина. Отлично выглядишь!
– Как здорово, ты научился делать комплименты, – она сузила глазки и внимательно посмотрела на Бобби. – Видно, провел тяжелую ночку. Уж не устал ли ты от одной из своих маленьких блондинок?
– Ничего подобного.
Америка ухмыльнулась. Ее улыбка всегда получалась широкой и открывала прекрасные белые зубы.
– Эх, парень, меня не обманешь, я нюхом чувствую бессонную ночь.
Бобби не собирался рассказывать ей о Шарлин. Он дважды приводил Шарлин в студию, но на Америку она впечатления не произвела.
– Хорошенькая, но голоса никакого, – отрезала дама.
– Дай ей возможность, – просил Бобби.
– Дорогой, я не сделаю этого даже для тебя. Я имею дело с настоящими талантами.
– Послушай, Шарлин очень индивидуальна, она будет отлично смотреться по телевидению.
– Конечно, парень, там она может и подойдет, но в моей студии ей нечего делать.
Так все и закончилось.
– А ты скрытный, Бобби, – обвинила его Америка и по-дружески потрепала по плечу, когда они отправлялись в студию.
– Неужели?
– Да, милый, я кое-что узнала.
– Что именно?
– Я угощу тебя обедом, и у нас будет возможность поговорить.
– Лучше скажи сейчас, а то я умру от любопытства.
– Спокойствие, разве ты не хочешь бесплатно съесть бутерброд с рыбой?
Руфус Т. Рэм был очень высоким, худощавым негром с прической в афростиле и музыкальным голосом, отдаленно напоминавшим молодого Смоуки Робинсона. Этот певец записал пару довольно удачных песен на «Соул он соул».
Мелодия, которую сочинил Бобби, была в ритме медленной трагической баллады «Девочка, я хочу тебя», а Руфус Т. Рэм пел ее как веселый хит.
– Не так! – заявила Америка после нескольких репетиций. – Руфус, пой ниже, изобрази чувство. Сделай так, чтобы мы поверили, что ты действительно ее хочешь.
Руфус Т. Рэм кивнул, словно прекрасно понял Америку. Но, к сожалению, это было не так. Слушая его, можно было подумать, что он бежит по парку и напевает легкую песенку. Вскоре стало ясно, что исполнение Руфуса Т. Рэма никуда не годится.
Америка раньше обычного объявила перерыв на обед.
– Нужно поговорить, – сказала она Бобби и решительно вышла из студии.
Ему хотелось позвонить Шарлин, но Америка направилась в любимый итальянский ресторан.
– Я угощу тебя чем-нибудь получше, чем бутерброд с рыбой, – заявила она и широко улыбнулась. – Думаю, мы с удовольствием съедим по порции спагетти и тефтелей, чтобы спокойно дожить до вечера.
Бобби согласился. Теперь он был худым, но изредка позволял себе расслабиться, а кроме того, Америка ему нравилась. Она очень хорошо относилась к Бобби все девять месяцев их знакомства.
– Ты знаешь, Бобби, песня прекрасная, – сказала она, заказывая бутылку красного вина. – Беда в том, что Руфус Т. Рэм не умеет петь.
– Я это понимаю, – согласился он.
– Ну, – она откинулась на стуле и обвела взглядом переполненный ресторан. – И что мы будем делать?
– Напишем ему другую песню, – логично предложил Бобби. Америку такой ответ удивил:
– И ты можешь это сделать прямо сейчас?
– Ну, не сразу.
– Да ладно, Манделла, у меня полно музыкантов в студии, и записи должны идти по плану. Ты можешь сочинить песню после обеда?
– Ты что, с ума сошла? – недоуменно спросил он. Америка достала сигарету из переполненной сумки, потянулась за спичками и прикурила.
– Я хочу, чтобы ты сам записал песню.
– Я?!
– Ты.
– Вот теперь я точно знаю, что ты сошла с ума.
Подошел официант с вином и налил немного в бокал Бобби, чтобы тот попробовал. Он передал бокал Америке. Она глотнула и кивком выразила согласие. Когда официант ушел, она сказала:
– Хм… «Очаровательный малыш Бобби», думаю, тебе пора вернуться к старым занятиям. Ты должен быть наверху и записывать хиты.
Бобби не застал Шарлин вечером. Она уехала в театр. К холодильнику была прилеплена записка:
«Прости!
Люблю тебя!
Не говори Рокету!!!
И не жди.
Ш.»
Бобби попытался расшифровать это послание. «Прости» означало, что Шарлин ничего не хочет обсуждать. Она написала «Люблю тебя», чтобы сделать ему приятное. «Не говори Рокету» имело прямой смысл. «Не жди» – значит, она поздно вернется домой.
