Юлия Шилова - Требуются девушки для работы в Японию
— Ты только не переживай, все образуется. Это глупая и нелепая ошибка, — шептал Марат.
— Лучше бы мы поехали в мою гостиницу. Спали бы спокойно, и голова ни о чем не болела.
Нас посадили в лимузин и плотно завязали глаза. Я воспряла духом. Тугая повязка на глазах говорила о том, что нас хотят оставить в живых. В машине я не видела Марата, но чувствовала его жесткое тяжелое дыхание и знала, что он рядом. Марат по-прежнему сжимал мою руку, изредка перебирая мои пальцы. Это придавало мне силы и внушало оптимизм.
Не знаю, сколько мы ехали, но мне показалось — целую вечность. Когда машина, наконец, остановилась, нас вытолкали из нее и завели в помещение. Я держалась за Марата и старалась не упасть. Спустившись по лестнице, мы попали в комнату с каким-то сырым и спертым воздухом. Еще через пару минут нам сняли повязки. Как только незваные гости ушли, закрыв за собой дверь, я постаралась осмотреться, но сделать это оказалось очень тяжело. В помещении не было ни света, ни окон. По всей вероятности, это был подвал. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, и я начала различать неясные контуры. Мокрые заплесневелые стены с множеством трещин, низкий сырой потолок… Просто камера пыток какая-то!
— Тут, наверное, крысы есть, — прошептала я в отчаянии.
— Может быть.
— Почему ты так спокойно об этом говоришь?
— Потому что крысы — это сущая ерунда по сравнению с тем, что с нами может случиться.
— Ничего себе ерунда! А я вот больше боюсь крыс, чем этих людей в масках.
— Глупая! Крысы тебе ничего не сделают, а вот эти ублюдки — да.
— Не скажи. Крысы в любой момент могут броситься и откусить полноги.
Неожиданно в правом углу, там, где было накидано немного сена, что-то зашевелилось и запищало. Я закричала и бросилась к Марату. Он прижал меня к себе и рассмеялся.
— Да не бойся ты! Это мыши.
— Не мышы, а крысы. Когда эти сволочи нас отсюда выпустят?
— Думаю, что скоро. Я за тебя переживаю. Мне очень жаль, что ты из-за меня попала в такую ситуацию. Ты, наверное, уже жалеешь, что вообще со мной связалась.
— Как я могу жалеть, если в моем номере стоит такой роскошный букет цветов. Мне никто не дарил таких цветов.
— А муж?
— Тоже.
— Что же у тебя за муж такой? Вроде бы крупный бизнесмен, а не может подарить своей любимой жене букет роз?
— Зато он снимает мне дорогие номера в гостинице.
— Тоже верно.
Марат прижал меня к себе и стал крепко целовать. Затем он сунул руку под юбку и улыбнулся.
— Ты без трусов?
— Как видишь.
— А почему?
— Ты что, издеваешься? Разве в той ситуации мне было до трусов! Я их просто не нашла.
— Тебе без них идет намного больше.
— Даже в такой момент у тебя не пропало чувство юмора?
— Нет. Ты удивительная и замечательная девушка. Мне очень жаль, что ты замужем.
— А что было бы, если бы я была свободна?
— Я думаю, что между нами могли бы завязаться более длительные отношения.
— А если бы я была обычной бедной танцовщицей, приехавшей за границу на заработки?
— Слава Богу, что ты не обычная бедная танцовщица, приехавшая за границу на заработки, — прошептал Марат. Ласки его становились все более смелыми. Я задрожала и оттолкнула его от себя.
— Ты что?
— Сейчас не время. Давай лучше подумаем, как отсюда выбраться. Марат, пораскинь мозгами, кто мог нас сюда привезти?
— Да кто угодно.
— Как это?
— Ирина, я занимаюсь черным бизнесом и вхожу в криминальную структуру. У меня очень много недоброжелателей.
— Тебя уже похищали раньше?
— Нет. Впервые.
— Ну, у тебя хоть какие-то соображения по этому поводу есть?
— Пока никаких.
— Послушай! — разозлилась я. — Почему ты такой аморфный? В твоих глазах читается безразличие! Тебе не кажется, что ты несешь, за меня ответственность — ведь это ты меня втянул, ты и вытягивай!
— Я знаю, о чем ты сейчас больше всего беспокоишься.
— О чем?
— Ты боишься, что твой супруг приедет и не найдет тебя в гостинице, и тогда твоя семейная жизнь будет под большим вопросом!
— Ну, допустим, а тебе-то что?
— Так запомни на будущее, чтобы твоя жизнь протекала без изменений: никогда не изменяй мужу. Все вы, бабы, одинаковые!
— Хам!
— От такой же слышу!
— Да пошел ты!
Я отошла в самый дальний угол и села на корточки. Марат остался на прежнем месте, похоже, ему хотелось выговориться.
— За мужа она переживает. Привыкла жить без проблем, как у Бога за пазухой. Столкнулась с первой в жизни неприятностью — и сразу истерика. Спустись с небес, дорогая, то, что ты сегодня увидела, это и есть реальная жизнь!
— Живи сам такой скотской жизнью, — буркнула я, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.
— У тебя есть курить? Здорово, — обрадовался Марат. — А у меня карманы прошмонали, все вытащили: и сигареты, и пистолет. Угостишь?
— Перебьешься, — сурово произнесла я и жадно закурила сигарету. Нервы заметно сдали, руки дрожали, пепел постоянно падал не на пол, а на юбку.
— А если отберу силой!
— Попробуй, — усмехнулась я и стала ждать худшего.
К счастью, Марат не сдвинулся с места и сел на пол.
— Костюм испачкаешь, — съязвила я.
— К черту костюм!
— Пол холодный — заработаешь простатит.
— Ну и что?
— Лечиться придется.
— Вылечусь. А ты что это вдруг такая заботливая стала?
— Я всегда жалела мужчин-импотентов.
— А у тебя, случаем, муж не импотент?
— Импотент.
— Тогда понятно, почему ты ложишься под первого встречного.
— Что ты сказал?
— Что слышала.
— Ненавижу!
— Говорят, что от ненависти до любви один шаг.
— Врут. Если человека ненавидишь, то никогда не сможешь его полюбить. Да и вообще, разве тебя можно полюбить?
— А почему бы и нет?
— Во-первых, ты не в моем вкусе.
— А какие в твоем вкусе?
— Крупные.
— А я что, по-твоему, мелкий, что ли?
— Ты не мелкий, но и не крупный. Бывают и покрупнее.
— А во-вторых?
— А во-вторых, ты сутенер хренов, вот ты кто!
— Поосторожнее со словами, — зло произнес Марат.
Я поняла, что могу перегнуть палку и получить за это по голове. Поэтому предпочла замолчать. Докурив сигарету, я выкинула окурок. Буквально через минуту запахло дымом. Окурок попал в сено, и оно загорелось. Огонь становился все больше. Марат подскочил, откинул меня в сторону и, сняв пиджак, принялся тушить огонь. Как только огонь потух, я посмотрела на Марата и ужаснулась. Он был весь в саже, словно негр, с уставшим и измученным лицом.
— Ты что, не видела, что сено горит?
— Видела…
— А почему с места не двигалась?
— Я люблю смотреть на огонь.
