Александра Авророва - Умом мужчину не понять
Тщательно подбирая слова, Света произнесла:
— Мишка владеет фирмой вдвоем с Витькой Козыревым… это его бывший одноклассник. В среду… позавчера… Аня Лагунова, жена одного из заместителей, зашла к Витьке домой и нашла его мертвым… застреленным.
— У нее был ключ?
— Нет, дверь не была заперта. Аня позвонила мужу, Сергею Ивановичу, а тот вызвал милицию. Да, я забыла, Мишка у меня охотник. У него есть ружье, официально. А он отдал его на время Витьке.
— Тот тоже охотник?
— Нет, тот бабник.
Собеседник, не выдержав, засмеялся. Сперва Света опешила, затем поняла.
— Я не имела в виду, что Витька своих женщин отстреливал, — улыбнулась она, — он обижал их другими способами. А ружье… сама удивляюсь. Он его попросил, чтобы произвести впечатление на очередную пассию.
— А вы ее знаете, эту пассию?
— Нет. Ну, бывают, наверное, странные девицы.
— То есть… я так понимаю, Козырев застрелен из ружья вашего мужа?
— Да, — хлюпнув носом, признала Света. — А в кармане у него нашли Мишкин носовой платок. И милиция говорит, они пили виски.
— Кто?
— Мишка и Витька. Мишка очень любит виски, а Витька его почти не пьет, и гости его тоже. Он держал виски специально для Мишки.
— И бутылку обнаружили на столе?
— Нет, в баре, но с краю, и она была протерта. В милиции считают, Мишка стер отпечатки и убрал бутылку.
— А где было найдено ружье? — деловито осведомился Вадим Андреевич. От его нерешительности не осталось и следа.
— Там же, у Витьки.
— А я уж боялся, у вас дома, — с облегчением вздохнул собеседник. — Это было бы совсем…
Света почувствовала прилив гордости — именно она сообразила вернуть ружье на место.
— Скажите, Светлана Николаевна, а Козырев с вашим мужем… они что, ссорились?
— Почему вы так решили? — с подозрением уточнила Света. Действительно, откуда этому типу знать?
— Потому что иначе милиция не арестовала бы его так быстро. Значит, есть мотив.
Света кивнула.
— Да, ссорились. Витька хотел стать единоличным хозяином и собирал на Мишку компромат… как оказалось. Они нашли всякие бумаги у него в столе… то есть, милиция нашла. Вот и мотив.
— Вы знаете примерное время убийства? Где тогда находился ваш муж?
— Витька ушел с работы после шести, а Аня нашла тело часов в девять. Мишка это время…ну… ездил по городу на машине, смотрел кое-какие адреса. Алиби у него нет.
Рассказ и впрямь получился с купюрами, причем небольшими назвать их было трудно. Однако Силуянов вроде бы не привередничал.
— Значит, милиция представляет дело так, — начал он. — Ваш муж решил избавиться от шантажиста и конкурента, застрелив его… Сразу вопрос — есть подтверждения тому, что ружье находилось у Козырева, или это только слова Михаила… как его отчество?
— Петрович. Не знаю.
— А вы сами видели последнее время это ружье?
Света искренне попыталась вспомнить.
— Ох, Вадим Андреевич… Оно хранилось в шкафу… я туда очень редко заглядываю. У нас такая большая квартира, а убирает домработница.
— Значит, надо спросить у нее. У вас есть ее телефон?
— Да, — кивнула обрадованная Света. — Сейчас позвоню.
Что значит мужской ум! Ей самой такая простая вещь даже в голову не приходила. Сейчас Алевтина Петровна подтвердит Мишкины слова… подтвердит? Ну, а если опровергнет, да еще в присутствиии этого настырного Силуянова? Не стоило при нем звонить, надо было притвориться, будто забыла номер. Вот что бывает, когда действуешь быстрее, чем думаешь.
Домработница, по счастью, оказалась дома и без колебаний заявила, что последнее время… не меньше недели… оружие отсутствовало. Света вздохнула с облегчением.
— Хорошо, — согласился с нею Вадим Андреевич. — Итак, милиция полагает, Михаил Петрович приехал к Козыреву, они беседовали, пили виски, потом поссорились на почве компрометирующих документов, Михаилу Петровичу попалось на глаза любимое ружье, и он выстрелил. В любом случае, на предумышленное убийство это не тянет.
«Он действительно умный», — не без легкого опасения констатировала Света, а вслух сказала:
— Да. Якобы он убил в состоянии аффекта. Так все считают. Но он не убивал, честное слово! Он не стал бы мне врать в таком вопросе, ни за что!
— Значит, из этого и будем исходить. Отпечатки на ружье, надо полагать, стерты, правильно? И что же получается: Михаил Петрович убивает Козырева, в ужасе протирает своим носовым платком стаканы и ружье, а потом… кладет этот платок в карман убитого? Странно еще, что не свою визитку, так было бы еще вернее. Не понимаю, почему милиция не увидела здесь противоречия. Преступник обязательно унес бы собственный платок! Разве что Козырев погиб не сразу и успел…
— Он умер мгновенно, тут сомнений нет, — заверила Света. — Я тоже считаю, платок подсунули нарочно. И платок, и виски. Нарочно, чтобы подставить Мишку, правда? Хотя Дмитриев… это другой Мишкин заместитель, кроме Лагунова… Дмитриев говорит, если бы хотели подставить Мишку, виски стояло бы на столе, а не в баре.
— Если убийца дурак, тогда да, — пожал плечами Силуянов.
— Почему если дурак?
— Потому что отпечатков Михаила Петровича на виски не было, ведь так? Получается, он протер стаканы. А теперь представьте: у человека хватает соображения протереть за собой стаканы и не хватает — убрать их со стола. Разве не бред? Умный преступник провел бы такое простое рассуждение и убрал виски обратно в бар, но так, чтобы милиции легко было это обнаружить.
Сперва Света обрадовалась. Действительно, Алеша Дмитриев не прав: оставлять на столе виски без Мишкиных отпечатков преступнику было незачем, поэтому бутылку спрятали в шкаф. Однако тут же огорошила мысль: бутылку-то спрятал не убийца, а она, Света, собственной рукой. Это ж надо так завраться, чтобы заморочить голову даже себе самой! А убийца как раз вытаскивал на стол виски, причем дважды. Значит, он не был умным преступником, а был глупым. Неужели Анечка?
— Кто ведет это дело? — уточнил Силуянов. — Я бы поговорил с этим человеком.
— Капитан Родионов. У Лагунова наверняка есть его телефон. Но какой смысл с ним говорить, он все равно не поверит!
— Почему? — возразил собеседник. — Я уверен, в моих рассуждениях есть логика.
— Есть, — кивнула Света. — А кто вы по профессии?
— Инженер.
— Надо же! — удивилась она. — Я думала, их давно уже не бывает.
— И куда они, по-вашему, делись?
— Полагаю, вымерли с голоду. При социализме у меня было много знакомых инженеров, а теперь все они занимаются чем-нибудь другим.
