Марина Крамер - Марго, или Люблю-ненавижу
– Пропал, значит… – вдруг хрипло говорит она, и я вздрагиваю от неожиданности, от незнакомого голоса, в котором слышу старательно спрятанные даже от меня слезы. – Ну, собственно, что-то в этом роде он мне и сказал…
«Сказал»?! Я не ослышалась?.. Ну, черт возьми, я ведь и так была практически уверена в том, что они встречаются – не зря же он столько рассказывал мне о ней, говорил такие слова, что даже завидно становилось. Однако следующая фраза заставила меня отказаться от этой мысли:
– Трепло чертово… такой бред писал – ужас.
– Писал? Мэри, ты о чем? – робко интересуюсь я, и Мэри фыркает:
– Все о том же!
Ясно – разговор окончен. Я ненавижу эту ее манеру говорить загадками и отвечать вопросами. Что за странный человек…
Дома она сразу идет в ванную, долго плещется, я изнываю от нетерпения – мне хочется говорить с ней, смотреть на нее – я так ждала, так соскучилась. Не выдержав, я открываю дверь и – о, кошмар! – вижу, как Мэри, стоя перед зеркалом в одних тонких стрингах, прямо с длинного ногтя втягивает носом порошок. Сука, коксом балуется!
Я развернула ее к себе и с такой силой ударила по лицу, что даже ойкнула, испугавшись. Мэри же только мотнула головой, слизнула кровь с лопнувшей – или прикушенной, не знаю уж – губы, бросила:
– Ну, за дело в принципе, – и вышла, прихватив с крючка мой длинный банный халат, которым ее можно было обернуть раза три.
Я опустилась на край ванны и зарыдала. Только не ты, детка, только не ты, пожалуйста! Я не вынесу, если потеряю тебя… Наревевшись всласть, я умылась и побрела в кухню. Разумеется, Мэри на своем любимом месте – в углу между окном и стеной, сидела на стуле, поджав под себя ноги, задумчиво курила и иногда делала глоток чаю из большой чашки, стоявшей перед ней. Как кошка – выбрала себе место и свято его придерживается, а у меня после ее отъезда остается ощущение, что я войду в кухню – а она так и сидит там, в теплом углу, затягиваясь неизменной сигаретой.
– Мэри… прости меня.
– Дуреха ты. За что?
– Я не имела права бить тебя…
– Глупости, Марго. Только ты и имеешь на это право. Больше никто – хотя желающих хватает.
– А… ты давно?.. – Я присела на краешек стула напротив Мэри.
Она усмехнулась:
– Недавно.
– А бросить можешь?
– Не вопрос.
– Тогда брось, а?
– Как скажешь, Марго.
Этого мне было достаточно – я слишком хорошо знаю Мэри, чтобы не верить. Если она сказала – то сделает, даже если при этом ей будет трудно, больно, страшно – что угодно. Если обещала мне – сделает.
– Мэри… а можно я тебе стихи почитаю?
Она чуть удивленно вздернула бровь, хотя прекрасно знала, что я иногда продолжаю баловаться стихами.
– Ну-ка…
– Ты только не смейся. Ладно?
– Ты меня убиваешь, Марго. Я когда-нибудь смеялась? Ты вообще часто видишь меня смеющейся, да?
– Прости… это я от смущения…
Я бегу в комнату, хватаю из-под подушки тетрадку, судорожно отыскиваю нужное место и возвращаюсь. Мэри берет новую сигарету, щелкает зажигалкой – новая какая-то, я раньше не видела – дорогая, черная, с позолотой и какой-то буквой на корпусе. Стараясь не смотреть Мэри в глаза, я начинаю:
Каждый день вижу сон поутру —
Не сгибаясь, касаясь ветвей,
Чуть качаясь на сильном ветру,
Ты идешь по аллее моей.
Ты проходишь сквозь тисовый строй,
Поднимаешься вверх налегке,
Но обходишь меня стороной,
Шелк подола сжимая в руке.
Ты не слышишь – как пахнут цветы,
Избегаешь влюбленного взгляда.
Ты так близко – и словно не ты,
Словно есть между нами преграда.
Ты обходишь тропинками ров,
Сквозь туман голубой и густой
Ты идешь через парк моих снов —
И я вечно иду за тобой[1].
Я выпалила это совершенно без эмоций, без пауз – одним сплошным текстом, но выражение лица Мэри сказало, что и не нужно никакого актерского мастерства – она и так все поняла. Ее рыжая голова опустилась на сложенные на столе руки, челка прикрыла обручальное кольцо и перстень с квадратным черным бриллиантом – подарком мужа на тридцатилетие.
– Мэри, ну что ты? Расстроилась? – Я опустилась на корточки перед ней, втиснувшись в относительно небольшое пространство между столом и стеной, и попыталась заглянуть в лицо.
– Нет, – глухо проговорила она. – Просто… ты знаешь, мне вдруг стало так трудно, Марго… ты знаешь, зачем я приехала?
– Нет. Ты ведь никогда не говоришь.
Она вздохнула, подняла голову и вдруг улыбнулась, став на мгновение снова моей Мэри.
– Я приехала на свидание, Марго.
«Алекс!!! – пронеслось в моей голове. – Черт, неужели… о-о-о!»
Мэри, продолжая улыбаться какой-то мягкой, нежной и совсем несвойственной ей улыбкой, произнесла:
– Ты представляешь, Марго, я влюбилась. Влюбилась в голос по телефону, в слова в аське… дура я, да?
«Ну, все – это точно он…»
Мое сердце забилось чаще – я хорошо помнила их единственный разговор по телефону – по моему мобильнику, когда он сказал ей всего несколько фраз – и Мэри потом неделю была абсолютно невменяема, и я не знала, что мне делать с ней.
– Ты не дура, Мэри… Просто ты пойми… он, безусловно, яркий и привлекательный, он сильный, он никогда в жизни не причинит тебе зла, но, Мэри, с ним очень трудно…
Ее недоуменный взгляд выбил меня из колеи совершенно – Мэри явно не понимала, о чем и о ком речь.
– Стой, Марго. Ты-то откуда его знаешь? Я ведь даже тебе не говорила…
– Мэри… погоди… то есть – это не Алекс?
В ответ она расхохоталась так, что мне на мгновение показалось, будто Мэри тронулась умом – ничего смешного в моей фразе не было.
– Господи, Марго, ну ты даешь! Совсем помешалась на своем распрекрасном Алексе! Я вас умоляю – не тяните меня в свою команду умалишенных, мне того, что у меня происходит, вполне достаточно!
Я решительно ничего не понимала. Если это не Алекс, тогда – кто? Кто же это должен быть, чтобы Мэри понеслась через всю Европу на свидание, презрев даже опасность быть уличенной своим далеко не простым супругом?
– Мэри… расскажи.
Но она только покачала головой и снова чуть заметно улыбнулась.
– Марго, давай я сперва встречусь с ним, а потом уж все-все тебе расскажу. А то как-то странно – кроме пары фотографий и букв на экране, я ничего о нем не знаю.
– Ну хорошо, – покорно вздохнула я.
Если бы в тот момент я могла увидеть, чем обернется для Мэри эта встреча, я связала бы ее и не выпустила из квартиры.
Когда-то давноЯ хорошо запомнила день, когда Мэри вышла замуж. Она позвонила накануне церемонии, обливалась слезами, разрывая мне сердце, но отвечать на мои многочисленные «почему» и «зачем» отказалась.
