Певчая птичка Филина (СИ) - Романовская Кира

— Марусь, ты меня извини, я тогда просто не так выразился, насчёт оплаты телом, — виновато улыбнулся Филин. — Ты заплатишь мне как и все — деньгами, я стою дорого, сразу говорю. Счёт будет внушительный, но деньги у тебя будут, я слово даю. Твой муж, Марусь, оборзел от собственной безнаказанности, я таких наглецов не люблю.

— Он меня избил, я ведь могу написать на него заявление?

— А ты в него стреляла, при свидетеле, который тебя сдаст, как миленькую, это палка о двух концах, — покачал головой Филин. — То, что они не сделали этого сразу, говорит о том, что не хотели привлекать внимание к твоей персоне. Ты не нужна им в тюрьме, потому что однажды ты выйдешь на свободу, им нужно, чтобы ты заткнулась навсегда.

Глаза Маруси забегали по палате, будто искали оправдание поступку сестры, как ожидаемо — его здесь нигде не было.

— Где он с Фросей?

— Сладкая парочка дегенератов на Бали отдыхают. Не хочу увеличивать твой чек ещё больше за выездную сессию, так что приедут и я ими займусь.

— Что ты собираешься с ними делать?

— Не думай об этом, тебе ведь важен результат? У тебя есть несколько дней, чтобы подумать — чего ты всё-таки хочешь. Получить своё и уйти в закат, или бонусом сверху — возмездие за то, как с тобой поступили. Суммы оплаты будут разные, соответственно. Моё предложение — ты будешь жить пока за мой счёт, сопровождать меня в этом светском сезоне на всех мероприятиях и светить своим личиком. И когда я говорил тебе, что ты расплатишься телом, я имел ввиду именно это, а не что-то другое. Одолжу тебе денег на это время. Потом все мои траты на тебя включу в счёт. У меня есть план, Марусь, насчёт тебя и мы будем воплощать его в жизнь вместе! Твой выход в свет — часть плана, все должны знать, кто такая Маруся Дурова и что она нормальная и уравновешенная, а не психичка, которую из тебя пытался сделать твой муж.

Филин ослепительно улыбнулся, уж что что, а продавать себя и свои услуги он умел. Только вот Маруся как-то не выглядела очарованной. Неправильно выявил потребности клиента? Не обработал возражения?

— Чего ты хочешь, Маруся? Она медленно встала и задрала больничную сорочку, обнажая бёдра и трусики, но она показывала не их, а свой живот, на котором расплывались фиолетовые кляксы синяков.

— Мама говорила, что у меня семь пятниц на неделе, это она имела ввиду моё мнение и хотелки. Когда Сеня меня бил, я хотела его убить, когда Фрося смеялась надо мной, я хотела, чтобы ей было больно также как и мне. Теперь я думаю, что с ней всё-таки будет то же самое, что и со мной, а внутри неё маленький Дуров, мой племянник. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Про Фросю мама говорила, что она самые важные вещи понимает только через подзатыльник. Я хочу дать ей подзатыльник, чтобы она прозрела и стала опять моей Фроськой, любимой сестрой. У меня кроме неё никого нет. Мужа я хочу оставить без штанов, у него какой-то страшный комплекс насчёт нищеты. Пусть вернётся туда откуда начал — в свою семью алкашей и маргиналов. Всё.

— Добрая, ты, Маруся. И это не комплимент, — покачал головой Филин, поднимаясь со стула. — Ладно, по ходу дела разберемся, как карта ляжет. Согласна на мои условия?

Маруся, которая стояла всё ещё, сверкая трусами и синяками, опустила подол, а Филин протянул ей руку. Она осторожно её пожала, робко улыбнувшись.

— Добро пожаловать под защиту Гард Секьюрити, мы заботимся о наших клиентах! — широко улыбнулся Филин.

Маруся в ответ изобразила на лице улыбку, кажется, эта пчёлка не умеет ни врать, ни лукавить. Ей не нравился Филин, не нравились его мутные условия, но ей всё ещё нравилось жить.

Следующий пункт назначения — соседняя палата, где Филину надо было повторить всю схему продажи своих услуг в той же последовательности. Лейсан всё также испуганно на него смотрела красными от слёз глазами, пока он ставил стул напротив койки, чтобы с ней поговорить. Как сказала ему медсестра, она постоянно плакала все дни и временами билась в истерике. Потеря памяти и неизвестность сводили её с ума. Филин строго настрого запретил ей связываться с кем-то, кого она помнила до первого курса, ведь это будет для ее подруг и родственников, как звонок с того света.

— Привет, в прошлый раз не представился, как следует, так как наше совместное будущее пока было под большим вопросом. Меня зовут Святослав Александрович Филимонов, но многие зовут меня Филин. Потом поймёшь почему. Я хочу спасти твою жизнь. Тебя придут добивать скорее всего, так что вариантов у тебя немного.

Лейсан распахнула испуганные зелёные глаза ещё шире, Филин довольно улыбнулся — со второй птичкой он договорится ещё быстрее, чем с первой. Когда речь заходит о страхе смерти, никакая реклама его услугам не нужна.

Глава 24. Правда или истина?

Вдоволь насладившись мхатовской паузой и дрожащими губами Лейсан, которая готова была вот-вот расплакаться. Филин продолжил нагнетать страху:

— Смотри, Лесь, ты — единственный свидетель преступления, массового убийства. Что там произошло — непонятно. Что произошло с тобой — ещё непонятнее. Что с тобой было все это время, что прошло со дня твоей официальной смерти — огромный вопрос. Твой отец после твоей кончины, отошел от всех дел, уехал из Москвы. Я его очень давно не видел, потерял с ним связь, хотя не сказать, чтобы мы её и до этого хорошо держали. Мои люди покопались в его финансах, он всё это время жил то в Баку, то в Армении, то в Грузии. Катался везде, но нет никакой недвижимости, только счета, на которых не так много денег, но они есть. Ты под новым именем ездила вместе с ним, но у тебя нет ни гроша за душой, ни карточки, ни банковского счёта. Я не знаю, есть ли у него завещание, но думаю, он о тебе позаботился, ты ведь не можешь получить своё наследство по закону. Ты умерла и…

Чем больше он говорил, тем сильнее дрожали губы девушки, в один момент Лейсан перестала его слушать и залилась горьким плачем, приложив ладони к лицу. Она начала качаться из стороны в сторону, как поплавок на неспокойной водной глади. Филин впервые встречался с человеком, который потерял из памяти столь длительный кусок времени. Лейсан в растерянности, она помнит себя девятнадцатилетней девушкой, у которой вся жизнь впереди. Сейчас же она видит в отражении тридцатилетнюю женщину, у которой позади одиннадцать лет неизвестности.

У Филина был опыт лишь с кратковременными потеряшками, после травм, как правило, или использования сильнодействующих веществ. Воспоминания чаще всего возвращались спустя какое-то время.

Лейсан всё плакала и плакала, надо было как-то её успокоить. Он поднялся со стула и подошёл к ней, сел рядом и слегка приобнял за плечо.

— Лейсан, я понимаю, что тебе нелегко.

Девушка отняла руки от лица и взглянула на мужчину, который до неё дотрагивался. Для Филина вторгаться в чужое личное пространство, особенно, к женщинам, было в порядке вещей. Более того, им это нравилось, ему тоже. Лейсан вроде была не против. Филин не мог не обратить внимание на то, как она красива своей естественной зрелой красотой, пусть и с небольшими дефектами от остатков шрамов и мелкими, едва заметными, морщинками вокруг глаз.

Святослав на такие подробности внимания не обращал, для него отдельные детали складывались в одно целое и только его он рассматривал. Лейсан определенно ему нравилась, как женщина.

Она же смотрела на него так, будто он её последняя надежда в этом мире. Это было приятно. Особенно, приятно было её послушание, Лейсан без запинки выдала следователю версию того вечера — «не помню, не знаю, что было, как попала в больницу тоже не помню».

— У тебя есть два варианта, Лейсан Первый — продолжать истерить по поводу потерянного прошлого, заодно похерив своё настоящее. Второй — дать себе паузу, немного успокоиться, разобраться с мелкими проблемами, вроде базовых потребностей — где поспать, что поесть. Ты с твоим отцом жила в гостинице. Я забрал оттуда твои и его вещи, выйдешь — отдам. Пока непонятно, что с твоим мужем. Ты законная жена, получишь что-то в наследство, наверняка.