Би Дэниэлс - Преступление на ранчо Кардуэлл
Все знали, что брак Кардуэллов висел на волоске, но Джинджер, по-видимому, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения. И теперь её тело нашли на их ранчо, а кто-то охотится за Даной.
Направляясь к двери, Сэвэдж поднял шляпу и схватил свою новую форменную куртку. Левая рука всё ещё болела, кожа вокруг раны посинела, но Дана хорошо его подлатала. До "Иголок и Булавок" было лишь несколько кварталов. Хад знал, что у него есть достаточно причин всё рассказать Дане лично, и он хотел спросить, как у неё дела. Девушка уехала с ранчо так рано эти утром, у него даже не было шанса поговорить с ней.
Она явно избегала его. Прошлой ночью, когда он заявил, что не оставит её, Дана начала было спорить, но затем достала бельё из шкафа и указала на диван. Она пошла спать и до самого утра он её не видел — да и то лишь мельком, когда она схватила своё пальто и уехала.
Хад точно был для неё самым нелюбимым человеком в мире, кроме, пожалуй, того, кто повесил куклу в колодец и потом позвонил, чтобы напугать. Но Сэвэдж хотел увидеть реакцию Даны на новости о том, что останки принадлежат Джинджер. Он — шериф, и ему надо найти убийцу официантки как можно скорее, чтобы Дане перестали угрожать.
Хаду не верилось, что оба случая никак не были связаны.
Как только он начал переходить улицу к "Иголкам и Булавкам", на его пути вырос Лэнни Ранкин. Хад не видел его с тех пор, как вернулся, но знал, что встреча когда-нибудь случится. Каньон не настолько широк и огромен, чтобы они могли избегать друг друга.
— Лэнни, — сказал Сэвэдж, увидев размах широких плеч мужчины и огонь в его глазах.
Сколько Хад себя помнил, они постоянно дрались. Лэнни постоянно ко всему придирался, и то, что Сэвэдж начал встречаться с Даной, ещё больше всё ухудшило.
Хад знал, что Лэнни начнёт подкатывать к Дане сразу же, как только он уедет. Сэвэдж видел, как тот смотрел на неё в старших классах. На самом деле, он гадал, не ждал ли Лэнни, пока Хад всё испортит, чтобы у Ранкина появился с ней шанс.
— Держись подальше от Даны, — предупредил Лэнни. — Не хочу, чтобы она снова страдала.
— Лэнни, не желаю спорить, но мои отношения с Даной тебя не касаются.
— Черта с два, — Лэнни начал на него наступать — Я знаю, ты теперь шериф и считаешь, что можешь спрятаться за своим значком…
— Давай. Бей по-крупному, — отозвался Хад, отцепляя значок шерифа с куртки и убирая его в карман.
Лэнни прищурился, словно подумал, что это какой-то трюк.
— Думаешь, ты вернёшь её после всего, что натворил?
Он широко размахнулся. Удар пришёлся Хаду по левой стороне челюсти, почти сбив его с ног. Сэвэдж потёр подбородок, кивнув Лэнни, который тяжело дышал.
— И это всё, Лэнни, — он достал из кармана серебряную звезду и прицепил её к куртке. — Дана — взрослая женщина, у неё своя голова на плечах. Она будет делать то, что захочет, и неважно, что ты или я думаем об этом.
Лэнни тёр синяки на костяшках. Хад ждал. Он хотел, чтобы это закончилось здесь и сейчас.
— Какого чёрта ты вообще вернулся? — спросил Лэнни, аккуратно прижав рукой ладонь, которая начала опухать и, кажется, была сломана. — Я подумал бы, что у тебя не хватит наглости показаться здесь после того, что ты натворил.
Хад оставил его вопрос без внимания.
— Пусть доктор Грейди осмотрит твою руку, Лэнни, — посоветовал шериф, осторожно пощупав свою челюсть. Она не была сломана, но больно было до чёртиков. Неплохой удар для адвоката.
— Она не стоила того, — огрызнулся Ранкин, уставившись на него.
Хад знал, что тот имеет в виду Стейси. И был полностью с этим согласен.
— Она тебя использовала. Хотела развода со скандалом, но Эмери не желал её отпускать. Старый дурак по какой-то странной причине любил Стейси. И тогда она нашла способ надавить на него. После того, что произошло между вами, когда его не было в городе, Эмери не терпелось избавиться от Стейси. Лучше уж так, чем быть посмешищем для всего каньона.
Хад этого не знал. Годами он старался вспомнить ту ночь. Ему рассказали, что он напился в стельку. Он помнил, что ему этого хотелось. Но потом в его памяти был полный пробел до того момента, пока он не проснулся на следующее утро в кровати с сестрой Даны. И, получив анонимную записку, Хад вернулся в Монтану, убеждённый, что Стейси каким-то образом всё устроила сама, чтобы отомстить Дане. Не секрет, что она завидовала младшей сестре. Хад никогда не думал, что существует и другая причина. Эта мысль дала ему надежду на то, что его на самом деле подставили. Возможно, как ему и хотелось верить, той ночью ничего не произошло, и есть шанс это доказать.
— Ты попался ей прямо в руки, — заметил Лэнни.
Хад молча кивнул, потому что нечего было сказать в свою защиту.
Лэнни, казалось, прикидывал, не ударить ли его ещё раз, но, должно быть, передумал.
— Обидишь Дану снова, и этот значок меня не остановит.
После этого он развернулся и пошёл прочь.
Надо выяснить, что произошло той ночью. Ничто не заманило бы Хада в постель к Стейси. По крайней мере, ничего, что он помнил. Чертыхнувшись, он обернулся и увидел Дану, стоящую в дверях магазина. Судя по выражению её лица, она не только увидела безобразную сцену между ним и Лэнни, но и услышала их разговор.
Дана быстро повернулась и прошла обратно в магазин, не желая показывать Хаду своё потрясение. Достаточно того, что все в каньоне знали о Хаде и Стейси, но услышать, как Лэнни говорит об этом…И правда ли, что сестра так поступила не из-за Даны, а для того, чтобы заставить Эмери развестись с ней?
Она напомнила себе, что какие бы причины не были у Стейси, Хад пошёл у неё на поводу. Так почему становилось всё труднее и труднее вспоминать эту старую обиду?
Дана услышала, как Хад вошёл в магазин, и попыталась успокоиться. "Это мне стоило уехать и никогда не возвращаться", — подумала она. Но именно он сбежал, доказав этим свою вину, как судачили все вокруг. А она осталась и столкнулась лицом к лицу со сплетниками.
— Дана?
Девушка повернулась лицом к Хаду, поступив как и тогда, когда сплетня распространилась по каньону со скоростью лесного пожара.
— Мне жаль, что ты это слышала, — сказал он.
— Уверена, что так. Ты вообще бы, наверное, притворился, что ничего и не было.
— Насколько я знаю, не было, — заявил он.
— Дай догадаюсь, — сказала Дана с беззвучным смешком, — Твоё алиби: "я ничего не помню".
— Верно, не помню.
Гнев от его предательства обжигал так, словно она только что узнала об этом.
— Я действительно не хочу это обсуждать.
— Когда-нибудь нам придётся это сделать, — заметил Хад.
