Юлия Шилова - Всё под откос, или Я выпита до дна
Малейшая простуда может привести к летальному исходу. Как ни печально, но это факт. Есть и другой случай. Знаю я одну дамочку. Она лечится в СПИД-центре официально. Состоит на учете с девяносто первого года. Болеет, лечится, затем опять болеет и опять лечится. Вроде бы сто раз загнуться могла, а все живет. Столько лет болеет, а выглядит все еще неплохо. Мечтает о будущем. На что-то надеется. Квартиру ремонтирует, дачу строит. Такая вот странная барышня. Правда, простыть боится. Для страховки даже в жару свитер носит…
– Господи, зачем же ей в свитере ходить? – не выдержал Илья.
– Тут самое главное – это самовнушение, – оставив без внимания его вопрос, продолжал врач. – От самовнушения многое зависит. При любой болезни нужно чувствовать себя здоровым, это очень важно. СПИД не СПИД, а жить надо, смертный приговор вам никто не выносил. А про ту дамочку, которая с девяносто первого года болеет, я немного не дорассказал. У нее крыша поехала. Погнала она в последнее время. Но это вполне нормальное явление для такого срока. Самое главное, что она до сих пор живет и нашего брата-медика удивляться заставляет. На Тверской каждая четвертая девочка заражена, и работают. Правда, нигде эти девочки не лечатся. Я имею в виду официально. Ко мне после ночи забегут, АЗТ купят – и дальше по делам. Я смотрю на них и диву даюсь: они за этим лекарством идут, словно за анальгином, как будто зуб заболел. Чудные девчонки! Деньги копят, планы строят, мечтают разбогатеть, а сами сгорают за пару лет. Буквально по швам расползаются, как в американских страшилках. Не приведи господи, конечно, такую девочку на ночь взять, влипнешь по полной программе. А наши дураки берут и о презервативе не думают…
Я стояла, опустив глаза, почти не слушая, что говорит врач. Когда он замолчал, я подняла голову и, запинаясь, спросила:
– Скажите, а вы не могли ошибиться?
– Нет. Я врач и не имею права на ошибки. Вы больны. Я могу повторить анализ, но это только для того, чтобы вы убедились окончательно.
– Не надо. Я вам верю.
– Вам легче, – неожиданно улыбнулся он.
– Как это легче? – удивилась я.
– А вот так. Как бы вам ни было тяжело, но вас двое. Вы можете продолжать вести активную половую жизнь, не опасаясь заразиться от другого. Любую беду легче переносить вдвоем. Запомните это, милая девушка, и держитесь за Илью. АЗТ – очень дорогое лекарство. Так как вы работаете в обычной больнице, то это лекарство вам не по карману. Его может себе позволить проститутка с Тверской, но только не простая медсестра. В Центре борьбы со СПИДом иногда раздают гуманитарную помощь, которая поступает из-за рубежа, но мы-то с вами взрослые люди и прекрасно понимаем, что она в основном расходится по блатным. Чтобы ее получить, нужно иметь большие деньги или занимать высокое положение в обществе. Думаю, Илья поможет вам решить этот вопрос.
Я посмотрела на Илью и криво ухмыльнулась:
– Ты что, занимаешь высокое положение в обществе?
– В криминальном обществе, – серьезно ответил он. – Правда, не такое уж высокое, но все же кое-чего я достиг.
Мы вышли из лаборатории и поехали ко мне домой. Всю дорогу я нервно грызла ногти.
– У тебя есть сигарета? – наконец спросила я.
– Ты же не куришь.
– Думаю, что теперь я буду это делать.
Илья пожал плечами и протянул мне сигарету.
– Я бы на твоем месте не начинал. Нужно поберечь легкие. Если бы ты курила раньше, то это другое дело, а сейчас начинать – просто безумие. Можно моментально съехать вниз. Теперь нужно быть начеку и следить за своим здоровьем.
Я затянулась и влепила Илье очередную пощечину. Он потер щеку и жалобно произнес:
– Машка, ну хватит. Сколько можно! Я и так уже чувствую себя последним гадом.
– Гадом ты был, гадом и останешься! Сволочь!
– Мы обреченные, понимаешь?! Нам нужно держаться вместе.
Я закрыла лицо руками и громко заревела. Мы подъехали к дому. Илья протянул мне платок, погладил, как маленькую, по голове и помог выйти из машины. Открыв дверь моими ключами, он подхватил меня на руки и понес в комнату.
– Маша, Машенька, ну прости меня, – шептал он, покрывая мое тело поцелуями.
Я обвила его шею руками, слегка потянув за окровавленное ухо. Илья вздрогнул и крепко прижал меня к себе. Что было дальше, я помню плохо. Думать о смерти не хотелось. Какая смерть, если Илья здесь, рядом со мной, если я испытываю такое блаженство, что ради этих минут можно пожертвовать чем угодно.
Мне хотелось верить, что Илья хоть немного любит меня, но в глубине души я сомневалась в его искренности и догадывалась, что он пришел ко мне не только потому, что его грызла совесть. Скорее всего, Илья преследовал иную цель, но какую, я не знала да и не хотела знать. Как бы там ни было, но мне хорошо, и я хочу, чтобы эта ночь осталась в памяти надолго.
Ранним утром я открыла глаза и улыбнулась. Илья лежал на боку и крепко спал. Накинув легкий халатик, я пошла на кухню, приготовила омлет и сварила кофе. Поставила на поднос тарелки и чашки и вернулась в комнату. Сев рядом с Ильей, я потрепала его за ухо и спросила:
– Илья, скажи правду. Я дура?
Он потер заспанные глаза и с удивлением посмотрел на меня.
– Маш, ты что?
– Ничего. Просто я спрашиваю тебя: я дура?
– Что ты опять надумала?
– Ты заразил меня СПИДом. Ты пришел ко мне только потому, что тебе некуда больше идти, а я, несмотря на все это, продолжаю любить тебя как чокнутая и даже делаю для тебя душистый омлет.
Илья повел носом, поставил тарелку к себе на колени и принялся за обе щеки уплетать мой кулинарный шедевр.
– Машка, ты настоящее золото. Я и подумать не мог, что ты так вкусно умеешь готовить.
Я улыбнулась:
– Я много что умею. Из меня могла бы получиться отличная жена. Смейся сколько угодно, но сегодня утром мне показалось, что мы с тобой в любви и согласии живем уже черт знает сколько лет. Ты даже не представляешь, какой счастливой я себя почувствовала.
– Милая моя, ты просто никогда не была замужем. Семья – это такая жуткая каторга, что лучше не впрягаться. В браке нет ничего хорошего, поверь. Это издевательство над собственным организмом. Я никогда не был счастлив от того, что был женат. Брак всегда меня тяготил и не давал жить как хочется.
Я тяжело вздохнула и подумала, что Илья неисправим. Неожиданно в дверь позвонили.
– Ты кого-нибудь ждешь? – спросил он.
– Нет.
– Тогда иди и посмотри в глазок.
– Я боюсь, – шепотом призналась я.
