Валентина Мельникова - Горячий Ключ
Артем хмыкнул, но ничего не ответил. А Каширский зевнул и сказал:
— Ну ладно, пойду, пожалуй, посплю немного, если смогу, конечно. Евгений Александрович сказал, что завтра рано вставать.
Он ушел, а Артем остался лежать, всматриваясь в темноту и думая о последней своей войне — кавказской. Именно она стала поворотным этапом в его жизни До нее он шел уверенно вверх — академия, награды, новые звездочки на погонах, а после началось скольжение вниз — к Арсеньеву, а теперь — сюда. Интересно, чем эта эпопея для него закончится?
Мысли о войне безжалостно проявили в памяти лицо той, чье имя он пытался забыть навсегда. Женщины, которую он когда-то безумно любил и которая предала его в самый тяжелый момент его жизни.
Артем до сих пор помнил строчки из ее письма, которое он получил перед самым вылетом на операцию. И он успел его прочесть, стоя на вытоптанном кукурузном поле, заменявшем им аэродром. Это было вполне обычное письмо, и в нем Артему вполне буднично сообщалось, что они — взрослые люди и поэтому должны действовать разумно и рассуждать трезво. Эта женщина пыталась скрыть среди рассуждений то, что он расценил не иначе как подлость, — до пошлости обыкновенную измену.
Позже, вспоминая об этом, Артем обнаружил даже долю юмора в случившемся. В самом деле, он сражался на непопулярной войне, а в это время какой-то штатский хмырь увел его жену, увез ее в другой город… Но Артем ни разу не пытался узнать ни его фамилию, ни какие-то другие подробности из личной жизни своей бывшей супруги. Но все это было после, а когда он читал письмо, стоя на стылой чеченской земле, ему было не до смеха. Через пять минут он поднял свой вертолет в воздух, а через полчаса уже утюжил «зеленку» в которой засели боевики.
Он вошел в этот бой с некоторым сдвигом в сознании и с полным отсутствием благоразумия.
За несколько минут он расстрелял весь боекомплект, превратив «зеленку» в некое подобие ада.
И лишь огненная вспышка, пробившая корпус вертолета, на некоторое время вернула ему способность размышлять трезво, как советовала ему та сука, которую всего лишь час назад он считал своей женой.
Снаряд разорвался за их спиной, второму пилоту оторвало голову, а его выбросило из кабины и спасло лишь то, что он упал на копну старой соломы и не сразу потерял сознание. Истекая кровью, он отстреливался от боевиков из пистолета. Но видно, удача еще не окончательно покинула полковника Таранцева. Ребята из спецназа успели-таки вытащить его из костра, в который превратилась копна, подожженная боевиками…
Артем не любил вспоминать, что произошло тогда и тем более — после. В госпитале он попал в руки психиатров. Они старались вовсю, но не смогли разрушить тот панцирь безразличия, в который он замкнулся, а позже уже не сумел разбить изнутри.
Так и пошло-поехало: госпиталь, пенсия, работа, сначала неплохая, потом все хуже и хуже, пока не дошел до «АвиаАрс». И выпивка, почти ежедневная, и все больше и больше, чтобы заполнить саднящую душевную пустоту.
Он беспокойно пошевелился и вдруг услышал звяканье бутылки. Пошарил среди камней, поднял ее и удивленно присвистнул. Бутылка была цела, и в ней оставалось еще немного, пальца на три, жидкости. Он улыбнулся. Напиться этим было нельзя, но выпить, наверное, стоило. Однако, когда по его жилам растеклось алкогольное тепло, он почувствовал себя виноватым.
Когда Синяев проснулся и увидел стоящего над ним Артема, то моментально впал в воинственное расположение духа. Поначалу он хотел попросту защищаться, но присущий каждому трусоватому человеку агрессивный инстинкт все же взял верх.
— Мне от вас ничего не надо! Мне плевать на всех! — Он попробовал встать на ноги, но тут же вновь рухнул на лежанку. — Проваливайте все! — закричал он с истеричными нотками в голосе. — Знали бы вы, с кем имеете дело!
Артем молча смотрел на него. На душе было муторно. Он не испытывал никакого желания выговаривать Синяеву за его поведение, укорять за пьянство на посту. В конце концов, они были членами одного общества — алкашей-одиночек. И от этого он чувствовал себя более чем скверно.
Шевцов вышел из-за его спины и так же молча уставился на Синяева. Желваки заходили у него на скулах, и это, видно, крепко испугало Синяева.
— Проваливай отсюда! — завопил он и, вскочив с лежанки, попытался оттолкнуть Шевцова с дороги.
— Ну уж нет! — процедил сквозь зубы Евгений. — Кое-что от меня тебе получить придется! — И, приблизившись к Синяеву, он отвесил ему звонкую затрещину.
Синяев осел назад на лежанку и уставился на Шевцова со страхом и удивлением одновременно.
Его рука потянулась к покрасневшему уху. Он собирался было что-то сказать, но Шевцов, наставив на него палец, рявкнул:
— Заткнись, сволочь! Еще одно твое слово — и я сделаю из тебя котлету! Давай-ка отрывай свою толстую задницу от лежанки и марш на мост работать! И если будешь отлынивать, пеняй на себя!
Ярость Шевцова, несомненно, отрезвила Синяева. Вся его воинственность куда только подевалась.
— Простите, я не хотел… — начал он виновато.
— Заткнись, я тебе сказал! — повторил Шевцов с еще большей злостью и повернулся к нему спиной и лицом к остальным мужчинам. — Идем сейчас к мосту. Солнце еще не встало, но уже достаточно светло.
— Артем Егорович! — закричал вдруг снаружи Пашка, наблюдающий за мостом от входа в пещеру, и голос его звучал ликующе. — Евгений Александрович! А моста ведь нет!
— Что за черт? — переглянулись Артем с Шевцовым и выскочили из пещеры. За ними поспешили остальные и остановились в удивлении.
Еще вчера самая обычная горная река превратилась в ревущее, беснующееся от ярости чудовище.
Волны ее перекатывались через жалкие остатки моста. Стихия на этот раз пришла на помощь людям, сделав за них то, что оказалось им не по силам накануне.
— Снег! — закричал Шевцов радостно. — Вчерашний дождь ускорил таяние снегов в горах, вот вода и поднялась так стремительно! Ну, теперь этим ублюдкам долго не перебраться на нашу сторону.
Стоящая рядом с Артемом Ольга улыбнулась ему и спросила:
— Вы не поможете мне принести консервы? Пора готовить завтрак.
Он улыбнулся в ответ:
— С удовольствием.
— Тогда проводите меня до сторожки.
Она опять улыбнулась Артему, и он подумал, что готов отнести ее на руках хоть на край света, но представил, как она удивится и тут же перестанет улыбаться, и решил повременить с подобным предложением, хотя и не сбрасывать его со счетов.
Они благополучно прошли по дороге, потом набрали консервов в контейнере за сторожкой и уже повернули обратно, когда увидели, что Незванов бежит им навстречу и отчаянно машет рукой в направлении реки. Они повернулись и застыли от неожиданности. На другом берегу показался грузовик с брезентовым верхом. Он остановился у полуразрушенного моста, и из него как горох посыпались вооруженные винтовками и автоматами люди.
