Дороти Иден - Леди Маллоу
— Я плохо предсказываю будущее, лорд Маллоу.
— В основе всякого сомнения лежит какое-то предположение. А вы, мне кажется, с момента появления в моем доме постоянно строите различные предположения.
У Сары тревожно забилось сердце. Ей следует вести себя осторожнее и не рисковать понапрасну.
— Ваше дело получило широкую огласку, — пробормотала она.
— Да, знаменитый процесс, — рассмеялся Блейн, — который стоило выиграть во что бы то ни стало.
И он многозначительно обвел взглядом помещение. Главное здание было не особенно большим, но построено с отменным вкусом и выдержано в строгом стиле. Пропорции вестибюля и полукруглой широкой лестницы были безупречны. Однако обстановка изрядно обветшала, и повсюду бросалась в глаза очевидная необходимость солидного ремонта. Именно этим страстно мечтал заняться Амброс; с какой бы радостью Сара стала ему помогать! Но теперь ей уже никогда не испытать подобного желания; не войти в этот дом без того, чтобы мысленно не увидеть Амалию, расхаживающую здесь с надменным видом хозяйки, и не услышать властный голос Блейна.
— Вы, мисс Милдмей, осведомлены о нынешней английской моде лучше, чем моя жена; ведь она приехала из страны, где важнейшими считаются предметы обстановки, способные защитить от палящих лучей солнца. Возможно, вас не затруднит кое-что посоветовать относительно новых интерьеров?
Неужели Блейн что-то пронюхал о кузине Лауре, королевской фрейлине в Балморале? В душе Сары вторично прозвучал сигнал тревоги, и ей впервые сделалось ясно, что не только она может напасть на верный след, он и он, при желании, сумеет без труда разоблачить ее.
Но если он и заметил промелькнувшую в ее глазах тревогу, сказать что-то по этому поводу он не успел. Подошедшая Амалия предложила:
— Давай, дорогой, обойдем дом, комнату за комнатой. Мне ужасно хочется все осмотреть.
— Разумеется. Пожалуй, сперва мы проводим Тайтуса и мисс Милдмей в детскую комнату. Она на третьем этаже. Дорогу туда я не забыл. Надеюсь, там ничего не меняли, не правда ли, мама? Хотя, как я помню, у меня всегда царил в комнате ужасный хаос.
К ним поспешила сияющая от счастья леди Мальвина. Она не позволяла глубоко упрятанным тайным сомнениям омрачить радость возвращения в дом, который она, должно быть, уже сочла безвозвратно потерянным.
— Это правда, беспорядок всегда был ужасный. Нам пришлось поменять в комнате обои, когда ты пошел в школу. Разве ты не помнишь? Мы оклеили новыми, лакированными.
— Как не помнить. Такие красивые, коричневые и блестящие. Номер гостиницы в Сан-Франциско, где я некоторое время проживал, напоминал мне мою старую детскую комнату. А я все удивлялся, откуда у меня такое подавленное настроение! — Блейн рассмеялся и взял леди Мальвину за руку. — Вы не обижайтесь, мама. Я не могу делать вид, что был чрезмерно счастлив в детстве, ведь отец просто ненавидел меня.
— Не говори глупостей, Блейн. Он не испытывал к тебе ненависти, а только считал тебя непослушным и своевольным ребенком.
— Мы очень походили друг на друга. Вероятно, во мне он узнавал собственные недостатки. И конечно, он ненавидел меня. Но пойдемте и взглянем на коричневую комнату и решим, какой цвет лучше для Тайтуса. Это, в конце концов, чрезвычайно важный вопрос. Быть может, в один прекрасный день ему придется описывать присяжным заседателям, в какой детской он вырос.
— Оставь нелепые шутки, — проговорила Амалия резко.
— Жизнь полна неопределенностей и сюрпризов, — заметил Блейн весело.
Однако в действительности он забыл новые обои в детской комнате и только слова леди Мальвины напомнили ему об этом. Затем здравый смысл подсказал, что модный и практичный цвет — коричневый. То была еще одна из тех удачных догадок, каких в его ответах присутствовало достаточно.
Амалия настояла на том, чтобы пройти с Блейном по всему дому. Устраивая Тайтуса и устраиваясь сама в собственной комнате, расположенной рядом с детской, Сара слышала их шаги, а также порой громкий голос леди Мальвины, дававшей время от времени пояснения, которые цепкий ум Блейна обязательно сохранит на будущее как важную информацию. Амалия совершенно равнодушно отнеслась к предложению Блейна привлечь Сару к выбору обоев и тканей для внутренней отделки дома. Было абсолютно ясно, что любые работы в усадьбе в период пребывания там Амалии будут проводиться только по ее личным указаниям.
— Мы с Амбросом сумеем все снова переделать, — заявила вслух Сара для собственного усвоения.
Окна ее комнаты выходили в сад и смотрели в сторону озера. Поздней осенью вид открывался чрезвычайно унылый и безотрадный, располагая к меланхолии; с моря дул сильный ветер, и казалось, стена едва удерживается под его натиском. Распаковывая вещи, Сара вдруг почувствовала себя очень одинокой и несчастной. Страстно захотелось домой. Сестры, Амелия и Шарлотта, завидовали ей, полагая, что ее ожидают интересные, быть может, драматические события в этом странном семействе, внезапно возникшем из небытия. Они ведь не знали, как ужасно она тоскует по Амбросу, уже отделенному от нее тремя днями плавания, и не представляет себе, как выдержит месяцы смирения и самоуничижения в доме, который должен был бы по праву принадлежать ей!..
Со своей элегантной внешностью и бледным благородным лицом Амброс прекрасно выглядел бы в этом доме. «Да и я, — подумала Сара, быстро взглянув на свое отражение в овальном, потускневшем от времени зеркале, — смотрелась бы здесь не так уж плохо. Лучше, по крайней мере, чем Амалия с ее безвкусными роскошными нарядами и дурным настроением. Но почему что-то не клеилось у Амалии и Блейна? Кто начал и кто продолжает ссору?»
Правда, Амалия была достаточно умна, чтобы тщательно скрывать свои истинные отношения с мужем. Внешне она вела себя как преданная и послушная жена и, знакомясь со своими новыми владениями, постоянно держалась рядом с Блейном. Но вечером за ужином можно будет сразу заметить, в чьих руках супружеские поводья.
Вспомнив о предстоящем ужине — ее первой трапезе в семейном кругу Маллоу, — Сара без особого энтузиазма развернула свое скромное вечернее платье из зеленой тафты, с которого ей, правда, пришлось спороть дорогую кружевную отделку. Ведь она должна выглядеть как гувернантка, а не как молодая светская дама. Ничего, упущенное она наверстает потом.
Для помощи в детской наняли немного неуклюжую, но очень старательную деревенскую девушку Элизу Маттьюс. Она только что прибыла в усадьбу и очень волновалась. Как источник информации Элиза не представляла никакой ценности, однако се неосведомленность во многих вещах оказалась весьма полезной для Тайтуса. В обществе этой девушки он почувствовал себя значительно увереннее. Впервые Сара услышала его смех.
