Инна Бачинская - Магия имени
Глава 7
День первый. Внедрение
Мелкий теплый дождь – не дождь, а водяная пыль, – сменивший по-летнему жаркую погоду, продолжался всю ночь и день, на радость молодой траве и листьям. Город в такую погоду выглядит уныло, а пригород, утопающий в яблоневых и сливовых садах, готовых взорваться бело-розовой кипенью цветов, наоборот, расправляет плечи, смотрит радостно и так благоухает зеленью и влажной землей, что даже самый заядлый горожанин, не терпящий деревню и садово-огородные работы, и тот не выдержит и непременно скажет: «Господи, благодать-то какая! Вот где надо жить!»
Улицы Посадовки были пусты, время приближалось к пяти часам, но из-за туч казалось, что уже наступили сумерки. Однако легкие розовые полосы на западе и чистые зелено-голубые небесные озера над головой говорили о том, что дождь уже заканчивается и, возможно даже, под вечер выкатится ненадолго красный шар закатного солнца. А к ночи совсем прояснится, распогодится и засияют на вымытом небе весенние звезды, особенно яркие из-за отсутствия городских огней. И опустится на землю роскошная весенняя ночь, и зеленая майская луна вынырнет из небесных глубин и поплывет неторопливо, как царская ладья.
По выщербленному, в трещинах, мокрому тротуару шла молодая женщина с дорожной сумкой через плечо. Была она одета в потрепанные джинсы и длинный синий свитер, на ногах ее красовались кроссовки, сшитые из разноцветных кусочков кожи. Довершала туалет синяя бейсбольная шапочка, сдвинутая на затылок. Она шла по стороне с четными номерами, присматриваясь к домам, оглядываясь вокруг, и было видно, что она здесь впервые. Увидела дом с нужным ей номером, остановилась, скользнула взглядом по пустой улице, отворила калитку и пошла через старый разросшийся сад по тропинке вдоль забора, которую окаймляли бледно-зеленые листья молодого подорожника, напоминающие звериные уши.
Дом был основательный, из потемневшего красного кирпича, на высоком фундаменте, с большими окнами и почему-то стоял к улице боком. Широкий выступ примерно в метре от земли тянулся по его периметру. Осевший деревянный забор, вдоль которого шла девушка, упирался в боковую стену здания, деля его на две неравные части и уродуя. Казалось, жильцы поссорились и разгородились, не желая ни встречаться, ни видеть друг друга, и им не до красоты. За забором, несмотря на дождь, играл в песочнице ребенок лет семи-восьми, наряженный в толстую, не по сезону, красную куртку с капюшоном. Он сидел на мокром бортике песочницы спиной к девушке, наклонив голову. Казалось, он рассматривает что-то в темном мокром песке. Девушка приостановилась, шагнула к перегородке и, удерживая равновесие, схватилась за ее скользкий, поросший желтым мхом край.
– Эй! – окликнула она мальчика неизвестно зачем. Так человек, завидевший кошку, непроизвольно произносит: «Кис-кис». Ребенок сидел неподвижно, видимо, не услышал. Он напоминал шар в своей теплой курточке. Девушка вернулась на тропинку и тут заметила, что испачкала о доски ладонь. Она нагнулась и провела рукой по мокрым холодным листьям подорожника, потом вытерла ладонь о джинсы. В этот момент что-то стукнуло о доски. Девушка инстинктивно пригнулась. Небольшой осколок кирпича упал в траву рядом с ней. Вслед за ним другой и еще один. Камешки градом летели в нее, падая в траву или ударяясь о забор. Один просвистел над головой, другой попал в плечо. Она не стала выяснять отношения со странным ребенком и побежала по тропинке к дому.
В коридоре дома было темно, пахло влажными деревянными полами и затхлостью, как на старых дачах, и девушка остановилась в нерешительности. Двери, выкрашенные в разные цвета, тянулись по обеим сторонам коридора. Справа – зеленая, коричневая и белая, слева – коричневая в разводах, как дверца сейфа, черная – новая, сверкающая свежим лаком, и две коричневые. Вдруг раздался неясный шум, и белая дверь справа распахнулась так стремительно, что девушка непроизвольно зажала рот рукой, удерживаясь от крика. Сноп света из комнаты вырвался в коридор, и гостья попятилась – уж очень необычным было существо, появившееся на пороге, – женщина в длинном, до пят, белом платье и широкополой шляпе с цветами, из-под которой падали на плечи тугие, круто завитые черные локоны. Она замерла, вглядываясь в темноту и пытаясь рассмотреть чужого человека. Свет, падающий из комнаты, обвел ее фигуру сияющим контуром, отчего она казалась бесплотной и сквозной, словно дух. В молчании прошла минута, другая. Женщина оставалась неподвижной. Девушка не могла глаз оторвать от нее, чувствуя, как страх, иррациональный и необъяснимый, колючкой зарождается в позвоночнике и сковывает руки, колени и спину. Лицо женщины оставалось в тени, отчего она казалась еще более нереальной. Вдруг она шевельнулась, вытянула руку, звякнула браслетами и произнесла тонким высоким голосом маленькой девочки:
– Вы кого-нибудь ищете?
Тут же наваждение рассыпалось, и гостья перевела дух. Не успела она ответить, как распахнулась крайняя коричневая дверь справа, и в коридор выкатилась, перевалившись через порог, инвалидная коляска на высоких колесах с блестящими велосипедными спицами. В коляске сидел бледный юноша. Длинные светлые волосы его были прихвачены на лбу ремешком, как у подмастерья из сказки, крупные кисти рук лежали на ободьях колес. При виде дамы в длинном платье и чужой девушки на его лице отразилось замешательство. Казалось, он раздумывает, не вернуться ли назад в комнату.
– Васенька! – вскричала женщина, бросаясь к юноше. – Как ты себя чувствуешь?
Она обхватила его лицо ладонями и поцеловала в лоб. Громадные поля ее шляпы накрыли их обоих, будто зонтом. Юноша, уклоняясь от ласки, откинулся назад, насколько позволяла спинка коляски. Он встретился глазами с гостьей, побагровел от досады и сказал:
– Хорошо, Тамириса Андреевна.
– А где мама? Мне нужно посоветоваться с ней по одному вопросу. Твоя мать, Васенька, удивительно практичный человек, ее советы для меня бесценны, просто бесценны! – не унималась женщина. Странный был у нее голос, детский и тонкий, странные интонации, странные слова.
– Не знаю, – отвечал юноша, и нетерпение слышалось в его голосе.
– Простите, – сказала вдруг девушка, – я ищу квартиру. Не подскажете, кто сдает внаем?
Она с удивлением отметила просительные интонации в своем голосе и чужие, какие-то корявые слова: «Не подскажете, кто сдает внаем?»
Женщина резко повернулась, видимо, она уже успела забыть о гостье.
– Кто сдает внаем? – повторила она, рассматривая девушку. Та, в свою очередь, рассматривала ее. У этой Тамирисы было маленькое, очень белое лицо, темные выразительные брови и кроваво-красные губы. Она была довольно миловидна и напоминала незлого вампира.
