Галина Романова - Любитель сладких девочек
— Га-арик! — рыкнул он на друга и в два прыжка облетел свое жилище. — Ты что, выгнал ее?!
— Посмел бы я, — сфальшивил друг и со вздохом девяностолетнего старца ухнулся на диван; закинул руки за голову, выставив на обозрение умопомрачительный галстук за полторы сотни баксов, и снова вздохнул. — Сама ушла. Вы с ней разминулись всего лишь минут на пять.
— Куда? — Володя угрожающе навис над другом, ухватив его за золотую булавку. — Ты выставил ее?.. Ты выставил ее, говнюк? Ей же идти некуда, ты это понимаешь?!
— Я? — Гарик гневливо засопел и, осторожно высвободив стильную булавку из цепких пальцев, заверещал:
— Я-то как раз все понимаю! Очень прекрасно понимаю, а вот ты!.. Ты нас всех подставил! Мы на залог под оборудование по сусекам скребли, а ты… Я едва из штанов не выпрыгивал, собирая эти четырнадцать штук! Ты!.. Ты просто!.. Мудилище ты огородное! Четырнадцать штук «зелени»! За что?! За убогую! Господи, тебе Катька меньших средств стоила! А тут какая-то дрянь подзаборная! На ней же ни кожи, ни рожи! Курносое огородное пугало!
По тому, как разошелся Гарик, Володя понял, что разговор с Машей у них все-таки состоялся.
И надо полагать, Гарик оказался не на высоте. Чем-то таким она его сумела поддеть. Иначе с чего бы это ему так петушиться? Ну не из-за денег же, в самом деле…
Гарику всегда было свойственно скопидомство.
Где затраты были копеечными, он вопил о рублях.
А где рублевыми, он корчился в суицидальном припадке. Потом, когда дело наконец-то выгорало и они наваривали на сделке огромные проценты, он закидывал ноги на стол в Володином кабинете и с ленивым превосходством приговаривал:
— Твой главбух пусть пойдет в жопу. Все его прогнозы — туфта! Видишь, опять все сошлось по-моему, а ты меня в прижимистости обвинял. Помни, Володенька, в опасении половина спасения…
Нет, сейчас точно дело было не в деньгах. Тогда в чем?..
— У нее очень красивое тело, — процедил Володя прямо в открытый для нового вопля рот своего друга. — И такой нерастраченный темперамент…
— Что она так вот запросто может отправить тебя на тот свет! — все-таки нашелся Гарик, но на всякий случай отодвинулся в глубь дивана. — Если про мужчину говорят: синяя борода, то что можно сказать про бабу? Мужа аккуратненько на тот свет спровадила. Потом этого, как его…
— Федора, — ласково подсказал Володя, не отрывая взгляда от его лица.
— Во-во! Говорят, на куски порезала! Теперь что же — твоя очередь? Мазохист чертов! — Гарик не любил, когда шеф смотрел на него так вот пристально, словно сканируя его потаенные мысли.
Он вдруг завозился на месте и, срываясь на фальцет, заверещал:
— Как?.. Как, спрашиваю, ты собираешься с ней в город заявиться?
— Легко!
— Не получится! — Он сжал кулаки и принялся колотить ими по сиденью, выбивая застоявшуюся в нем годичную пыль. — Я тебе, придурку, уже партию высмотрел. Не для брака, конечно же, но с пользой для дела! Дама красивая, респектабельная, с положением. Она нам так нужна для дела, кабы ты мог себе представить!
— Для какого? — Володя сел рядом с другом и устало привалился к его плечу, облаченному в модный пиджак «от кого-то там». — Какое, к черту, дело, Гарик, если я в отсидке? Какая респектабельная дама захочет со мной связываться? Если, конечно… Она уродина? Нет… Тогда у нее в ушах и носу растут длинные волосы! Опять мимо? Зубы в шахматном порядке? Снова нет… Кривоногая, рябая?.. Почему же тогда она меня вдруг возжелала?
— Ей за сорок, — небрежно обронил Гарик.
Пожалуй, слишком небрежно, чтобы Володя мгновенно не почувствовал в этом подвох.
— И как ей за сорок?
— Ну… — Гарик откровенно растерялся.
— Ну-ну! Как ей за сорок? Ей до хрена за сорок, Гарик! Я понял это сразу. И мне такая плешь ни к чему! И вообще, сегодня у меня свадьба, а невесту ты уже куда-то спровадил. И это неумно, учитывая обстоятельства!
На Володю вдруг накатило необъяснимое бесшабашное веселье. Захотелось беспрестанно дурачиться и острить. Непременно вывести Гарика из себя, чтобы тот пошел красными пятнами и принялся, как всегда, хвататься за узел галстука и хлопать себя по карманам в поисках несуществующего валидола. Валидола в карманах никогда не было и быть не могло: Гарик обладал стопроцентным здоровьем. Но ритуал имел право на существование, и Володе просто до колик в животе захотелось все это встряхнуть в памяти и возродить к жизни.
— Так, ты будешь у меня за свидетеля. — Он ушел в свою спальню, скрипнул там дверцей шкафа и принялся вышвыривать на кровать свои шмотки. — Черт, даже надеть нечего. Гарик, ты не догадался привезти мне костюм? А кольцо? Господи, я совсем забыл о кольце! Ты привез кольцо?
— Иди к черту! — огрызнулся Гарик, сразу поняв, куда клонит друг, и не приняв подачи. — Мне не до веселья, Володь! Мне как сообщили, так веселье сразу и закончилось. А кольцо.., кольцо я, конечно, привез. Костюма нет, уж извини, не успел. Пойдешь в моем.
— А ты? — Володя выглянул из дверной ниши и любовно оглядел франтоватого Гарика, умел тот выглядеть, слов нет — умел. — Как же ты переживешь весь процесс в моем свитере?
— Я при этом фарсе присутствовать не желаю! — Он оскорбление насупился. — И вообще не представляю, как я буду объясняться со Стэллой! Она уже выкупила тур на двоих во Францию. Недельный тур в пятизвездочном отеле.., идиот! Так ждала твоего возвращения. Такая.., такая шикарная женщина!
— Ага! После трех подтяжек, шейпингов, массажей и двенадцатичасового сна до полудня. Нет уж, дружище! Даром мне не надо твоих юных дам престарелого возраста! — посмеивался Володя, натягивая на себя единственно приличную рубашку, светло-серую в еле заметную серебристую змейку. — С морщинистой кожей под мышками и характерным блеском в глазах…
— А что же у твоей.., этой, как там ее, — с плохо скрытой брезгливостью отозвался Гарик.
— Маша, — подсказал Володя, засовывая рубашку в брюки и оглядываясь в поисках ремня. — Мария ее имя, а не «как там ее»… Красивое, исконно русское имя.
— Мария, значит, ну-ну… — Гарик желчно рассмеялся, приговаривая:
— У нее что же, блеск в глазах другой? И кожа во всех местах натянута?
— Ага! И светится в темноте, словно яблоко в густой листве. Правда, Гарик, правда. Ты не смейся, а лучше давай мне сюда галстук. И глаза у нее… как это…
— Как два тумана! — едко вставил Гарик, стягивая с себя галстук и пиджак и швыряя все это в руки друга. — Придурок!
— Может, да, а может, и нет! Может, это судьба? Посылала мне, посылала испытания, и теперь вдруг — бац! — и награда за все мои страдания! Чего ржешь? Не веришь?
— Да нет, верю. Просто… Просто все это я уже слышал. И про «бац», и про судьбу, и про испытания… И если в первом случае ты отделался алиментами на ее содержание и парой поломанных ребер, то про второй не мне тебе напоминать. А уж как ты вляпался сейчас, я… Я просто — пас. — Гарик поднял кверху руки и на вопросительный взгляд Володи пояснил:
