Дик (СИ) - Форс Элен

Получив два членства в клубе и качественный минет, я поехал на работу за Ангелиной, чтобы получить отличный разьеб моего головного мозга от Саныча.

— Не отходи далеко, а то не успеешь глазом моргнуть, как тебе порвут целку. — Сиськастая вспыхивает мгновенно, смотря на меня испуганно и злобно. Она обижается на меня из-за вчерашнего, обижено дует губки. Девственница.

— Что мы тут делаем?

— Ищем твоих друзей. Кого-то, кто был в твоём лагере. — обвожу взглядом публику. Я ищу только одного человека, тот о ком вчера говорил мой брат, Буркова, основателя этого клуба.

Здесь нет секса на каждом углу, для этого есть разные комнаты, разбитые по интересам и тематике. Люди не всегда правильно представляют такие места, они жаждут откровенной жести, а на самом деле здесь все более спокойно, обычно люди просто находят таких же, как они.

Это клуб любителей жесткого секса, подчинения и унижений, и я никого не осуждаю. Какая разница, чем занимается человек, если это приносит ему удовольствие? Главное, чтобы он не переступал закон.

Свет был приглушённым, а музыка оглушала, здесь все передвигались неторопливо, почти лениво, многие были под наркотой и их глаза напомнили озёра, покрытые коркой льда.

В центре зала стояли высокие столы с выпивкой, над ними на длинном проводе свисали красные лампы, придававшие остроты. Некоторые посетители там мило беседовали, делясь с друг другом своими самими пошлыми фантазиями.

Этот зал был прелюдией, настоящее зрелище было в дальних комнатах.

— Берёшь виски и становишься у столиков в центре, говоришь мило со всеми. Ты новенькая, ты саба и очень боишься. — держу Лину за руку, убедительно глядя в глаза. Она идеально подходит на роль сабы. — Увидишь знакомые лица, звони мне сразу же. От стола никуда не уходи, а то точно навлечёшь на себя приключения.

Оставлять ее совсем не хотелось, на подсознании был страх, что с ней что-то случится, но если она послушается и будет стоять только у тех столиков, то ей ничего не угрожает. Я бы и не взял ее сюда, если бы постоянно не думал о том, что из нее выпустят кровь и мумифицируют. Мне было спокойнее, когда она была в моем поле зрения.

Ангелина неуверенно зашагала к столику, беря бокал с чистым виски и неуверенно из него отпивая. Блики красной лампы падали на ее пухлые губы, ресницы, ключицы, подчеркивая ее хрупкость. В ней все было изящно.

Вздохнув, я пошёл окунаться в мир похоти и разврата.

Каждая комната по сути представляла собой ветвь БДСМа, где-то была имитация насилия, где-то связывали и были плетками, где-то душили. Люди распределялись по этим комнатам, встречая уже старых забытых друзей и делясь с ними своими впечатлениями.

Такой, как Бурков мог быть только в имитации насилия. В комнате было очень темно и накурено, даже не чем было дышать, лица тоже было трудно разобрать из-за отсутствия ламп. Освещалась только сцена, на которой шла постановка. Стоны, похожие на мольбу о помощи, глухо, еле слышно разлетались по комнате.

Даже я постарался побороть отвращение от увиденного, даже для меня это было слишком.

Мне нужно было несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте и начать различать хоть что-нибудь. Рядом со мной сидел мужчина лет сорока, он смотрел на происходящее со скучающим видом, ему было мало, он был более искушён и кровожаден, чем все остальные. Ему была неинтересна сцена, он наблюдал за людьми.

— Банальщина. — тихо проговорил я ему. — Даже не возбуждает.

Он посмотрел на меня с интересом, но промолчал, никак не комментируя. Но когда я вздохнул и решил встать, он тихо произнёс:

— Вы новенький?

— Только в этом клубе.

— Давно практикуете?

— Сколько себя помню.

— По средам тут собираются только самые искушённые, приходите, есть на что посмотреть.

— Буду надеяться, потому что пока мне это напоминает детский утренник. — он улыбнулся и жестом пригласил меня за мной. Мы вышли из комнаты и пошли дальше по коридору к самой дальней комнате, где девушки просто танцевали и разносили выпивку. Все они голые в ошейниках, а из их попок торчат хвосты, которые забавно дергаются при их каждом шаге.

— Анальные пробки? Оригинально. — я взял джин с тоником, чтобы утолить жажду и снизить похмелье. — Очень наслышан был об этом месте, но если честно разочаровался.

— Почему же?

— Создатель этого места — мой друг, я всегда думал, что у него более искушенная фантазия.

Мужчина на свету оказался старше, его волосы были уже почти седые, а лицо испещрено морщинами, он был очень отталкивающим и мерзким, самый настоящий прохиндей.

— Вы знакомы с Ромой? — спокойно спросил он.

— Да. — внутри меня загорелось предвкушение, я был в нетерпении.

— Он больше не бывает тут, а это место принадлежит теперь мне. — он говорил очень спокойно, но чувствовалось, что он занервничал. — Я стараюсь, чтобы в клубе все было в рамках, пусть не хватает зрелища, но его достаточно… зато без жертв.

Пахнем жареным.

— Где я могу найти его? — Он пожимает плечами. Уверен, что знает, просто не хочет говорить. Мы с ним в молодости вместе работали в детском лагере, так давно его не видел, но нам есть о чем поговорить.

Мои слова производят на него впечатление. Зрачки расширяются, а лицо вытягивается. Теперь он смотрит на меня с ужасом, будто я маньяк-убийца.

— Вы работали в «Жемчужном береге»? — он говорит одними губами, я не слышу его слов, читаю по губам. Он сглатывает и оглядывается, боится, что нас подслушают. — Послушайте, кто бы Вы ни был, здесь больше таким не практикуют. Мы не насилуем людей против их воли, они всегда подписывают хорошо составленный юридический договор. Мы не ставим на них психиатрические эксперименты.

Роман не имеет больше никакого отношения к этому месту, я не знаю ни где он ни его денница!

— Может Вы подумаете лучше? У Вас получится что-то вспомнить? — я придвигаюсь к нему, глядя в глаза. Чувствую только отвращение к мелкому извращенцу, который просто стрижёт тут деньги. — Я ОЧЕНЬ хочу поговорить с другом.

— Я видел его в последний раз пол года назад, он собирался в Крым к Вашему учителю.

Выдавливаю из себя улыбку, завтра я вызову этого гавнюка на доброс и заставлю мне рассказать все, что он знает про этот чертов лагерь, учителя и прочую сектантскую чепуху. Сейчас я не могу его арестовать, но завтра у меня будет ордер.

— Совсем забыл спросить, как Вас зовут? — мне не составит труда пробить его, спрашиваю ради приличия, он соврёт скорее всего.

— Михаил. — отвечает он, поправляя пиджак и поглядывая на хвост официантки, которая стояла недалеко от нас. Он перенервничал и даже вспотел, на лбу выступили капельки пота. Чтобы себя успокоить он протянул руку и положил ее на голую жопу девушки, это ее совсем не удивило и не обрадовало, она выдавила из себя улыбку, не сопротивляясь его поглаживаниям. — Думаю наш разговор окончен.

— О нет, это была только прелюдия нашего разговора.

Я вышел, оставляя его наедине со своим петтингом. Пора забрать Сиськастую и отправить ее домой к родителям, пусть за ней смотрят, а то ещё кто изнасилует ночью или кишки выпустит.

К моему полному шоку, за время моего отсутствия, Лина успела напиться до состояния отключения мозга, она раскраснелась, глаза блестели. И она на высоких каблуках теперь переминалась с ноги на ногу, потому что не могла стоять ровно. Вокруг нее собралась толпа мужиков, потому что всем хотелось отхватить кусочек этой самочки. Их слюни текли водопадом.

Она мило болтала со всеми, посасывая свои губы, чем поднимала не только мой член. У нее был вид невинной школьницы, которая случайно забрела в этот подвал, каждый присутствующий здесь опытный мужик чувствовал — она не тронутая ни кем. И всем хотелось пометить ее… своей спермой.

— А вот и мой господин. — она сложила руки треугольником и сделала поклон.

— Пошли отсюда! — мне хотелось задать трёп этой безмозглой девке, которая не только концерт устроила, нажралась, а еще и сопротивлялась и не хотела уходить. Пришлось подхватить ее под белые ручки.