Кей Хупер - Знакомство по объявлению
Пеппер засмеялась.
— Это на него похоже.
Подойдя к дивану, она подвинула Брута в уголок и села, не обращая внимания на его негодование.
— Я сожалею о случившемся ночью, — вдруг сказал Тор.
Пеппер, намеренная показать, что не придает инциденту никакого значения, беспечно спросила:
— Сожалеешь, что так внезапно ушел? Или сожалеешь, что это вообще произошло?
Только теперь она осознала, что они впервые с прошлой ночи остались один на один.
— Сожалею, что так внезапно ушел, — ответил он, слабо улыбнувшись.
Она пожала плечами.
— Но я действительно была с тобой резка, не правда ли? Должно быть, меня оставила способность проявлять деликатность. Если она вообще была мне свойственна.
Тор долго молча смотрел на нее. Потом он заговорил, медленно, с паузами между словами, но его голос выдавал скрытое волнение.
— В минувшие двадцать четыре часа я пережил больше чувств, чем в последние двадцать четыре года. От удовольствия до гнева. Мои чувства менялись, и при этом с каждой минутой во мне росло желание.
Пеппер затаила дыхание.
— Тебе это не нравится?
— Не нравится. Мне жаль.
— Жалеешь? А как же наша охота?
Потупив глаза, она потрепала по голове Брута, который, забыв обиды, перебрался к ней на колени. Рассеянно поглаживая короткую шерстку собаки, Пеппер сказала:
— Мне действительно жаль, Тор, что ты испытываешь эти чувства. Мне кажется, будто я тебя знаю давно-давно. Мне кажется, что ты мой давний друг. Но стоит мне посмотреть на тебя и подумать о друге, как я вижу любовника. Словно ты не можешь быть и тем, и другим. Мужчины никогда не виделись мне в таком свете. И, честно говоря, я не знаю, как мне себя вести.
Тор подождал, пока она посмотрит ему прямо в глаза. Потом со странной нежностью спросил:
— Храбрость тебя оставила?
Пеппер улыбнулась, припоминая всю ту чепуху, которую наговорила об охоте до конца и нокаутах.
— Храбрость — отложена. Когда ты мал ростом, ты учишься говорить, словно ты велик, — иначе пропадешь. При этом ты наполняешься решимостью.
Теперь она неотрывно смотрела на Тора.
— Может быть, я теряю это время. Но я хотя бы буду знать, зачем я это делаю.
Ее речь звучала сумбурно, но Тор ее понял. Он кивнул головой. Пеппер была готова и к победе, и к поражению. Ей хотелось узнать, почему он отвергает прочную связь с обязательствами. Он едва ли мог винить ее за это. По правде говоря, он и сам хотел, чтобы Пеппер узнала его мотивы. Но он еще был не готов открыть их. В прошлом он без колебаний объявил бы любой женщине, почему он избегает длительных прочных отношений. Теперь он засомневался.
Он молчал не потому, что Пеппер слишком мало для него значила. Напротив, она стала слишком важна для него.
— Перемирие? — предложила Пеппер, улыбнувшись. — Мне кажется, нам понадобится время, чтобы передохнуть, Тор.
— Да, события стали развиваться слишком стремительно, — с сожалением признал Тор.
— Учти это на будущее, — наставительно сказала Пеппер, но голос ее дрожал, и смех получился неуверенным.
— Хорошо, перемирие. Притормозим карусель, пока мы оба не упали.
Пеппер широко улыбнулась.
— Знаешь, среди этих художественных образов, аллюзий и метафор у нас, по-моему, сформировался свой особый язык.
— Мне всегда этого хотелось, — кивнул Тор.
— Здорово, правда?
— Привет! — громко сказал Коди, входя в комнату.
— А вот и трефовый валет, — объявил Тор.
— Трефовый валет лучше, чем король-самоубийца, — подхватила Пеппер.
— И лучше десятки, — добавил Тор. Коди с опаской посмотрел вниз. Чихуахуа успел вцепиться ему в джинсы у щиколотки. Заметив, что его тревогу никто не разделяет, он и сам, по-видимому, решил проигнорировать нападение.
— Я что, пришел в разгар партии в словесный покер? — осведомился Коди.
— Если уж речь зашла о покере, почему бы нам не сыграть несколько партий всем вместе? — предложил Тор. — Только прежде надо подвергнуть Пеппер личному досмотру и заставить ее закатать рукава свитера на время игры.
— Какая находчивость! — сухо заметила Пеппер.
— Опыт показывает, что с вами надо держать ухо востро, мисс, — парировал Коди.
— Знаешь, парень, мне не надо жульничать, чтобы у тебя выиграть.
— Коди, давай отберем у нее ее денежки! — предложил Тор, подвигая стол.
— Десятка бубен.
— Валет червей, — объявил Коди. — Отцепись, Брут.
— Дама червей, — сказала Пеппер. — Мой ход.
Тор взглянул с подозрением.
— Ты всегда начинаешь с этой карты.
— Удивительно, не правда ли?
— Ну-ка закатай рукава, черт возьми!
— Кто-нибудь наконец оторвет от меня этого вепря? — не выдержал невнимания Коди.
Пеппер выигрывала не все партии, а лишь большинство из них.
В условиях перемирия, которое обе стороны трепетно соблюдали, в отношениях Пеппер и Тора воцарилась странная гармония. В первые два дня этому способствовал Коди, сознательно или неосознанно послужив им буфером. Он помог установить дистанцию, которая им требовалась.
Поскольку в среду Пеппер была свободна от парикмахерских обязанностей, все трое проводили время в свое удовольствие. В доме они играли в карты, шахматы и даже в шарады. Во дворе сгребали листья, нападавшие накануне вечером — осеннюю борьбу с листопадом непременно надо было завершать. Все трое были энергичные, спортивные, все горели бойцовским духом — отчего, естественно, к вечеру приходили в полное изнеможение.
Миссис Смолл продолжала воплощать один за другим всевозможные рецепты из коллекции Пеппер, отчего гастрономический кругозор мужчин заметно расширялся. Брут предпринимал вылазки против Коди приблизительно раз в три часа, по-видимому, из принципа.
Коди уехал в четверг рано утром. Он сделал замечания по поводу отношений только в частной беседе с Пеппер, непосредственно при прощании.
— Не сдавайся, ему с тобой хорошо.
А Пеппер стало хорошо от слов Коди, знавшего Тора куда лучше или, во всяком случае, дольше, чем она. Его одобрение подстегнуло ее боевой настрой. Тем временем перемирие продолжалось.
Пеппер учила Тора жульничать в покер, яростно спорила с ним по поводу достоинств футбольных команд, участвовавших в матче, который они вместе смотрели по телевизору. Она четыре дня подряд неизменно выигрывала у него в шахматы, пока он не уяснил, что на ее психику можно оказать давление, если завести во время игры смешную беседу.
Его излюбленный прием состоял в том, что он высказывал все новые догадки касательно похождений Пеппер в предшествующие годы. Он по-прежнему выискивал в ее словах фрагменты для заполнения головоломки, но теперь делал это в шутливом тоне, часто балансируя на грани абсурда.
— Я знаю, ты шпионка, — начинал он.
— Твой ход, — сухо замечала Пеппер.
— Возможно, ты двойной агент.
— Это надо говорить с улыбкой.
— А почем теперь платят шпионам?
— Какая дешевая выдумка! Действуйте осмотрительнее, на рынке работают профессионалы, — предостерегала Пеппер.
— Вот как! А мне-то казалось, что здесь собрались простофили.
— В шпионскую школу надо записываться загодя, — подхватывала словесную перепалку Пеппер.
— А нельзя ли занести в список и мою фамилию? К кому обратиться, девушка?
— Вероятно, к вербовщику шпионов по месту жительства.
— Не замолвите за меня словечко?
— Ни за Что. Ходи!
— Пожалуйста.
— Черт!
— Шах и мат, мэм.
— Тебя как будто арестовали в Париже?
— Подслушал?
— У меня такая привычка. Так тебя там арестовали?
— За переход улицы в неположенном месте.
— Смешно.
— Что, шеф, ложный след завел в тупик?
— В следующий раз буду действовать осторожнее.
— Разумно.
— Если ты не была шпионкой, значит, занималась контрабандой.
— Неужели?
Выстрелив наугад, он, кажется, попал в цель или где-то рядом.
— Это смешно, — возмутилась Пеппер.
— Признайся, тебе легче будет.
— Ни за что.
— Правда, ты очень маленькая для контрабандистки.
— Зато помещусь в любой закуток вместе с товаром.
— Я это и имел в виду.
— Шах.
— Хм, все-таки в моей догадке что-то было.
— Знаешь, мне кое-что пришло в голову.
— Знаешь, ты мертвого заговоришь.
— Не перевешивай на меня свои грехи.
— Чудак-человек, что там созрело в твоей голове на этот раз?
— Я даже не знаю твоей фамилии.
— Ты и имени моего не знаешь.
— Разве? А что же в таком случае «Пеппер»?
— Прозвище.
— Выходит, я вообще не знаю, как тебя зовут?
— Не-а.
— То есть я живу бок о бок с женщиной, которая мне даже не представилась?
— Получается, так.
— Черт. Может быть, теперь-то ты назовешь себя?
— Извини. Этот вопрос слишком запоздал.
— Я спрошу у миссис Смолл.
— Она тебе не скажет.
— Разыщу твои права.
