Нора Робертс - Покорение Сюзанны
— Господи, должно быть, здесь самое волшебное место в мире.
Меган схватила Сюзанну за руку.
— Хотелось бы надеяться, что мы сможем стать друзьями и не только ради детей или Слоана с Амандой.
Сюзанна улыбнулась:
— Думаю, мы уже подружились.
— Сюзанна! — окликнула Коко из двери кухни. — Тебя к телефону.
Тетя закусила губу, когда племянница подошла к ней:
— Это Бакстер.
— Ох.
Сюзанна почувствовала, как стремительно утекает хорошее настроение.
— Поговорю в другой комнате.
Спускаясь в гостиную, собралась с духом. Больше он не сможет травмировать ее, напомнила себе Сюзанна. Ни физически, ни эмоционально. Скользнула в библиотеку, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и взяла трубку:
— Привет, Бакс.
— Наверняка считаешь себя очень хитрой, заставляя ждать ответа?
Снова тот же назидательный язвительный тон, который когда-то вызывал дрожь. Но теперь Сюзанна только вздохнула:
— Извини. Я была снаружи.
— Небось, все в саду копаешься. По-прежнему изображаешь из себя мученицу, вынужденную зарабатывать на жизнь выращиванием розовых кустов?
— Уверена, ты звонишь не для того, чтобы поинтересоваться моим бизнесом.
— По мне, так твой бизнес, как ты его называешь, просто дурацкий каприз. Бывшая жена, торгующая на улице букетами…
— Пятнает твой имидж, знаю.
Сюзанна провела рукой по волосам.
— Не станем же мы снова обсуждать все это, правда?
— Как была мегерой, так и осталась.
Она услышала, как Бакс что-то пробормотал кому-то еще, затем засмеялся.
— Нет, я позвонил не для того, чтобы напомнить, что ты выставляешь меня идиотом. Я хочу забрать детей.
У Сюзанны остановилась и заледенела кровь.
— Что?
Дюмонту чрезвычайно понравился дрожащий шепот.
— Полагаю, в соглашении об опеке предельно ясно записано, что я имею право в летнее время забирать их к себе на две недели. Заеду за ними в пятницу.
— Ты… но ты… не можешь…
— Перестань заикаться, Сюзанна. Это одна из твоих самых раздражающих привычек. Если не поняла с первого раза, так и быть, повторю: я намерен осуществить родительские права. В полдень пятницы я их увезу.
— Ты почти год не видел детей. И не можешь забрать…
— Очень даже могу. Если не будешь соблюдать соглашение, просто потащу тебя в суд. С твоей стороны юридически незаконно, да и просто глупо пытаться прятать их от меня.
— Никогда не прятала. Тебя они просто не интересовали.
— Не собираюсь перестраивать свой график ради твоего удовольствия. Мы с Иветт на пару недель отправляемся в Марта Виньярд, и я решил взять с собой детей. Настало время для них увидеть и другой мир, помимо того захолустья, в котором ты скрываешься.
У Сюзанны затряслись руки, и она крепче обхватила трубку.
— Ты даже не послал Алексу открытку на день рождения.
— Уверен, в документах нет ни слова об обязательных поздравительных открытках, — тут же парировал Дюмонт. — Зато очень ясно расписано право посещения. Не стесняйся уточнить у своего адвоката, Сюзанна.
— А если они не захотят?
— У них нет выбора… так же как и у тебя.
«А вот у меня есть», — позлорадствовал Бакстер, именно такое положение вещей он и предпочитал.
— И не пытайся настраивать их против меня.
— И не собиралась, — пробормотала она.
— Проследи, чтобы они были готовы и вещи упакованы. Ах, да, Сюзанна, в последнее время о твоем семействе много пишут. Ну не странно ли, что в нашем мировом соглашении нет ни слова об изумрудном ожерелье?
— Я не знала, что оно существует.
— Интересно, поверит ли этому суд.
Сюзанна почувствовала, как яростные слезы обожгли глаза.
— Ради Бога, разве ты недостаточно получил?
— Достаточно никогда не бывает, Сюзанна, так что хорошенько подумай, как сильно ты меня разочаровываешь. В пятницу, — напомнил он. — В полдень.
И отключился.
Сюзанну трясло. Даже крайне осторожно опустившись на стул, она не могла остановить дрожь. Дюмонт снова швырнул ее на пять лет назад, в ту ужасную беспомощность. Нет никакой возможности остановить его. Она изучила каждое слово соглашения, перед тем как подписать, и он действительно имел право забрать детей. О, технически, наверное, можно потребовать уведомления заранее, но это только отсрочит неизбежное: если Бакс вознамерится добиться своего, она не в состоянии ничего изменить, и, чем больше будет бороться, чем яростнее спорить, тем глубже он вонзит нож.
И тем суровее отыграется на детях.
Ее малыши. Раскачиваясь, Сюзанна закрыла лицо руками. Он ведь увезет их ненадолго… она-то как-нибудь переживет, но что почувствуют ребятишки, когда их отправят из дома, не дав никакого выбора?
Придется представить все как приключение. Правильным тоном и правильными словами она сумеет убедить детей, что именно о таком путешествии они и мечтали. Сюзанна поднялась, сцепив зубы. Только не сейчас. Если поговорить с ними именно сейчас, вряд ли удастся обмануть, не выдав собственной нервозности и расстройства.
— Это чертово место походит на гигантский Центральный вокзал.
Знакомый удар трости едва не заставил Сюзанну снова шлепнуться на стул.
— Туда-сюда снуют толпы людей, постоянно трещит телефон. Можно подумать, никто раньше не выходил замуж.
Двоюродная тетя Коллин — великолепные белоснежные волосы подобраны вверх, в ушах сверкают бриллианты — застыла в дверном проеме.
— Надеюсь, ты понимаешь, что невозможно не заметить этих невыносимых маленьких монстров, оставляющих грязь на лестнице.
— Извините.
Коллин постоянно ворчала, ей нравилось жаловаться на детей, потому что когда-то она очень любила своих братьев.
— Хулиганы. Мало того что в редкий благословенный день кто-нибудь не стучит и не пилит каждую минуту, так еще и толпы мелюзги вопят по всему дому. Какого черта они не в школе?
— Потому что сейчас июль, тетя Коллин.
— Да какая разница?!
Старуха нахмурилась еще сильнее, вглядевшись в Сюзанну:
— Что с тобой, девочка?
— Ничего. Просто немного устала.
— Устала моя нога.
Коллин узнала этот взгляд. Точно такой же — безысходное отчаяние и беспомощность — она видела и прежде в глазах собственной матери.
— Кто звонил?
Сюзанна вздернула подбородок.
— А вот это, тетя Коллин, не ваше дело.
— А… закусила удила.
Реакция явно понравилась старухе, она предпочитала, чтобы внучка огрызалась в ответ, а не склонялась под ударом. Кроме того, появился еще один повод доставать Коко до тех пор, пока та не расскажет, что происходит.
