Хелен Рой - Завещание авторитета. Конец игры
- Ну, тогда давай пройдёмся... или проедемся.
- Где сейчас жена Юсупова? - спросил Попович, перейдя сразу же к волнующей его теме.
- Тут брат такое дело... - Матвеев остановился. - Ну, в общем, никто не виноват... так просто получилось... - он замялся на секунду. - После письменных показаний ей предоставили комнату. Кто же знал, что Махмуд рискнёт появляться в городе?
- Вы что к ней не приставили охрану? - Алексей пристально посмотрел на майора.
- Людей итак не хватает...
- Ты что совсем обалдел? Аниса ценный свидетель, да и не только. Она мне жизнь спасла. Ты понимаешь? - Попович сжал кулаки.
- Теперь уже ничего не исправишь... - Матвеев отвернулся, не решаясь смотреть в глаза Алексею. - Её с ребёнком похитили в центре города. Вывезли в горы и там расстреляли, а тело выбросили около блок поста. Говорят, стрелял сам Юсупов. Что с малышом не знаю...
- Это я во всём виноват. Я должен был о ней позаботиться! А я её бросил...
- Успокойся. Причём здесь ты? Пойдём ка выпьем за встречу.
Попович кивнул. Сейчас ему надо было выпить, забыться. Алексей мечтал стереть с памяти последние месяцы жизни. Ему казалось ещё немного, и он сойдёт с ума.
- Пойдём, - решительно согласился Лёша.
Они вернулись к подъезду. Матвеев затащил коляску на третий этаж, открыл коричневую обшарпанную дверь типовой квартиры. Мужчины оказались в полутёмной прихожей, где пахло красками и скипидаром. По углам коридора стояли банки с эмалью и ещё чем-то.
Попович заехал на кухню вслед за майором. Тот трясущимися руками налил водку в стеклянные гранёные стаканы. Достал закуску из холодильника: выложил на тарелку малосольные огурцы, копчёную колбасу и сыр.
Ни говоря не слова, Попович выпил одним залпом содержимое стакана и тут же брезгливо поморщился. Водка была паршивая, тёплая, отдавала керосином.
Матвеев снова разлил белую жидкость. Алексей вновь осушил свой стакан, привыкнув к вкусу палёной водки. Он не стал закусывать, его рука сама собой потянулась к бутылке и вот новая порция уже приятно обжигает горло. От чего-то вспомнилось, что сегодня он ещё не завтракал и не обедал, просто забыл. Алкоголь быстро сделал своё дело - перед глазами вдруг всё поплыло, язык развязался и сам собою выложил Олегу всё что наболело и накопилось в душе...
- Не могу я жить с ней рядом. Ну, зачем я ей нужен такой? Но и смотреть когда около Вики кто-то другой ошивается не могу! Понимаешь это выше меня! Мне так хочется увидеть сына. Да только я точно знаю, если притронусь к ней или к нему уйти уже не смогу. Все мечты о счастье уже давно рассыпались, разбились в дребезги...
Лёшка выпил.
- Ты закусывай, - майор придвинул к нему тарелку с серой колбасой. - Я не знаю как бы поступил на твоём месте... Как же теперь ты жить дальше будешь?
- Не знаю. Моментами мне хочется умереть, но покончить с собой я не могу. Легче всего повеситься или отравиться... Такая смерть для слабаков... Нет лучше на поле боя, от руки боевика... Только кто меня туда возьмёт калеку, - его взгляд остановился на пустой бутылки. - Всё что связывало меня с жизнью отнял Юсупов вмести с ногами. Нет больше ничего. Он ещё и убил человека которому я обязан жизнью. Эта сволочь всё забрала, я теперь словно прокажённый. Отброс общества, никчемный человечишка. Какая от меня польза?
Алесей молчал пока Матвеев доставал новую бутылку водки и разливал жидкость по стаканам.
- Может не надо было всё ломать? Ведь ты же даже не поговорил с женой.
- Я действовал как мне подсказывала совесть. Не могу я видеть жалость в её глазах. Это хуже смерти.
- И что теперь? Ты не думал, что возможно поломал и её жизнь? Она же тебя любит...
- И я её люблю, поэтому и ушёл...
- Сделав больно?
- Это быстро пройдёт.
- У тебя-то самого быстро прошло? - майор протянул зажигалку Алексею.
- Пройдёт. Понимаешь я сейчас хочу лишь одного - поймать этого ублюдка Юсупова и голыми руками придушить его, чтобы вся обида и ненависть, накопившиеся тут, - Лёша ударил кулаком себя в грудь, взял зажигалку. - Вышли наружу. Он для меня хуже духа, он моё зло, мой крест!
Алексей сделал затяжку, опустил руку с сигаретой. Тлеющий уголёк сорвался с кончика окурка и упал на пол.
- Мои отношения с Викой разорваны окончательно, не могу я вернуться туда...
- Но и Юсупова убить ты тоже не можешь. Во-первых ты калека...
Слово "калека" разозлило пьяного Поповича. Он схватил тарелку с закуской и со всего маху кинул в Матвеева. В нескольких сантиметрах от головы Олега, она ударилась об стенку и разлетелась осколками...
- Ты совсем спятил? - подскочил к нему возмущённый майор. - Я с ним как с человеком...
- Как с калекой, - поправил его Лёшка, хватаясь за нож.
Он не понимал, как всё произошло - в его голове всё перемешалось и вот теперь перед ним стоит не майор Матвеев, а Махмуд Юсупов. Нож нацелился на источник всех бед и... если бы не прибежавшие, на шум соседи по квартире, то нож бы вошёл в грудь Олега. Майора отделяли от смерти доли секунд...
Из милиции Алексей вышел только вечером следующего дня. Проспавшегося и осознавшего свою вину его выпустили не возбуждая уголовного дела по просьбе потерпевшего майора Матвеева.
Попович не разбирая, куда катит коляску, медленно ехал вдоль улиц. Нужно было как-то жить дальше и чем-то заниматься. Он устал ненавидит, устал существовать в этом чёрном мире...
Алексей потянулся, нащупывая инвалидное кресло, подтащил его к себе. Каждый раз ему приходилось прикладывать много сил, чтобы сесть в коляску. Иногда казалось, что нужно только захотеть и чувствительность вернётся к ногам. Но иллюзия быстро испарялась, возвращая его к реальности, как только он пытался встать на ноги.
Крутя колеса, мужчина ехал по заброшенному дому, натыкаясь на пустые бутылки из-под водки и пива. В голове мелькнула мысль: что не плохо бы собрать тару, чтобы вечером её сдать и купить чекушку для забвения. Лёшка тут же откинул эту идею. Он давал себе каждый день слово, что вот сегодня точно завяжет с пьянством, но наступал вечер - одиночество и старые враги всплывали в памяти, а избавиться от всего мог помочь только алкоголь...
Глава 2.
Виктория стояла посередине вокзала не знакомого города, окружённая людьми. Тяжёлый, душный воздух и шум раздражали её, а запах фасфуда исходящий из ближайших забегаловок смешанный с потом сотен пассажиров, сошедших или ожидающих поезда, вызывал тошноту. Она сглотнула, переводя дыхание. Взгляд её карих глаз прошёлся по толпе, разыскивая человека в форме.
