Алена Винтер - Вожделенный мужчина
– Мартин, – докладывал Хоупс, вернувшись из Милана, – у полиции имеются сведения о сфере деятельности сенаторов Андретти и Пепле, а также об их связях с организованной преступностью.
– А Бруни?
– Прямых доказательств о том, что он контактировал с боссами мафии, у полиции нет. Но ему инкриминируют использование служебного положения в личных целях, а также превышение полномочий.
– И после этого он собирается спокойно жить за границей? – рассмеялся Раф. – Да ему же грозит как минимум пара десятков лет за решеткой!
– Взамен на продуктивное сотрудничество, а также имена и факты он, возможно, избежит таких горьких последствий, – покачал головой Мартин.
– Мартин, – неуверенно продолжил Стив, – он упоминал о Маццола. И о тебе. – Стив замолчал.
– Что именно?
– Он не знает тебя в лицо, как и твоего имени. Но он четко описал полиции некоторые дела, связанные непосредственно с ним. Он назвал тебя Анубисом.
Рафаэль посмотрел на Мартина и, увидев холодное спокойствие в его глазах, со смехом выдохнул:
– Так ты у нас теперь бог смерти?
– Именно так Мартин фигурирует в досье, – сказал Стив.
– Кроме этого тупого имени на меня что-нибудь еще есть?
– Нет.
– Хорошо, – Мартин удовлетворенно кивнул, – значит, у них нет ничего.
– Почему Бруни не в полиции, а дома? – спросил Рафаэль.
– В здании полиции к нему легче было бы подобраться. – Стив помолчал. – Дом превратили в крепость, столько охраны нет и у президента. Два снайпера, восемь полицейских машин. Сколько людей внутри, мне неизвестно.
– К нему кого-нибудь впускают?
– Нет. Только два раза были посетители – врач и комиссар, но их тщательно обыскивали перед тем, как впустить.
Мартин замолчал, уставившись на бутылку виски. Рафаэль непонимающе глядел на него, но не нарушал тишину.
– Что мне делать далее? – напомнил о себе Стив.
– Отдыхай, – Мартин все еще смотрел на бутылку. – Я позже с тобой свяжусь.
– Да что такого в этой бутылке? – воскликнул Рафаэль.
– Пришли ко мне Клементину.
* * *Клементина растерянно смотрела на Мартина, обдумывая поступившее предложение. В комнате было прохладно, и она потерла руки, пытаясь согреться.
– Я растоплю камин, – предложил Мартин.
– Не нужно, мне в холоде лучше думается.
Он подошел и обнял ее за плечи.
– Прости, дорогая, но у меня нет другого выхода. Бруни ставит под удар многих и, самое главное, меня. Только ты имеешь вход в этот дом и при этом не вызываешь подозрений.
– Он – отец моей подруги, – сказала Клементина.
– А я – твой дядя, – Мартин увидел, как едко заблестели ее глаза. – Это во-первых. Во-вторых, если Бруни останется жив, Интерпол выйдет на меня. А в-третьих, у тебя не может быть друзей.
Клементина усмехнулась:
– Но у тебя же есть Рафаэль.
– Мы все варимся в одном котле. Кроме того, Раф – наш сообщник. А эта девочка… Как ее зовут?
– Эстэр.
– Она уже тебе мешает. Ты не можешь сконцентрироваться на деле.
Клементина напряженно посмотрела в сторону окна. В ее груди бешено колотилось сердце. Ей было страшно от того, что предложил Мартин, ведь она никогда не убивала! Она боялась последствий, как и того, что произойдет, если Мартина арестуют. Мартин не сказал ей всей правды, касавшейся происходящего. Он сознательно сгустил краски, объясняя свою роль в этом деле. Клементина боялась, что Интерпол действительно возьмется за него, тогда и ее положение станет весьма нелегким. Она не боялась замороженных счетов Хаксли – у нее более чем достаточно своих денег, – она опасалась испорченной репутации из-за родства с ним, с Мартином, пусть и документального. Мартин же не хотел терять полмиллиона, предложенных ему за жизнь – точнее, за смерть Бруни, а также желал испытать Клементину на стойкость. Он должен быть уверен в ней, а дело сенатора Бруни давало прекрасную возможность все проверить.
– Слушания начнутся через шесть дней, потом к нему будет невозможно подобраться, да и всякий смысл исчезнет, – продолжил он.
– Каким образом я должна его убить? – спокойно спросила Клементина, но Мартин почувствовал ее волнение.
«Правильно, – подумал он, – не боится только глупец или тот, кто не знает, на что идет». Клементина понимала, на что шла, и от этого было еще хуже. Мартин подошел к столу и, открыв нижний ящик, достал из него маленький пузырек.
– Яд?..
Мартин кивнул, и Клементина нервно расхохоталась:
– И что мне с ним делать?
– Добавишь ему в выпивку, – невозмутимо ответил Мартин.
– Полицейские обыщут меня на входе. Если вообще пропустят. – Клементина посмотрела на бутылочку с бесцветной жидкостью. – Я нигде не смогу ее спрятать, потому что, как ты сказал, они чуть ли не в трусы лезут.
Мартин бросил ей в руки изящный браслет из синего стекляруса. Крупные трубочки из стекла составляли прекрасный рисунок, в центре которого переливался небольшой цветок. Клементина догадалась, что именно в нем и будет яд. Словно подтверждая ее слова, Мартин сказал:
– Яд внутри. Он без запаха, из-за темного стекла не видно, что там что-то есть. Пронести его будет несложно. Это всего лишь красивое украшение.
Клементина подошла к телефону и по внутренней связи сухо попросила, чтобы в кабинет подали чай. Молодая девушка через несколько минут принесла поднос и быстро удалилась. Клементину служащие не любили. Когда она приезжала в дом Хаксли, все разбегались или прятали взгляд от ее холодно-вежливой улыбки, ибо она, как никто и ничто другое, заставляла людей чувствовать свою ничтожность и убогость.
Клементина молча насыпала себе в чашку сахар.
– Как и когда начнет действовать яд? – поинтересовалась она.
– Через двенадцать часов с момента принятия внутрь. Сначала появляется легкое головокружение, потом начинаются головные боли. Завершают все судороги, потеря сознания, кома и смерть.
Клементина поежилась. Будучи впечатлительной натурой и имея прекрасное воображение, она в ярких красках представила себе смерть Бруни.
– Что это за яд?
– Из чилибуха.
– Но из семян чилибуха получают стрихнин! – воскликнула она, едва не пролив на себя горячий чай. – Он же пахнет чесноком!
– Это мышьяк пахнет чесноком, – возразил Мартин. – То, что ты добавишь Бруни, не имеет ни вкуса, ни запаха.
Он был спокоен. Волнение Клементины смешило его, но он понимал, что все новое внушает страх. Когда человек делает что-то необычное, он всегда страшится. Все равно, что он совершает: влюбляется, получает новую работу, рожает ребенка или убивает. Новое внушает трепет. Невозможно объяснить, почему, но это так, и самое лучшее в этой ситуации – избавиться от эмоций, заставить себя успокоиться. Тогда начинаешь смотреть на все по-другому. Ни в коем случае нельзя избегать страха. Надо пропустить его через себя и оставить позади, тогда в душу придет покой и уверенность.
