Карен Робардс - Никому не говори…
—Хорошо, — кивнула Сандра и сделала то же самое.
В кабине воцарилось напряженное молчание.
Карли, зажатая между Сандрой и Мэттом, испытывала адские муки. Оба соседа были намного крупнее ее. От обоих исходил жар. Сандра была мягкой, как подушка, и благоухала какими-то цветочными духами. Мэтт был жилистым, мускулистым, и от него попахивало потом. Блузка Сандры была относительно сухой, в то время как обнаженная кожа Мэтта — влажной и горячей. Карли касалась его плеча, ее бедро тесно прижималось к его бедру. Хуже того, каждый толчок — а дорога внезапно стала похожей на поверхность Луны — бросал ее на Мэтта. Положение усугублялось тем, что на Мэтте не было рубашки, и с каждым поворотом Карли все острее ощущала близость его сильно разгоряченного тела.
Понадобилось немного времени, чтобы до Карли дошло, что она умирает от желания. Жаждет близости с ним. Прямо здесь и сейчас. Воображение услужливо нарисовало ей соблазнительную картину, и Карли заерзала на сиденье.
«Ни в коем случае! — твердо сказала она себе. — И думать об этом не смей!» Она больше не совершит эту ошибку. Никогда в жизни!
Но что прикажете делать со взбесившимися гормонами? Твердить себе, что Мэтт — подлый сукин сын, было бесполезно. Он мог тысячу раз быть сукиным сыном, но он возбуждал ее. Нравилось это Карли или нет, она ничего не могла с собой поделать.
— Нельзя ли открыть окна? — слабым голосом попросила Карли пару минут спустя. Еще немного, и от нее осталась бы только лужица, растекшаяся по сиденью.
Мэтт вынул сотовый телефон и начал нажимать на кнопки. Машина ехала через центр темного, тихого городка; было ясно, что на близость Карли ему наплевать.
— Окна открыты, — рассеянно бросил он.
Карли недоверчиво оглянулась. И в самом деле. Грязное боковое стекло было опущено и не мешало ей видеть местные достижения цивилизации: освещенные витрины магазинов, тротуары, украшенные ящиками с цветами, и резные жестяные таблички с названиями улиц, висевшие на каждом углу. Но Карли мечтала только о глотке свежего воздуха.
Мэтту было хорошо. Ветерок ерошил его черные волосы и охлаждал обнаженную кожу. Сандре тоже было хорошо. Она подставила лицо встречному потоку воздуха, и он шевелил ее сережки в виде бабочек. А вот Карли было хуже некуда. Помимо возбуждающих эротических видений близости с Мэттом в самых диковинных позах, от которых ее бросало в жар, она еще и задыхалась. Кожа ее покрылась испариной, голова кружилась.
Кроме того, ее била дрожь при воспоминании о случившемся в доме. Она уже начинала сомневаться в том, что правильно поступила, вернувшись в Бентон и решив сделать из старого заброшенного дома гостиницу. Ей вообще не везло. Всю жизнь. Ее подруга и деловой партнер собиралась уехать. Подлый сукин сын, о котором она всеми силами старалась забыть, вернулся из небытия и сразу влез в ее жизнь обеими ногами. Не прошло и часа, как волосы, которые несколько лет вели себя вполне прилично, взбунтовались и стали такими же непослушными, как в детстве. И в довершение ко всему пропал кот, о котором она теперь очень тревожилась.
Кто-то может сказать, что это просто неудачный день. Черта с два! Жизнь не сложилась.
— Пусть кто-нибудь из вас заедет за мной, — сказал Мэтт в телефон, прервав ее мрачные мысли. — Кстати, ребята, поищите там кота. — Наступила пауза. — Что значит «как он выглядит»? Четыре лапы, хвост и вес килограммов в семьдесят. Размером с медведя. — Еще одна пауза. — О господи, кот как кот. Белый и пушистый. Мяукает. Тебе нужен фоторобот? — Пауза. — Нет, они со мной. Я везу их к себе ночевать. — Внезапно он засмеялся. — Не беспокойся, со мной ничего не случится. Да, уверен. О'кей. Через пятнадцать минут.
Он дал отбой и сунул телефон в карман.
—Антонио боится, что вы придушите меня во сне. — Улыбка еще играла на его губах.
—Должно быть, он хорошо тебя знает, — натянуто улыбнувшись, ответила ему Карли. Она не знала, радоваться ли тому, что Мэтт приказал найти Хьюго, или возмущаться тем, как он описал ее любимца.
Вместо ответа Мэтт сбавил скорость и свернул налево, на ухоженную улицу с разномастными домиками. Затем последовала еще пара поворотов, и трейлер вырулил на асфальтированную подъездную аллею. Фары осветили двухэтажное строение весьма почтенного возраста с фасадом, обитым вагонкой. Фронтон крыльца поддерживали две кирпичные колонны. Видимо, это и был дом Мэтта. Перед пристроенным гаражом стоял маленький желтый «Сивик». Представить себе Мэтта за рулем этой машины было невозможно.
Когда Конверс припарковался рядом с этой игрушечной машинкой, до Карли внезапно дошло, что она все еще считает его тем прежним любимцем девочек, тем Мэттом, которого когда-то знала. Но минуло столько лет…
—Мне не хочется беспокоить твою жену. — Нарочито нейтральный, бесстрастный тон давался ей с большим трудом. Карли боялась признаться себе в том, что ей больно думать о жене Мэтта, о' том, что у Мэтта вообще есть жена.
—Я не женат.
Она едва сдержала вздох облегчения. Глядя вслед выходившему из трейлера Мэтту, Карли с досадой поняла, что в глубине души так и осталась влюбленной девочкой-подростком.
И за этой девочкой требовался глаз да глаз.
— Ты не возражаешь? — спросил Мэтт, указав на машину.
Карли спрыгнула на землю, и он закрыл дверцу. Карли пошла к дому, еще раз бросив взгляд на маленькую машинку. Если он не женат, то чей это автомобиль?
—Мама живет с тобой? — с тайной надеждой спросила она, когда Мэтт оказался рядом. Эта мысль пришлась ей по вкусу. Тридцатитрехлетний Мэтт, все еще живущий с матерью… Что это, как не возмездие?
—Мама умерла.
—Ох… — От ее хорошего настроения не осталось и следа. Мэтт любил мать. Эта потеря наверняка причинила ему боль. Карли сочувственно коснулась его руки. — Я не знала. Извини.
Она не знала этого, потому что после отъезда из Бентона и поступления в колледж не спрашивала о нем бабушку, а та, догадываясь, что тема Мэтта для внучки болезненна, хотя и не зная, почему, тоже не упоминала его имени. Сначала во время редких приездов Карли накапливалось столько тем для беседы, что избегать разговоров о Мэтте было легко. А потом бабушка начала сдавать, и они говорили только о ее здоровье.
—Не за что.
—Что… когда… — Карли осеклась. А вдруг Мэтт не захочет отвечать?
—Несколько лет назад. Сердечный приступ. Она обслуживала посетителей в «Корнер-кафе» и вдруг потеряла сознание… — Он сделал паузу и посмотрел на руку Карли, лежавшую на его плече. — После этого я уволился из морской пехоты и вернулся домой.
Тон Мэтта был бесстрастным, но Карли это не обмануло: она слишком хорошо его знала. За этим тоном скрывалась боль. И ее сердце не могло не откликнуться на его скорбь.
