Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях
На входе сидел охранник, тучный мужик в униформе. Люба нарочно дождалась перемены. Во время занятий в коридорах царит тишина, охранник явно скучает, поэтому визитершу будет допрашивать с пристрастием: как да что? И наверняка не пустит. Серьезных корочек у Любы не было, и, прочесав школьный сайт, она на всякий случай узнала фамилии учеников, которым по возрасту годится в матери. Едва раздался топот, она шагнула в просторный светлый холл. Школа, где учились «Анgелы Sмеrти» Света и Слава, была огромной и содержалась в порядке. Чего не скажешь о ее учениках, раз они решаются на такие отчаянные поступки.
– Вы к кому? – сделал движение в Любину сторону охранник. На столе перед ним лежал толстый журнал, куда он должен был записывать посетителей.
– Я мама Саши Васильева из десятого «А». Мне нужна справка… – Любин голос потонул в реве толпы.
Группа подростков ринулась на штурм входной двери.
– Курить нельзя! Директор запретил! – преградил им путь охранник.
– А мы воздухом подышать!
– Там холод собачий! – Мужчина закрыл своим тучным телом дверной проем.
– Имеем право! Мы здесь задыхаемся!
– Батареи жарят!
– Окна пластиковые!
– Закупорили нас тут!
– Обратно не впущу! – орал охранник.
– И не надо!
Люба попыталась перекричать толпу:
– Мне нужна справка! В ЖЭК!
– Проходите, – махнул рукой цербер.
Она торопливо прошла внутрь. Разборки между охранником и старшеклассниками продолжались, но Любу сейчас не это занимало. В школу она проникла, дальше надо во что бы то ни стало разговорить психолога. Саша Васильев действительно учился в десятом «А», он был гордостью школы, победителем физико-математических олимпиад. Люба нашла его на сайте на Доске почета. Не беда, если охранник записал в журнале, что приходила мать старшеклассника С. Васильева за справкой для ЖЭКа.
«А если террорист? Охранник обязан был спросить мой паспорт. Но не спросил».
Непрофессионалом здесь является не только психолог, но и охранник – такой вывод сделала Люба. Обычная школа, не лицей, поэтому народ не пишется в первый класс, занимая очередь с ночи, – непрестижное заведение. Люба на всякий случай навела справки, прочитала и школьный сайт, и блоги, пройдя по всем ссылкам. Отзывы родителей, чьи дети здесь учились, были критические. Они привели сюда отпрысков от безысходности. Лицеи не резиновые, да и не всем по карману. Расслоение общества четко прослеживалось уже со школы. Учебные заведения, где можно получить обязательное среднее образование, теперь делятся на две категории: для богатых и для бедных.
Это была школа для бедных. Но ведь здесь учится столько детей! Им что, охрана не нужна? Психологическая помощь не положена? Знания дают второго сорта?
Люба с любопытством разглядывала проходящих мимо учителей.
– Извините, где я могу найти школьного психолога? – спросила она одну даму маленького роста, с пучком седых волос на макушке, из которого торчал огромный, украшенный стразами гребень. «Кармен», – мысленно дала ей прозвище Люба.
– В десятом кабинете, – качнулся гребень. – Первый этаж. А вы чья мамочка будете?
– Я из детской комнаты ми… полиции, – ляпнула Люба. – По поводу суицида подростков, учившихся в вашей школе.
Учителям она врать не могла, сработал стереотип. В школе Люба была отличницей, послушной девочкой, всегда выполнявшей домашние задания. Классная руководительница всегда ставила ее в пример. Есть такая категория учеников – палочки-выручалочки. Они тянут вверх руку на открытых уроках, послушно едут в свой единственный выходной день на очередную олимпиаду, даже если не очень сильны в предмете, читают стихи со сцены первого сентября и двадцать пятого мая, остаются дежурить за двоечников и злостных нарушителей школьной дисциплины. «Кармен» ничуть не удивилась, что такая вот бывшая школьная палочка-выручалочка теперь работает в детской комнате полиции.
– Вы бы знали, как мы все переживаем! – энергично качнулся гребень. – Тем более что ни Слава Власов, ни Света Караваева не были проблемными детьми.
– А что вы под этим понимаете?
– Ну, как же! Они ведь хорошо учились!
«Плохой – хороший ребенок для учителей определяется оценками», – грустно подумала прилежная девочка Люба. Проблемная Люська, за которую она все десять лет решала контрольные и давала ей скатывать диктанты, как ни крути, ее обскакала. Ведь это Апельсинчик теперь приглашает Любу на свое телешоу, имеет шикарные апартаменты и красавца-мужа.
– Так где я все-таки могу найти психолога? – еле слышно вздохнула Люба.
– Прямо по коридору и направо.
Пока они беседовали, прозвенел звонок. «Кармен» заторопилась на урок, а Люба – прямо по коридору и направо. В дверях десятого кабинета она столкнулась с молодой женщиной баскетбольного роста, которая уже достала из кармана ключ.
«Мне везет, – подумала Люба. – Еще бы минута, и она ушла».
И тут случилось то, чего Люба так боялась. Ее узнали.
– Господи! Ведь вы же Любовь Петрова! – ахнула «баскетболистка» и от избытка чувств прижала к груди объемную сумку «под крокодила». – И вы – здесь! Господи! – повторила она. – Вы мой кумир!
– Э-э-э… Мы могли бы поговорить?
– Господи! Конечно!
Женщина распахнула дверь кабинета. Оттуда пахнуло пылью и пластиковой духотой, рожденной закупоренными окнами и нагретыми мониторами компьютеров. Весьма специфический запах. Раньше так пахло в офисах, а теперь пластик добрался и до детей.
– Проходите!
– Марина Владиславовна…
– Вы знаете, как меня зовут?!
– Да, я посмотрела на школьном сайте. У меня к вам дело.
– Ах да! Я так растерялась, что забыла спросить, зачем вы пришли. Неужели ваш ребенок учится у нас?
– А если так?
– Не смешите меня, – с досадой махнула рукой Марина Владиславовна. – Богатые люди учат своих детей не здесь.
– С чего вы взяли, что я богата?
– Вы же звезда!
– Меня приглашают на эфиры, но лишь потому, что ток-шоу «Все всерьез» ведет моя школьная подруга. Кстати, мы с Людмилой учились в самой обычной школе.
– Ах, да что вы сравниваете! – всплеснула руками Марина Владиславовна. – Что было тогда и что сейчас! Значит, вам нужен материал для новой программы?
– Не совсем так.
– А что тогда? – слегка насторожилась психолог. Ее руки замерли, вцепившись в сумку.
– Закройте, пожалуйста, дверь, – попросила Люба.
Дама послушалась. Плотно прикрыв дверь в кабинет, она села за первую парту и, сложив руки, как примерная ученица, уставилась на Любу не моргая:
– Я вас слушаю.
Люба уже обратила внимание на эти руки, холеные, в бесчисленных серебряных кольцах, с ярким рисунком на наращённых ногтях, они были чрезвычайно выразительны, в то время как лицо Марины Владиславовны оказалось откровенно скучным. Школьный психолог компенсировала это, помогая себе руками. Ее богатые эмоциями пальцы передавали всю гамму чувств, и Люба решила все время держать их в поле зрения.
