Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Узы памяти
Майло покинул город, сбежал, предоставив напарнику платить долги. Но Билли убедил себя, что его похитили и убили.
– Майло никогда бы не бросил меня, – твердил он полицейским. – Только не Майло. Он мой лучший друг. Они его украли. Увезли и убили.
Когда его спрашивали, кто это сделал, Билли отвечал одним словом «голос».
Злобный голос, очевидно, подсказал ему, что «они» похитили Майло Бейтса. Билли описывал живые, кошмарные фантазии, в которых Майло пытал и убивал кто-то неизвестный, и требовал полицейского расследования.
Крайне встревоженная происходящим, бывшая жена Билли позвонила социальным работникам. Врачи определили у него шизофрению и прописали лекарства. Когда он начинал их принимать, положение улучшалось. Когда бросал – ухудшалось очень сильно.
Он месяцами отсутствовал дома, исчезая неизвестно куда. Никому не говорил, где пропадал, а когда возвращался, отказывался это обсуждать. «Бэлос» говорил ему, куда ехать, и перепуганный Билли следовал его указаниям. Никто не знал, где он добывает деньги на таинственные поездки, а Билли явно темнил, давая уклончивые ответы и твердя, что деньги появились на его банковском счету неизвестно откуда. Салли и Дженни умоляли его лечиться. Но Билли отказался, убежденный, что, если не выполнить приказ «голоса», если позволить докторам заглушить его, случится нечто ужасное.
Иногда он зацикливался на определенных людях. Некоторые были местными, соседями, которым, как он считал, грозит опасность. Остальные были знаменитостями. Игроки в бейсбол, политики, актеры.
Совсем недавно и внезапно оказалось, что Билли одержим новым британским министром внутренних дел Алексией де Вир. Журнал «Таймс» поместил ее фотографию, и Билли буквально помешался на Алексии, проводя часы за компьютером, изучая биографии британских политиков.
– Я должен предупредить ее, – сказал Билли дочери.
«Неужели опять? – подумала Дженни. – Последнее время ему вроде бы стало гораздо лучше».
– Предупредить? О чем? – вздохнула она. – Ты не знаешь эту женщину.
– Это не важно.
– Но, па…
– Она в страшной опасности. Так сказал голос. Я должен предостеречь ее. Нужно ехать в Англию.
Никто, даже Дженни Хэмлин, не думал, что Билли действительно поедет.
Тедди де Вир с расстроенным видом вошел на кухню в Кингсмире.
– Что случилось, па? – спросила Рокси. – Как любит говорить бабушка, выглядишь так, будто потерял шиллинг и нашел шестипенсовик.
Тедди даже не улыбнулся.
– Ты видела Дэнни?
Дэнни был старым семейным псом, жесткошерстной таксой с интеллектом не выше, чем у капусты, но де Виры были очень к нему привязаны. Особенно Тедди.
– Я позвал его утром на прогулку, а он не пришел. И нигде его нет.
– Возможно, спит в темном уголке, – отмахнулась Рокси, – или поковылял к коттеджу егеря за колбасками. Хочешь, я его поищу?
– Тебе не трудно? Глупо, я знаю, но почему-то волнуюсь за него.
Через полчаса встревожилась и Рокси. Они дважды обыскали весь дом и сад. Стало ясно, что собака пропала.
– Может, мама случайно выпустила его, когда утром уезжала в Лондон? – недоумевала Рокси. – Нужно позвонить ей и проверить.
– Уже сделано. Она сказала, что не заглядывала в корзинку, но не помнит, чтобы видела Дэнни, и он точно не выбегал за ворота.
– Ваша милость.
В дверях кухни появился Альфред Дженнингс. Тедди вот уже десять лет как отказался от титула, когда Алексия впервые избиралась в парламент, но Альфред был совершенно не способен обращаться к Тедди как-то иначе.
– Вы нашли его?
Круглая физиономия Тедди осветилась надеждой.
Старый привратник опустил глаза.
– Да, ваша светлость. Боюсь, что нашли.
Алексия откинула простыни от Фретте на постели в лондонском доме и скользнула между ними. День выдался тяжелый. Со времени ее нового назначения все дни были тяжелыми, и мягкое прикосновение египетского хлопка к голым ногам казалось восхитительным. Алексия обычно надевала в постель шелковые пижамы от «Тёрнбулл энд Ассер», но в Лондон нахлынула трехдневная волна жары, а единственной роскоши, которой не было в Чейн-Уок, – это кондиционеров.
– Если я заплачу за эту чушь, мы разоримся, – твердил Тедди. – Будет жарко, откроем окна.
«Иногда он может быть таким англичанином», – с любовью подумала Алексия.
Тедди уже звонил из Кингсмира. Сэр Эдвард Мэннинг трижды передавал ей, что звонит муж, но у Алексии буквально не было ни единой свободной минуты, чтобы ответить. Телефон зазвонил в тот момент, когда она потянулась к трубке.
– Дорогой, прости, ты не поверишь, что сегодня творилось. Две выборные комиссии, первая встреча с кабинетом министров… я…
– Алексия. Кое-что случилось.
Тон Тедди мгновенно отбил всякую охоту продолжать. В мозгу мгновенно заклубились всякие ужасы.
«Несчастный случай. Майкл. Рокси».
– Собаку отравили.
На секунду ее охватило облегчение.
«Это всего лишь Дэнни. Не дети».
Но тут до нее дошло то, что пытался сказать Тедди.
– Отравили? Намеренно?
– Не уверен. Но никто из садовников не признался в том, что рассыпал крысиный яд, а ветеринар утверждает, будто в желудке Дэнни его полно.
– Полно? Он мертв?
– Да, мертв. Именно это я пытаюсь тебе сказать. Весь проклятый день!
Алексия слышала, как дрожит голос Тедди. Он любил пса.
И вдруг ей стало страшно. Таинственный посетитель. Гибель Дэнни. Возможно, между этими двумя случаями нет связи. А если есть? Что за психопат способен убить милую маленькую собачку?
Алексия десять минут утешала мужа, прежде чем повесить трубку. Но телефон тут же снова зазвонил. Она схватила трубку, молясь, чтобы это не оказалась свекровь, часто звонившая по ночам. Вдовствующей леди де Вир было девяносто шесть, и она уже почти полностью оглохла – недостаток, который ни в коем случае не гасил ее любви к телефону как к средству связи. Особенно она обожала выкрикивать рецепты, предпочитая забывать о том, что невестка за шестьдесят лет жизни тоста не поджарила и вряд ли собирается сделать это в будущем, теперь, когда на ее плечи легла такая «легкая» задача, как управление страной. Обычно вызов начинался со слов: «Тедди обожает заливных угрей. У тебя есть под рукой ручка и бумага?»
Но это оказалась не мать Тедди. Судя по тихому щелчку, звонок был междугородним. Но на другом конце линии молчали.
– Алло!
Иногда на линии бывали задержки, особенно если звонок поступал из США.
– Люси, это ты?
Люси Мейер – ее соседка по Мартас-Вайнъярд. Больше ей никто не мог звонить домой в такой час. Скоро летний отпуск, и Люси звонила чаще, приятное напоминание о мирной жизни вне политики.
