Елена Веселая - Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani
Кажется, Ирина ничего не заметила. И, слава богу.
6 февраля, понедельник
В магазине — скандал. Прокололась Майка. Наш верный клиент, сорокалетний плейбой Макс, купил кольцо с большим сапфиром, и Майка, из лучших побуждений, позвонила его подружке Олесе — предупредить, что ее ждет большой сюрприз. Вместо радости Олеся ударилась в слезы. Случилось невероятное — кольцо было преподнесено не ей, а ее тетке Марии, 52-летней сестре отца. Олеся с теткой была очень близка — гораздо больше, чем с матерью, больше, чем с любой из подруг-ровесниц.
Олеся давно чувствовала, что между ее другом и Марией что-то происходит. Но лишь недавно случайно залезла в мобильник друга и прочитала там сообщения от тети. Сообщения не оставляли никакой надежды — у Макса с Марией был роман, и весьма пылкий.
Она познакомила его с тетей пару лет назад. Несколько раз подруги доносили Олесе, что видели их вдвоем за кофе в ресторане. Это показалось Олесе странным, но еще не насторожило.
Все произошло после того, как они все вместе съездили в Африку. Поездка задумывалась как развлекательная — посмотреть на слонов и леопардов, а вылилась в трудное путешествие. Олеся вернулась оттуда полная решимости заботиться о бедных. Конечно, не в Африке — это слишком далеко, но где-нибудь в Подмосковье.
— Ты себе не представляешь, какие они там бедные, — рассказывала она мне тогда, нервно вертя на пальце крупный бриллиант. — Во мне просто все перевернулось. Я по-другому взглянула на жизнь. Эти люди не каждый день имеют корку хлеба, а я тут решаю вопросы типа: «Почему я не могу купить новую сумочку Шанель? Ах, она уже продана?» Я вдруг остро ощутила, что я здорова, у меня богатые родители, я живу в самом благополучном городе страны и в любой момент могу отправиться куда хочу. Я могу работать, могу не работать. Во всяком случае, мне не надо продавать себя, чтобы выжить. И у меня столько всего — гораздо больше, чем мне нужно. Подумай, что обо мне скажут люди? «У нее было так много… обуви?»…
Решимости помогать бедным Олесе хватило ненадолго. Она снесла в ближайшую церковь старую одежду и обувь (хороши, наверно, бедные прихожане в ношеных «Маноло Бланиках»!). Пару раз дала денег священнику. На этом все кончилось. Оно и понятно — начались проблемы в личной жизни, уже не до бедных. Саму бы кто пожалел!
Олеся не собирается скрывать свою трагедию от подруг. Она рассказывает об этом направо и налево, каждый раз ударяясь в слезы. В ее рассказах тетка — сука, охмурившая мальчика. Конечно, мальчик уже не оглушительно молод, да и тетка вполне хороша для своих лет — подтянутая (в прямом и переносном смысле слова) блондинка. Но главное — у Марии свое дело, она самостоятельна, независима, иронична и не зацикливается на «отношениях». Может, ему с ней просто интересно?
Я не понимаю, чего Олеся добивается. Разве что того, чтобы эту историю напечатали в какой-нибудь газете «Сплетни». Жалеть ее вряд ли будут. Смешных не жалеют. Вот если бы наоборот — она отбила парня у пожилой тетки, тогда, конечно, была бы героиней.
Чем закончится эта история — не знаю. Пока же Майка ходит как в воду опущенная. Ее лишили премии. Мне ее жаль, но я понимаю, что все правильно. Продавец ювелирного магазина — как врач. Должен уметь хранить секреты пациентов.
10 февраля, пятница
Кстати, о врачах. Поход в «Турандот», кажется, наконец, заставил Павла от меня отлипнуть. Звонки прекратились. Не могу сказать, что меня это заботит. В целях самоутверждения я пообщалась с ним достаточно. Дальнейшее вряд ли интересно.
У нас другая напасть. Зачастил Лев Сергеич. Раньше он заезжал к нам раз в месяц, для профилактической промывки мозгов. А тут начал ходить, и все ходит и ходит. Да еще разных людей приводит. Они не обращают на нас никакого внимания, обводят глазами стены и потолок, заглядывают в витрины. В общем, ведут себя так, как будто хотят снять помещение.
Нас Лев Сергеич не удостаивает объяснениями. Мы чувствуем себя рабынями на восточном базаре, только неизвестно, продают нас всех вместе, в розницу, с мебелью или без. Катя делает вид, что что-то знает, и туманно намекает на большие перемены. Майка пыталась к ней подъехать с вопросами, но все напрасно.
Вчера нам с Майкой объявили, что мы едем в Италию. Звучит, конечно, здорово, только не для меня. Едем с единственной целью — забрать товар и привезти в Москву. Лев Сергеич очень не любит платить таможенные сборы (впрочем, кто любит?). Сам он до контрабанды не снисходит. Это делаем мы — в случае, если поймают, с дамочек спрос невелик. Да и легче прикинуться, что украшения — твои собственные. Вроде ты их так любишь, что возишь с собой. Это особенно касается серьезных вещей — их обычно возят на себе. Помню, Катя везла колье в виде змеи. Села в самолет, и в воздухе ей стало плохо — змея давила на шею. Катя так побледнела, что ее сосед взволновался. Стюардессы дружно отпаивали ее водой, но Катя держалась, как партизан, и в том, что ее душат бриллианты, никому не призналась.
Мы летим на сутки. Лев Сергеич считает, что нечего нам расхаживать по Милану. Прилетели, переночевали в отеле у вокзала, взяли товар — и обратно. И хотя билет на сутки стоит столько же, сколько стоила бы неделя в гостинице, он не хочет, чтобы мы шлялись зря. А кто будет в магазине работать?
Я ненавижу эти поездки. Есть люди, которым риск дает выброс адреналина. Другие, как Майка, просто не понимают, чем рискуют. Ей в радость даже то, что она сможет пройтись по улице Монтенаполеоне, поглазеть на витрины, половить на себе взгляды восхищенных итальянцев (чего-чего, а этого там, в избытке — итальянцы в проявлении восторга по поводу женской красоты никогда не сдерживают себя). Я же попросту боюсь. Врать я совсем не умею, вдохновение в эти моменты мне отказывает. Хорошо хоть, теперь есть на кого оставить кота — Василий за ним присмотрит.
Вылетаем рано утром. Майка щебечет о том, как она рада вырваться из Москвы. Она выглядит как юная Моника Беллуччи, которая собирается завоевать мир. Я не спрашиваю, но мне кажется, у нее с Валерой все хорошо. В ее глазах появился особый победный блеск, в голосе — едва уловимая очаровательная капризность. Я рада — она девушка добрая и красивая, а ума у Валеры хватит на двоих.
Милан встречает нас проливным дождем со снегом. В Москве мы бы в такую погоду носа не высунули, но здесь сразу выбегаем из гостиницы. На разграбление города (впрочем, только глазами — денег почти нет) у нас всего день. Мы бросаемся в «миланский квадрат» — нас ждут магазины великих итальянцев. Но сначала — утренний кофе в знаменитом кафе Cova. Я слышала, что когда-то владелец кафе настаивал на том, чтобы за кассой сидели самые красивые девушки Италии. Его расчет оказался верным в смысле привлечения клиентов, но далеко не самым практичным: ни одна из девушек не засиживалась там дольше месяца. Их уводили прямо из-за кассового аппарата: кого замуж, кого в модели, а кого и сниматься в кино. Теперь там сидит пожилая дама — уже много лет. Ее все очень любят — она остроумна и всегда доброжелательна — но замуж не зовут.
