Дженис Хадсон - Неподвластные времени
— Ты так считаешь?
Джейсон исподлобья поглядел на Харпера и простодушно ухмыльнулся:
— Издеваешься?
Отличный малый, однако. Колючий как еж, подозрительный, иногда даже воинственный, но зато честный. Он уважает мать, довольно вежлив, но изо всех сил старается не полюбить нового человека, навязавшегося им. Учитывая, что недавно случилось в жизни Джейсона, Харпер не смел обвинять его в отсутствии хороших манер. Сам он в этом возрасте, насколько он помнил, вел себя гораздо хуже.
Харпер позволил себе наконец улыбнуться.
— Конечно, издеваюсь. Кстати, может, тебе просто не нравится куртка? Ее всегда можно вернуть обратно.
Джейсон ухмыльнулся еще шире.
— Не-е. То есть она, конечно, не такая уж клевая, но все же это лучше, чем пальто, из которого я вырос.
С ноющим сердцем Анни наблюдала, как Харпер добился улыбки от ее сына — его — сына. Им бы не знакомиться заново. Им бы знать друг друга с момента рождения Джейсона. Она снова поклялась, что сделает все, что в ее силах, чтобы как-то возместить им обоим потерянные годы.
Джейсон же и не подозревал о тревожных мыслях матери. Они уже выходили с ярмарки, и мальчик улыбался своему отражению в витрине магазина. Ух ты! Он был не в силах оторваться. Подумать только, дубленая куртка со швами мехом наружу!
Да все мальчишки в школе просто умрут от зависти!
Но тут Джейсон увидел в витрине кое-что еще. Всех троих — себя, маму, Харпера; они шли, разговаривали, смеялись, в общем, смотрелись, как настоящая семья. Джейсон едва не захлебнулся от чувства огромной вины и боли. Это ложь! Человек, который идет рядом с его матерью, — его отец, но он ему не папа! И они — не семья.
«Это ложь, это все ложь. Я никогда не смогу забыть папу! И не хочу его забывать!»
В тот вечер коллега Харпера, Трейс Янгблад, и его семья явились в дом Харпера с огромным пакетом, где лежала жареная курица и всякие лакомства.
Трейс Янгблад был крепкий и высокий мужчина, с копной угольно-черных волос, небесно-голубыми глазами и кожей цвета темной бронзы, говорившей о его индейском происхождении. Его жена, Лилиан, была ему едва по плечо, но уверенности ей хватало на двоих. Она командовала мужем, трехлетним Дарреном, четырехмесячным Брайеном и всеми, кто еще был в комнате, с твердостью опытного сержанта. Ее так и распирало от любви и восторга, и Анни почти завидовала счастью Лилиан Янгблад.
— На-ка, — Лилиан сунула ребенка мужу. — Подержи этого плутишку, пока я приготовлю еду.
— Давайте я займусь едой, — предложила Анни.
— Не надо, не надо, — отказалась Лилиан, — мы и так ввалились непрошеными. С чего это еще вас утруждать? Тем более вы гостья Харпера. Не думаю, что ему бы понравилось, если бы вы стали хлопотать на кухне.
Едва Лилиан поставила на стол тарелки, как из спальни раздался густой голос Трейса:
— Эй, мамуля, он опять надул. Куда запропастился твой пакет с подгузниками?
— А кто у нас в доме полицейский? — отозвалась Лилиан. — Как преступников ловить — так, пожалуйста, а подгузники найти слабо?
— Ладно тебе, Лил, помоги мне.
— Посмотри себе под ноги, коп несчастный!
Лилиан закатила глаза и стала расставлять тарелки.
Анни поймала себя на том, что она улыбается, и решила, что ощущение довольно приятное. Когда же это она последний раз с таким удовольствием слушала обычную болтовню?
В кухню снова донесся густой бас — огромный полицейский что-то нежно ворковал своему малышу.
Анни расширила глаза от удивления:
— Он что, и правда поменял подгузник?
Лилиан усмехнулась и достала из большой бумажной сумки красно-белый полосатый пакет.
— Да уж лучше бы поменял.
Анни с трудом верилось в подобное.
— А вы уверены, что он умеет?
— Конечно. Еще как умеет. — Лилиан помолчала, изучающе глядя на Анни. — Знаете, откровенно говоря, я заранее готовилась невзлюбить вас, но как-то у меня это не выходит.
Анни испуганно моргнула. Неужто Харпер рассказал им о ней? О том, что она, по собственной трусости и глупости, десять лет скрывала от него его собственного сына.
— Простите, — сказала Лилиан. — Я не должна была этого говорить. Просто Харпер вроде бы чем-то расстроен, как будто не в себе, и я ничем не могу помочь, только чувствую, что это как-то связано с вами.
Вина и смущение обожгли щеки Анни.
— Ладно, что бы там ни было, это не мое дело. Просто мы любим Харпера как родного. Если для вас это все забава…
— Нет, — мягко ответила Анни. — Я не люблю таких забав. Но в одном вы правы — я действительно его расстроила. Это… сложно объяснить.
— Он очень хороший, — сказала Лилиан. — Он не заслужил, чтобы с ним плохо обращались.
— Поверьте, — с чувством произнесла Анни, — никто не знает этого лучше меня.
После обеда Лилиан велела Харперу и Трейсу вымыть посуду. Анни, пораженная, наблюдала, как двое мужчин беспрекословно подчинились. Еще больше она удивилась, когда Джейсон последовал их примеру.
Харпер заметил, что Джейсон встал из-за стола и быстро стал собирать объедки в мусорное ведро, утрамбовывая их.
— Джейсон, может, поможешь мне снести мусор на помойку?
Джейсон глянул в сторону и пожал плечами, как обычно делают дети, когда дуются.
— Только куртку надень.
О да, конечно, — Джейсон выпрямился, скорее обрадованный лишнему случаю покрасоваться в новой куртке, чем вынести мусор.
Джейсон выскочил из комнаты за курткой, и Трейс повернулся к Харперу.
— Славный парнишка.
— Правда?
— Осмелюсь сказать, для твоего племянника он чересчур похож на тебя.
Харпер смущенно улыбнулся — слегка.
— Вот как?
Трейс поднял густую черную бровь.
— Как твой коллега, человек, который ближе к тебе, чем кто-либо еще, могу я узнать кое-что еще?
Харпер отвел глаза.
— Ну, понимаешь…
— Я готов, — пробормотал Джейсон от двери.
Харпер поспешно накинул свою куртку.
— Потом поговорим, — сказал он Трейсу. — Пошли, Джейсон.
Идти надо было на другой конец парка, под пронизывающим северным ветром. Харпер и Джейсон пробыли на ветру всего пять минут, но, когда они возвращались обратно, лица у них горели, а пальцы окоченели от холода.
Харпер открыл дверь, пропустил Джейсона вперед, затем вошел сам. Джейсон понес куртку в комнату, где устроились они с Анни. Харпер двинулся было в свою комнату, чтобы кинуть собственную куртку на кровать, но зрелище, на которое Джейсон едва обратил внимание, заставило Харпера застыть на месте.
Анни сидела на кушетке, на руках у нее был малыш Лилиан и Трейса. От ее мягкой улыбки, с которой она смотрела на ребенка, лежащего у нее на руках, у Харпера сжалось горло. Интересно, она так же смотрела на Джейсона, когда тот был совсем крошечным? Ее улыбка была мудрой, женственной улыбкой матери — она так же улыбалась и собственному сыну? Его сыну? Их сыну?
