Лэйси Дансер - Оплаченные долги
— Наверное, все дело в том, что я такой обаятельный. — Он нежно прикоснулся к ее щеке. — Перестань оттягивать. Просто скажи, в чем дело — и я уйду.
Впервые в жизни Силк почувствовала себя страшно глупо. Никто, включая ее близких, не знал, как трудно ей бывает заснуть ночью.
— Я — ночное существо. Я не сплю по ночам — просто не могу.
Улыбка на лице Киллиана погасла. Заглянув ей в глаза, он убедился в том, что она сказала правду. Та мучительная боль, которую он уже видел, появилась снова.
— Почему?
Вопрос прозвучал мягко, но потребность узнать, в чем дело, была сильной и острой. Его пальцы скользнули по нежной округлости ее щеки, наслаждаясь теплым шелком кожи.
У Силк затрепетали ресницы.
— Просто не могу, и все.
Она лгала. Киллиан беспокойно шевельнулся. Ему хотелось добиться от нее правдивого ответа, но он понимал, что не сделает этого — пока. Что бы Силк ни скрывала, она не готова поделиться этим с человеком, которому пока даже не вполне доверяет.
— Ты устала?
Услышав его тихий вопрос, Силк быстро вскинула ресницы.
— Нет.
— Я тоже. Давай решим вот как. Я помогаю тебе устроиться здесь, потом мы проделываем то же самое у меня. А после этого отправляемся в круглосуточный магазин и покупаем каких-нибудь продуктов.
Силк смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он.
Киллиан улыбнулся такому откровенному изумлению и нежно постучал пальцем по ее носу. Ему было бы гораздо приятнее поцеловать ее дивные губки, но он уже немного начал понимать эту сирену по имени Силк. Ее нельзя заставлять и обольщать, и она слишком честна, чтобы ее обманывать. Она продиктовала ему условия. Он не понимал, почему, но, как ни странно, ему не хотелось строить догадки, которые могли оказаться неверными. Так что он будет придерживаться ее правил, пока не получит всех ответов.
— Ну, милая дама, давайте пошевеливаться. Мне этих гамбургеров на всю ночь не хватит. — Он встал и направился к двери. — Оставляю тебя распаковывать свои кружавчики, а я пока принесу мои вещи.
Силк прислушалась к звуку закрывающейся двери, а ее глаза все еще были прикованы к пустоте, оставшейся после его ухода. Бессознательно она поднесла руку к тому месту, где его пальцы скользнули вдоль ее щеки. Никому — ни одному мужчине, ни ее родителям, ни сестрам, ни друзьям — не удавалось затронуть ее так легко и в то же время так глубоко. Она, не верившая в нежные чувства, вдруг открыла для себя нежность: в его улыбке, голосе, в легком прикосновении его руки. Она согрелась, а прежде даже не замечала, что ей холодно. Она вдруг перестала быть одинокой, как раз когда позволила себе ощутить, насколько изолирована от жизни. И все благодаря этому мужчине, незнакомцу — и в то же время он не казался ей незнакомцем! Она не заметила, как долго стояла, глядя на дверь. Только услышав, как он что-то насвистывает, проходя мимо ее квартиры, Силк поняла, сколько времени оставалась в полной неподвижности. Встряхнув головой и чуть улыбнувшись своей необъяснимой реакции, она повернулась к чемодану. Когда Силк рассмотрела его содержимое, улыбка превратилась в смех. Все самые интимные детали ее сногсшибательного белья были разбросаны в шелково-атласном натюрморте поверх аккуратно сложенных блузок и брюк.
Неудивительно, что он сказал «кружавчики».
— Я могу надеяться, имея в виду нашу близкую дружбу, уговорить тебя устроить демонстрацию всех этих моделей? — спросил Киллиан, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.
При первых звуках его голоса Силк, державшая в руках охапку трусиков и лифчиков, подняла голову. Тон легкого поддразнивания не вязался с открытым желанием, отражавшимся в его глазах. Только когда она молча покачала головой, он подошел к ней и опустился на колени рядом с ее чемоданом.
— Предполагалось, что ты закончишь с этим до моего возвращения.
Мысли Силк непривычно смешались, но ей удалось найти достойный ответ, прозвучавший вполне связно:
— Их некуда положить.
— И ты решила, что будешь держать их в руках? — Выразительно подняв темные брови, Киллиан посмотрел на ее роскошную добычу. — А что, если я возьму эту обязанность на себя? — Он запустил пальцы в воздушную охапку, и почувствовал, как шелк, атлас и кружева ласкают ему ладони. Все намерения оставаться по отношению к ней дружелюбно-отстраненным были забыты. Вот такой же мягкой, нежной, гладкой и теплой будет Силк, когда он станет ее ласкать. Переплетя пальцы с ее хрупкими пальчиками, Киллиан заглянул ей в глаза. — Мне нравится твой вкус… — напевно проговорил он, не спуская глаз с ее губ, — …в одежде.
Силк почувствовала, как его жаркие слова оплетают ее, притягивая и маня. Он владел даром околдовывать — интонацией, ритмом речи, — и ей уже начинало казаться, что он любит ее, не прикасаясь к ее телу. Губы Силк полуоткрылись, а язык скользнул вдоль них, прослеживая контур так, как это сделал бы его поцелуй.
Желание по имени Силк было жарким, недоверчивым и требовательным. Киллиан понимал, что нарушает ее правила и свои собственные, но вдруг ясно понял, что будет нарушать их и дальше.
— Иди сюда, — негромко приказал он. Он ничего не будет брать, но обязательно будет дарить.
Силк подалась навстречу ему, потерявшись в лабиринте, в который он завел ее и по которому шел вместе с ней. Нежное белье упало ему на колени, но они оба этого не заметили. Он притянул ее еще ближе, по-прежнему держа за руки и не заключая в объятия.
— Один поцелуй.
Силк смотрела на его губы: ей безумно хотелось ощутить их прикосновение. Такого острого желания она еще никогда не испытывала.
— Один поцелуй, — согласилась она на выдохе и сама не узнала собственного голоса, который вдруг оказался нежным и уступчивым.
Но Киллиан этот голос узнал. Именно его он слышал в своих снах, этот голос, который опровергал все, что он о ней думал. Он прикоснулся к ее губам легко, ласково. Он дразнил, а не овладевал, приглашал, а не врывался. Желание узнать ее тело раскалило его добела, но важнее оказалось уважение к ее разуму и чувствам.
Силк отдалась его поцелую, ожидая страсть, а почувствовала необыкновенную нежность. Осторожный, словно рассвет, его поцелуй разрушил всю тщательно выстроенную защиту, проскользнув мимо нее так, словно ее не существовало. Его тепло манило. Силк прижалась к Киллиану теснее и положила голову ему на плечо, а он с почти ленивой тщательностью познавал все уголки ее рта. Когда Киллиан, наконец, поднял голову, то оказалось, что, незаметно для них обоих, она очутилась у него на руках, полулежа в его объятиях. Она чувствовала себя одновременно ребенком, которым ей так никогда и не удалось побыть, и женщиной, непохожей на все те фальшивые роли, что она играла. Силк всмотрелась в его лицо, в яркий огонь, пылавший в его потемневших глазах. Она не в силах была отвернуться, и ей не хотелось слышать слова, способные нарушить очарование этой минуты. Она подняла руку, и ее пальцы скользнули по его лицу, повторив ту первую ласку, которую он подарил ей. А потом она сама приникла к его губам — губам, давшим ей такое пьянящее наслаждение, что она не могла им насытиться.
