Джудит Гулд - Плохо быть богатой
— Если бы ты мог, — едко отпарировала она сквозь зубы, на секунду задержавшись на мостовой, чтобы дать возможность фотографу сделать снимок, — я бы отправилась на край света.
— Ах, Нуки, Нуки… Мы с тобой так похожи… Они оба весело рассмеялись, довольные этой маленькой перепалкой.
— Бр-р! Холодно! — Анук поежилась, взяла Дэвида под руку и прижалась к нему. — Давай-ка быстро внутрь, чтобы сразить их там всех наповал.
— Ну, тебе к этому не привыкать, дорогая.
Она довольно усмехнулась, выдернула руку из-под его руки и впорхнула в „Le Cirque" так, словно это обычная забегаловка рядом с ее домом. Хотя, кто знает, может, так оно и есть?
Анук де Рискаль умела подать свой выход. Врожденный инстинкт и чувство стиля, ее надежные помощники, помогали ей оставаться в центре всеобщего внимания, а благодаря мужу-модельеру она вот уже пять лет возглавляла список самых элегантных женщин Нью-Йорка.
Ее появление в ресторане произвело желаемый эффект и сегодня: головы присутствующих повернулись в ее сторону, и Анук почти физически ощутила горячую волну зависти, которой обдали ее женские взгляды. Каждая клеточка ее ликовала.
— Мадам де Рискаль! — пылко кинулся ей навстречу хозяин ресторана. — Вы просто восхитительны!
Она знала об этом и без него.
На Анук был черный костюм из буклированной шерсти от Антонио де Рискаля. Специальный заказ, единственный в своем роде. Она ясно дала Антонио понять, что произойдет, если ему взбредет в голову предложить второй такой же кому-нибудь еще. Изящную, элегантную юбку на высоком, похожем на тореадорский корсаже и короткий летящий жакет оживляла канареечно-желтая шелковая блуза, расписанная яркими махровыми розами. Ансамбль дополняли длинные черной кожи перчатки и черные кружевные чулки, а вместо украшений — букетик из перламутрово-розового шелка и клипсы в тон ему. Шляпа с широченными полями и черные же, изготовленные на заказ туфли, были тем мазком, который придавал ее облику совершенство. Шляпу Анук не сняла даже в ресторане — а иначе зачем вообще ее надевать?
Не оставалось никаких сомнений: Анук де Рискаль по праву считалась самой элегантной из всех собравшихся в переполненном ресторане женщин, жизнь которых всецело была посвящена уходу за собственной внешностью.
Когда метрдотель проводил их к столику Анук, Дэвид снова слегка коснулся ее локтя. Далеко идти не пришлось — их столик стоял в нише перед одним из двух огромных, скрытых занавесками окон: одно из самых лучших мест в ресторане.
Острые глаза Анук быстро и оценивающе скользнули по залу: пока она грациозно-лениво опускалась на диванчик, полускрытый навесом из лилий, ниспадающих на него откуда-то сзади. Знакомая до деталей обстановка: запотевшие серебряные ведерки для шампанского, официанты, открывающие бутылки, чтобы предложить посетителям снять пробу, знакомые роскошные канделябры на стенах, напоминающие по форме экстравагантные стебли тюльпанов, роспись на стенах, посвященная жизни французского двора. Сами французы называют эту технику росписи singerie, что в вольном переводе можно передать словом „обезьянник". На редкость удачное выражение. Картины изображали обезьяноподобных мужчин, одетых в забавные туалеты французских придворных восемнадцатого века, любезничающих с разряженными обезьянками-женщинами в напудренных париках.
Ирония ситуации не ускользнула от острых глаз Анук: если оставить в стороне современные туалеты, то рассевшиеся на мышиного цвета диванчиках и креслах, обитых розовым бархатом, завсегдатаи ресторана казались точными копиями французской обезьяньей знати, летящей в грохочущих экипажах навстречу гильотине.
Анук профессионально отметила несколько дорогих, ручной работы костюмов на дряхлых мужских телах, давным-давно уже переваливших пору расцвета, и на мгновение задержала взгляд на роскошных нарядах и дорогих украшениях нескольких женщин, чей возраст не поддавался определению. Что ж, деньги способны противостоять даже времени, делая доступными любые из известных под солнцем средств и позволяя менять туалеты к завтраку, обеду, коктейлю и ужину.
Обрывки разговоров достигали ее слуха и вновь растворялись в общем гуле:
— Вообрази только, сначала ее мать увела у нее любовника, а затем убежала с ним, и они поженились!
— Да-а, я помню эту шуструю потаскушку! — грубо захохотал нефтяной магнат из Техаса. — Такая и жмурика раскочегарит!
— Ну, я и спрашиваю это дерьмо во фраке: что, мажордом — это у вас в Нью-Джерси дворецкий?
— Они только что прикупили реактивный „лир". Слушай, ты и вправду веришь, что они занимаются этим на такой высоте?
— Да ну, через полгода ему эта яхта до смерти надоест, вот тогда-то я и сделаю из нее казино!
Анук усмехнулась: эти люди и эти разговоры вечны. Уйди она сейчас, чтобы вернуться через год, — и она легко впишется в любой из услышанных разговоров. Все те же пересуды, сплетни и сделки изо дня в день. Меняются только персонажи.
Анук повернулась к своему спутнику:
— Дорогой, ты нигде не видишь Дорис Баклин?
— Дорис? — Казалось, Дэвид был явно изумлен ее вопросом. — Ты имеешь в виду этот сморщенный маринованный гриб? Послушай, неужели мы пришли сюда из-за нее?
— Бокал шампанского, пожалуйста, — любезно проговорила Анук официанту и затем, слегка вздохнув, обратилась к Дэвиду: — Боюсь, что так, дорогой. — Она заученным движением, даже не глядя на руки, стянула перчатки. — Понимаешь, я так и не получила от нее подтверждения, что мое приглашение на ужин принято.
— И все только потому, — тут же подхватил ее тон Дэвид, — что не послала ей никакого приглашения.
— Испорченный ты человек, — нарочито вздохнула Анук. Она не могла сдержать довольной усмешки. — Ты все так же коварен, как прежде. Именно поэтому я так тебя и люблю.
Он поднял глаза на официанта:
— Мне виски. Чистый.
— Не слишком ли крепко для столь раннего часа? — Анук подняла изящные брови. — Ай-яй-яй!
— Что-то мне подсказывает: виски сейчас в самый раз, дорогуша. — Он постоянно шарил глазами по залу, всматриваясь в море лиц перед собой. — Ага, — произнес он наконец. — Похоже, я нашел твою принцессу с Парк-авеню.
— Где? — Анук медленно, чтобы не привлекать внимания, повернула голову.
— Я едва ее вижу… так-так-так… Похоже, они выбрали то место из соображений безопасности, иначе их посадили бы на твое.
— Ладно, с кем она? — Шея Анук уже напоминала подъемный кран.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Если мои глаза меня не обманывают, а этого, как правило, не бывает, она здесь с первой леди.
