Салли Стюард - Любовники и лжецы
— А нет ли в вашей квартире другой телефонной линии?
— Нет. — Элиот вздохнул. — Во всяком случае, мне об этом не известно. Завтра позвоню в телефонную компанию и проверю.
— Если бы была, вы бы наверняка заметили, хотя бы по телефонным счетам.
— А если она появилась после того, как пришел последний счет?
— Да, конечно, — согласилась Лианна, сознавая, однако, что опровергает факты, вместо того чтобы оставаться беспристрастной. Она вновь позволила эмоциям управлять собой. — Ладно, — продолжила она хриплым голосом, — завтра вы проверите это в телефонной компании.
— И еще муж Кей. Мне надо поговорить с ним.
— С человеком, у которого, наверное, жуткий характер и который, возможно, убил Кей? Вы считаете это хорошей идеей?
Элиот кисло усмехнулся.
— Он тоже будет говорить с человеком, который, возможно, убил Кей. Как вы думаете, кто из нас будет находиться в большей опасности? Ведь это я видел во сне, что убиваю ее. Как же вы объясните этот сон, если ее убил Чарли?
— Не знаю, — призналась Лианна. — Телепатия — доказанный факт, и психически больные люди иногда видят во сне сцены убийства. — Лианна задумалась: она снова пытается оправдывать Элиота или все же старается быть честной? Ей становилось все труднее и труднее различать это. — Я не говорю, что с вами произошел именно такой случай. Но перед нами еще стоит множество вопросов, на которые мы не сможем ответить, пока не получим больше фактов.
— Очень хорошо. Когда мы этим займемся? Когда вы сможете назначить мне прием в рабочее время, чтобы здесь присутствовал еще кто-нибудь и мы могли бы заняться гипнозом?
Элиот, сам того не зная, подсказал ей, как поступить.
— У меня очень плотный график приемов. Включить вас в него я смогу только через несколько недель. Однако у меня есть другое предложение. Хочу просить у вас разрешения показать вас моему коллеге.
— Нет, — моментально отрезал Элиот, и лицо его окаменело. — Вы говорили, что все мои слова останутся между нами. Я бы никогда не рассказал вам так много, если бы знал, что вы намерены разболтать об этом всему миру.
— Элиот, прошу вас. Я не собираюсь ничего говорить никому, за исключением другого врача. А по-вашему получается, что я просто сплетница. Джентльмен, о котором я думаю, отошел от частной практики. Я унаследовала от него эту практику. Я работала с ним. Он очень умен, и он — крупный специалист в области психических заболеваний, сопровождающихся раздвоением личности. Гораздо лучший, чем я. — Лианна не стала говорить о том, что присутствие другого врача, особенно такого, как Терман, позволит ей вернуть утраченную объективность. — С какой бы проблемой вы ни пришли к врачу, вы же не станете возражать против консультации у другого специалиста. Но если не хотите, то я ничего не скажу своему коллеге. Это целиком ваше решение. Однако включить вас в график своих регулярных приемов я смогу не ранее, чем через две недели.
Похоже, Элиот боролся с собой, что не удивило Лианну. С самого начала он с явной неохотой рассказывал ей обо всем, и, естественно, теперь его терзали сомнения: надо ли привлекать к его проблеме третьего, неизвестного ему человека. А после того как Элиот рассказал ей о девочке, предавшей его доверие, такого сомнения наверняка следовало ожидать.
— Хорошо, — наконец проговорил Элиот, поднимаясь с кресла. — Действуйте. А пока… — он бросил взгляд на револьвер, лежавший на столике, — возьмите его домой. Заприте окна и двери. И обещайте мне, что если я попытаюсь причинить вам вред…
Лианна покачала головой, понимая, что не может дать подобного обещания.
— Я запру двери и окна.
— И возьмите с собой револьвер.
Она посмотрела на черный металлический предмет, лежащий на столике. Так вот он какой: металл, отлитый в определенной форме, деревянные накладки на рукоятке. Эти материалы запросто могли бы быть частью столика или стоящей на нем лампы.
— И возьму с собой револьвер, — согласилась Лианна, не уверенная в том, что в действительности сделает это.
Элиот удовлетворенно кивнул и вышел из кабинета. Лианна отметила, что в этот раз он не пригласил ее поужинать. Наверное, хотел, но, убежденный, что в его сознании живет убийца, был полон решимости защитить ее от этого убийцы.
Как заметил Элиот, дела его плохи. Но даже если отбросить восхищение им и стремление оправдать его, все равно решение об окончательном диагнозе следовало принимать, только будучи уверенной на сто процентов.
До сих пор в диагноз не укладывалось одно обстоятельство, но очень важное: Элиот не замечал за собой никаких провалов во времени. У больных, страдающих раздвоением личности, часто выпадают из сознания большие промежутки времени: они вдруг обнаруживают, что уже не рассвет, а сумерки, не понедельник, а среда. Разные личности таких больных носят разную одежду, бывают в разных местах. Они теряют не только память, но и время, формирующее эту память.
Однако это вовсе не означает, что Элиот невиновен. Доказательства того, что он виновен в убийстве, вполне убедительны. И эти доказательства указывают на одну из двух возможностей: либо в нем живет опасное второе Я, либо он — хладнокровный убийца, который намеренно использует ее сочувствие и влечение к нему, чтобы под видом невменяемости уйти от наказания.
И Лианна не знала, какая из этих возможностей хуже.
Грета в возбуждении вертелась вокруг Лианны, пока та накладывала ей еду в миску.
— Успокойся, малышка, ты ведь на самом деле не голодна. Честно говоря, ветеринар считает, что я тебя малость перекармливаю.
Лианна поставила миску на пол, Грета жадно набросилась на еду…
И тут раздался звонок в дверь. Лианна напряглась, а Грета, заметив это, оторвала морду от миски, повела носом, и шерсть на ее спине встала дыбом. Волосы у Лианны на затылке тоже зашевелились, и она не знала, шалят ли нервы после всего, что случилось с ней в последнее время, или ее напугала реакция Греты на того, кто стоял за дверью. Но как бы там ни было, Лианна не на шутку встревожилась.
Грета глухо рычала, следуя за хозяйкой к входной двери. Лианна включила свет на крыльце и приникла к глазку. На крыльце стоял Элиот, опустив глаза на коврик, словно его ослепил внезапно вспыхнувший свет.
Лианну охватили сомнения. Она вспомнила злого мужчину, который стоял на противоположной стороне улицы и пялился на нее. Возможно, ей следует позвонить Терману. Но, с другой стороны, может, она и преувеличивает опасность. Тот мужчина не сделал ей ничего плохого, просто смотрел на нее. И если это второе Я Элиота, то ей нельзя упускать шанс поговорить с ним. Она открыла дверь.
