Наталья Перфилова - Не трепите богу нервы!
Придя из клиники, Нелли твердо решила поговорить с Владом по поводу обследования. Желание стать матерью было все же значительно сильнее опасения расстроить мужа. Правда, ни в этот день, ни в следующий она не нашла в себе сил для столь серьезного разговора. Промучившись еще немного, Нелли все же обсудила с Владом пожелания доктора. Надо заметить, обсуждение получилось так себе: жена дрожащим голосом с виноватым выражением на лице, нервно комкая в руках платок, рассказала мужу о посещении клиники и заключении врачей. Он выслушал, отодвинул недоеденный суп, встал из-за стола, не говоря ни слова, вышел из кухни и заперся в кабинете. Нелли, не зная что и подумать, осталась сидеть за столом, тупо глядя в одну точку где-то между плитой и вытяжкой. Спустя час, Влад вышел из кабинета. Лицо его вопреки ожиданиям было добрым и нежным. Подойдя к жене, он бережно обнял ее и поцеловал в висок.
— Родная моя, что же ты так долго молчала? Мы ведь договаривались, что все радости, печали и тревоги у нас будут общие. Зачем было идти в какую то клинику, не посоветовавшись со мной?
— Я боялась, что со мной что-то не так, я ведь старше тебя и половой жизнью начала жить так поздно… — голос Нелли предательски задрожал.
— Глупышка, какая же ты у меня дурочка. Маленькая и наивная. Нет неразрешимых проблем. Сейчас я позвонил своей сестре. Тамара известная травница. У нее за городом даже есть что-то типа коммуны. Несколько домиков объединенных общим забором. Там живут люди, желающие излечиться от разных болезней народными средствами или просто, любящие природу. У меня, кстати, там даже свой личный дом есть. С печкой и палисадником. Тебе понравится. Я хотел предложить тебе туда съездить попозже, когда немного разгребу дела на работе, но раз так получилось, поедем сейчас. Места там дивные. На свежем воздухе, при поддержке Тамариных настоев, ты мигом окрепнешь и родишь мне здоровенького карапуза. Я ведь вижу, дорогая, ты киснешь тут от скуки, а там с сестрой и ее пациентами тебе будет не так одиноко. Если захочешь, будешь помогать Тамаре, или огородом займешься. Сеструха тебе понравится, я уверен. Она хорошая. В общем, беги, собирай вещи. Много не набирай, только на первое время. Потом еще приедем. Я позвонил, Тамара дом приготовит, вымоет там все к завтрашнему дню. С утречка и поедем.
Так полгода назад Нелли Павловна Абросимова оказалась в деревне Конюхово.
ГЛАВА 12
Тамару никто никогда не любил, ни мать, ни братья, ни та бесконечная вереница разнообразных мужчин, которые сменялись в их доме, как картинки в калейдоскопе, казалось, они вовсе не замечали маленькую черноглазую девчушку, вечно крутящуюся у них под ногами. Никому в целом свете не было до нее абсолютно никакого дела… Хотя нет… Конечно, нет! Был в ее жизни один человек, который искренне заботился о ее здоровье, кому не было безразлично, как она одета, обута, чем и когда накормлена. Бабушка… Милый родной человек… Как жаль, что она умерла так рано. Если бы Прасковья Ивановна была жива, ничего плохого с девочкой бы не случилось, жизнь ее не катилась бы так стремительно под откос, судьба была бы ровной и стремительной, как дорога в степи… Тамара искренне верила в это.
Тома была пятым ребенком в семье работницы трикотажной фабрики Герасимовой Ольги Евсеевны. Хотя, конечно, на фабрике она только числилась, да изредка получала причитающиеся ей от государства небольшие денежные суммы. Умудрившись за восемь лет произвести пятерых детей, Ольга практически не успевала выходить из декретных отпусков, которые плавно перетекали один в другой. Тамара до сих пор не понимает, зачем мать с завидным упорством производила на свет свое многочисленное потомство, а затем бросала детей практически на произвол судьбы. К моменту рождения девочки, в семье, беспризорные, как трава в поле, подрастали уже четверо мальчишек, старшему из которых было восемь лет, а младшему Александру едва исполнилось два с половиной. Саша и четырехлетний Вадик жили у бабушки в деревне, куда отправили и Тамару, как только она набралась сил и смогла появиться на свет. Бабуля была старая престарая, лет восемьдесят, а то и больше, двигалась с трудом, поход к колодцу за водой и растопка печки отнимали у нее практически все силы, дети были для нее необыкновенной обузой, но бросить на произвол судьбы маленьких и беспомощных человечков она не могла. Ольга Евсеевна в деревне появлялась не чаще, чем раз в полтора года, когда привозила новорожденных или забирала подросших детей. Появлялась нагруженная сумками с продуктами, одеждой, подарками для Прасковьи Ивановны. Дом становился веселым и гостеприимным, те несколько дней, пока в нем гостила мать. Томочке нравилась атмосфера праздника, приносившаяся из города вместе с Ольгой, незнакомый запах духов, яркие городские наряды, громкие, непринужденные разговоры за столом… Потом мать уезжала, и дом становился будто меньше, темнее, из него пропадала радость и веселье. Тамара у бабушки прожила дольше всех из детей Ольги Евсеевны, почти десять лет. Все эти годы, сколько себя помнила, девочка стремилась попасть к доброй веселой маме, в город, где улицы зимой не завалены по пояс холодным колючим снегом, который нужно пол часа разгребать, чтобы утром выйти из дома, где вода льется из крана и помыться можно в любой момент не таская предварительно два часа ведра с речки… Все самое красивое и желанное, в представлении Томы, сосредоточилось там, в городе. И яркие огни, и кинотеатры, и светлые огромные школы, в которые не нужно добираться по часу через заснеженный лес… Как завидовала она Саше и Вадику, которые достигнув семи лет укатили на такси с матерью, оставив ее, Тамару, в деревенской глуши с полуглухой бабкой Прасковьей и очередным новорожденным отпрыском Ольги Евсеевны. Но старушка уже не могла ухаживать за младенцем, и решено было оставить ей в помощь достаточно подросшую к тому времени девочку…
В город Тома все-таки попала, когда ей исполнилось десять лет, Прасковья Ивановна светлым зимним утром тихо скончалась у себя в кровати. После похорон мать усадила девочку и трехлетнего Егорку в такси и повезла к себе в квартиру. Там на третьем этаже старого пятиэтажного дома, в малогабаритной хрущовке начался новый этап жизни Герасимовой Тамары Антоновны, гражданки десяти лет. Она очень быстро поняла, как повезло ее братьям, которые прямо из заботливых рук Прасковьи Ивановны попадали на пятидневку в интернат. Они посещали квартиру любимой мамочки только по выходным и праздникам, поэтому не испытали всех тех прелестей жизни, которые выпали на долю Томы, как только она появилась в родительском доме. К своему великому сожалению она была единственной девочкой в многочисленном потомстве Ольги Евсеевны, и мать возлагала на нее большие надежды. В основном они сводились к уборке загаженной квартиры после возлияний и праздников жизни, которые проводились ежедневно при большом скоплении народа, причем преимущественно мужского пола. Кавалеры часто менялись, некоторые попадались настолько буйные, что после очередной бутылки начинали жутко скандалить, выяснять отношения. Тогда доставалось всем и гостям, и матери, и детям. Частенько Тамаре приходилось ночевать на лавочке прямо во дворе собственного дома, а зимой в подъезде, потесней прижавшись к едва теплой батарее. Постоянные попойки и дебоши так озлобили соседей Ольги, что они совершенно не желали принимать участия не только в ее жизни, но и детей считали врагами. Никто не жалел девочку, даже куска хлеба не подавал, когда она порой сутками не могла попасть в собственную квартиру. Теперь о тихой и размеренной жизни в деревне она вспоминала с грустью и благодарностью. Но вернуть ничего было нельзя и она мечтала хотя бы о том, чтобы попасть к братьям в интернат, где всегда есть теплая кровать и, пусть не больно то вкусная, но гарантированная еда. Но мать предпочитала держать дочку при себе. Иногда она по несколько дней не поднималась с постели, страдая от похмелья или побоев очередного сожителя, тогда кто то должен был ходить в магазин, мыть посуду, готовить еду… Единственным утешением и отдушиной для Тамары была школа. К удивлению всех окружающих, она в таких мало похожих на человеческие условиях умудрялась хорошо учиться, быть всегда опрятно одетой и тщательно причесанной. По вечерам под пьяные выкрики и песни гостей она, заткнув уши, изучала историю отечества, квадратные уравнения, строение человека. Она хотела, когда вырастет, стать врачом, а лучше всего ветеринаром, уехать в деревню, купить там домик и зажить тихой размеренной жизнью.
