Наталия Орбенина - Адвокат чародейки
– Не вернется? – переспросил Сердюков.
– Душа не вернется – не выносит ее душа безобразного Лииного тела, вот и пытается покинуть его раньше времени, – заявила его собеседница с уверенным видом. – Она ведь и доктору в лечебнице об этом рассказала, думала, может, лекарство какое от припадков таких есть. А он сказал, что, мол, непонятное что-то происходит в голове твоей, медицине это недоступно. Так что она, горемычная, все мается в жизни!
Женщина поправила платок, решительно раскурила оставленную трубку и замолчала. По комнате поплыл сладковатый дымок. Сердюков расстегнул воротник сорочки, ему стало невыносимо жарко.
– Отчего ваш табак так странно и приятно пахнет?
– Так его на меду настаивают. У нас многие караимские женщины курят, особенно пожилые. Может, вам попить принести? – встрепенулась хозяйка и, не дожидаясь ответа, убежала в кухню. Полицейский огляделся. Странное чувство постепенно овладевало им. Ему было нестерпимо жаль горбунью…
Константин Митрофанович поднялся и прошелся по комнате. Его привлекли несколько книг, аккуратно сложенные на полочке. Странные названия, непонятные. Он полистал их и поставил на место.
– Это книги Лии. – Хозяйка вернулась с кувшином в руках. – Уже года два или три она их читает, да только я не понимаю в этом ничего, да и газзан – это наш священник караимский – чтение это не одобряет. Вот я и переживаю.
– Почему не одобряет?
– Не могу вам объяснить, я мало что в этом смыслю, хоть и грамотная. Читать-то я читаю, а ничего не понимаю. Только я слышала, что он ругал ее, говорил, что нельзя истинную веру караимскую мешать с этим… не помню… зычес… как же он сказал-то…
– Язычеством? – подсказал следователь.
– Да вроде того, – смешалась женщина. – Да вы сами поговорите с газзаном, он лучше вам объяснит. А как пройти к кенаса, я вам растолкую. Да вы не бойтесь, не заплутаете! – пообещала хозяйка, увидев выражение сомнения на лице собеседника.
Полицейский собрался уходить.
– Батюшка, ваше высокоблагородие! – вдруг воскликнула женщина. – Вы мне скажите: неужто вы ее, бедную, в тюрьму посадили?! Она ведь не виновата, она ни в чем не виновата! Разве ей своего уродства мало, чтобы еще и это перенести! Пожалейте ее! Не виновата она!
И женщина заплакала, да так громко, навзрыд, что Сердюков, не выносивший женских слез, почти бегом выскочил из дома, свернул за один угол, за другой, при этом боясь, что он вновь заплутает в коварном лабиринте улочек старинного крымского городка.
Однако на сей раз он, к своему удивлению, беспрепятственно нашел кенаса. Небольшое светлое здание, украшенное белыми колоннами и решетчатыми воротами, рядом с которыми полицейский встретил высокого человека в темной опрятной одежде. Что-то в его взгляде, посадке головы говорило о том, что именно он и есть духовный наставник караимской общины. Газзан был в черном длиннополом одеянии. Широкий пояс с кистями, белый шарф с шитьем и маленькая черная шапочка без полей. Сердюков представился и наскоро обрисовал ему цель своего визита, опасаясь, что священнослужитель не пустит его на порог и вообще не захочет с ним говорить. Но газзан выслушал следователя и любезно предложил ему пройти следом за ним. Правда, они вошли не в само помещение кенаса, а оказались во внутреннем дворе, затененном лозами винограда, словно крышей.
Следователь с любопытством поднял голову. Прямо над его длинным носом свисала сочная, но еще не фиолетовая гроздь. Отдельные ягоды уже потемнели, прочие оставались зелеными. Он невольно сглотнул слюну. Газзан чуть улыбнулся.
– Этой лозе больше ста лет! Но виноград еще не созрел. Пробудете у нас еще немного, и он поспеет, наберет солнца и сладости, тогда и попробуете его. Это изумительный виноград, его не только человек, но и прочая божья тварь любит. Даже кошки его едят.
И, словно в подтверждение слов газзана, осторожно ступая по одеревеневшей лозе, поверх ее стебля прошел худой полосатый кот, выискивая, чем бы ему полакомиться.
– Однако, как я полагаю, вас не виноград сюда привел?
Сердюков отвел взор от соблазнительной лозы и огляделся. Чистенький аккуратный двор, вымощенный белыми мраморными плитами. В углу – небольшой куст граната, покрытый алыми цветами, по форме напоминавшими вытянутые для поцелуя женские губы. Напротив – солнечные часы. Конечно, это же не Петербург, где неделями хмурые тучи буквально на носу висят! Собеседники присели на белую мраморную скамью, стоявшую в тени гигантской лозы, которая спасала их от полуденного крымского зноя.
– Вас интересует девица Лия Гирей, – газзан аккуратно расправил свое одеяние на коленях. – Она не очень примерная прихожанка, но это не имеет никакого отношения к убийству.
– Что вы имеете в виду?
– Вы ее видели, вы знаете об ее уродстве. Молодая женщина, с красивым лицом, неглупая, с сильным характером – и такое наказание! Немудрено, что она пытается найти в жизни нечто, что утешило бы ее, дало бы ей опору в жизни. Вот она и погрузилась в старые книги. Позвольте, я немного посвящу вас в истоки нашей веры. Мы, караимы, – древний народ! Наши предки пришли сюда, в эти места, из азиатских степей, они – дальняя родня хазар. Наши верования, так же, как и верования древних славян, имели много языческих мотивов. Постепенно шаманство, вера в злых духов и в переселение душ, поклонение дубам, огню – все это почти ушло. Но не совсем: все это еще теплится, живет… Хотя мы стремимся к тому, чтобы древняя дикость исчезла бесследно. И нам это почти удалось. Недаром государи российские даровали караимам почти такие же права, как и своим православным подданным. Поглядите, вон там, на стене, на ее плитах, перечислены все благодеяния, все привилегии, которыми осыпали русские государи своих караимских подданных. Мы тоже верим в единого Бога, но немного по-другому. Мы не православные, но очень близки к вам по вере. Мы не мусульмане, но многое переняли у татарского народа, с которым живем тут бок о бок. Нас иногда причисляют к иудеям, но это по незнанию, ведь мы не признаем ни пророков, ни Талмуда. Даже наше родовое гнездо, древнюю крепость караимскую, иногда называют Чуфут-Кале – Иудейская крепость. Что совершенно неверно, а правильно называть ее Джуфт-Кале, что в переводе означает «сорок укреплений» или «сорок мужчин». Наша вера – это заповеди Ветхого завета. Все, что нас окружает, все говорит нам о вере, о Боге. Взгляните на этот чудный цветок граната! Что напоминают вам эти симметричные шесть лепестков? Звезду Давида, не правда ли? А сам плод, вы знаете, сколько в нем зерен?
Сердюков недоуменно пожал плечами. Ему никогда в жизни не приходило в голову желание пересчитывать косточки съеденного граната.
![Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь долга [litres]](/uploads/posts/books/262264/262264.jpg)
