Линда Ховард - Ребенок Сары
За последние недели Сара совсем выбилась из сил. Отработав положенный перед увольнением срок, она с головой ушла в обустройство их новой квартиры. Пришлось распродать кое-какие ненужные вещи, а часть сдать на хранение. Квартира, которую они, в конце концов, выбрали, была большой и просторной: семь комнат и огромная терраса, на которой можно было загорать и жарить барбекю. Девушка разместила на ней и все свои цветы. Сара сопротивлялась Роуму, как могла, говоря, что приобретение такого жилья неразумно и расточительно, но тот отмахнулся от всех ее возражений. В гостиной был камин, глядя на который он не мог скрыть дьявольского удовлетворения, и Сара подозревала, что именно это обстоятельство и было решающим. Признаться, девушка и сама мечтала о долгих зимних вечерах, которые они проведут, обнявшись и глядя на огонь.
Сара дала себя уговорить еще и потому, что была очарована управляющей дома, которая жила тут же, на первом этаже. Марси Талиферро было 32 года, она была разведена, и подрабатывала внештатным автором в разных изданиях. Ее сын — Дерек — был самым замечательным подростком, которого когда-либо видела Сара. Шести футов роста, крепкий и худощавый, в свои 15 лет он весил почти 170 фунтов и брился раз в два дня — и, что поразительно, он в этом действительно нуждался. От отца он унаследовал глубокий бархатный баритон и классическую итальянскую внешность, от темных кудрей до римского носа. Дерек был одним из лучших учеников в классе, успевал работать в соседней бакалейной лавке и помогать матери по хозяйству. Просто чудо-мальчик. Марси обожала сына и говорила о нем с придыханием, словно не могла поверить, что это она родила и воспитала его. Все заработанные деньги Дерек откладывал на колледж, но Сара понимала, что единственным шансом на продолжение образования для него было получение стипендии. Роум еще не был знаком с новыми соседями, но Сара собиралась просить мужа помочь пареньку. Если и был на свете ребенок, которому стоило дать шанс — так это Дерек Талиферро.
Марси была невысокого роста; пухленькая, но крепкая. За ее огненными волосами и веснушчатым лицом скрывался дружелюбный, практичный и одновременно мягкий характер. Она запросто бралась за любую работу, и делала ее с такой легкостью, как будто и не прикладывала для этого никаких сил. Рядом с ней жизнь казалась гораздо проще, чем была на самом деле. Сара не представляла, как бы справилась с переездом без помощи Марси. Роум уехал в командировку на всю неделю и смог вернуться только накануне вечером.
Сара стояла напротив судьи и украдкой бросала взгляды на Роума. Он был в темно-синем костюме с безупречной бледно-голубой рубашкой в тонкую полоску, на шее был повязан строгий шелковый сине-бордовый галстук, а из нагрудного кармашка выглядывал шелковый платок того же бордового тона. Он был великолепен. Внезапно Саре стало трудно дышать, и сердце забилось быстрее в предвкушении сегодняшней ночи. За все эти недели они занимались любовью лишь трижды: сначала Роум несколько раз был вынужден уехать по делам, потом у нее в самое неподходящее время начались критические дни. Сара хотела его; ее предательское тело слабело от желания.
Легко касаясь пальцами локтя Роума, Сара чувствовала, как тот скован. В низком глубоком голосе мужчины угадывалось напряжение, а когда он надевал золотой ободок на ее палец, его рука дрожала. Сара сжала пальцы в кулак, будто в попытке сделать кольцо любимого частью себя. Роум коснулся ее губ легким поцелуем и отстранился, удерживая ее руки. Едва заметная улыбка тронула уголки его губ, но и она угасла. Каждый из гостей подошел поздравить новобрачных. Макс последним пожал руку Роуму, затем обхватил лицо Сары руками и сказал мягко:
— Ты прекрасна, даю слово! Значит ли это, что ты счастлива?
— Да, конечно, — прошептала она и подставляя лицо для поцелуя. Он едва коснулся ее губ мимолетной лаской.
— Черт побери, Макс, — сказал Роум раздраженно. — Почему мне кажется, что ты целуешь ее чаще, чем я?
— Может, я просто умнее тебя, — ответил Макс, усмехаясь.
Сара прижалась к Роуму, гадая, нравится ли ему ее новый облик. Переполнявшее ее счастье и новый макияж придавали девушке сияющий вид. По совету визажиста Сара подвела глаза лишь немного темнее обычного и покрыла веки нежными прозрачными тенями, но эффект был потрясающим. Теперь ее египетские глаза с длинными трепещущими ресницами выглядели еще экзотичнее, в их зеленых глубинах угадывалось немало тайн и секретов. Персиковый румянец покрывал скулы, мягкие губы так и просили поцелуя. Сара чувствовала себя сексуальной и свободной. Бледно-розовая ткань платья скрывала не только ее тело, но и почти болью отзывавшуюся в ней дрожь желания.
Но еще не время. Роум заказал свадебный обед с лобстерами и шампанским в шикарном ресторане, и вся компания отправилась туда. Сара так нервничала, что едва чувствовала вкус еды и напитка. Она не поняла, что опьянела, пока резко не повернула голову к Роуму, чтобы что-то сказать… внезапно комната накренилась. Сара удивленно моргнула.
Впервые за весь вечер смуглое лицо Роума осветила улыбка.
— Пожалуй, два бокала шампанского для тебя чересчур.
— Ты позволил мне выпить два бокала? — спросила она слабым голосом, хватаясь за край стола. — Роум, я не шутила насчет алкоголя. Я не смогу даже выйти отсюда!
— Мы только поженились; все посчитают очень романтичным, если я вынесу тебя на руках, — произнес он спокойно.
— Вряд ли, если я стану размахивать скатертью как флагом и во все горло распевать шотландские баллады, — хмуро предрекла Сара.
Роум хмыкнул, но бокал с шампанским от ее тарелки отодвинул и подозвал официанта. Вскоре перед Сарой появился стакан молока, и она с благодарностью выпила его. Все за столом застонали, предсказывая ужасный результат от смешивания шампанского с молоком, но Сара уверяла, что это ее спасение и молоко замедлит скорость усвоения алкоголя, хотя она все равно вряд ли сможет уверенно стоять на ногах.
Так и вышло; Роум помог ей сесть в машину, крепко сжимая талию. Он устроил Сару на сидении и обошел машину, чтобы сесть за руль, крича друзьям слова прощания и благодарности. Закрыв дверь машины, Роум немного посидел, теребя в руках связку ключей. Наконец вставил ключ в замок зажигания и повернулся к Саре. Она откинулась в кресле, с полузакрытыми глазами и интригующей улыбкой на губах. В свете фонаря ее глаза сверкали, подобно звездам. Сара была такой мягкой и женственной. Едва различимый аромат достиг его ноздрей, искушая исследовать всю ее шелковистую кожу. Теперь она была его женой, заниматься с ней сексом стало его законным правом… его жена! Роум почти застонал вслух, вспоминая о другой свадьбе, о сияющем лице Дианы, когда она шла ему навстречу по проходу в церкви; о голодном поцелуе, который он подарил ей в конце церемонии. Его жена! Диана была его женой! Роум никогда не думал, что другая женщина сможет занять это место, носить его имя. У него не было сомнений по поводу сегодняшней свадьбы, но когда знакомые, врезавшиеся в память, слова достигли его ушей, он покрылся холодным потом. Роум не сожалел о том, что женится на Саре, не мог сожалеть. Но его преследовали воспоминания о Диане. Теперь она действительно ушла от него, ушла окончательно. Роум не мог больше звать ее своей женой. По законам Техаса и Соединенных Штатов, по его собственному решению, теперь его женой была женщина, сидящая рядом с ним.
