Генри Денкер - Голливудский мустанг
— Доброе утро. Вы мистер Финли?
На лице Джока появилась приятная благодарная мальчишеская усмешка.
— Да, мэм, — ответил он и тут же отметил, что всегда использует это обращение, говоря с южанками, даже со шлюхами. Человек из Бруклина, подумал он, всегда испытывает неловкость, общаясь с уроженцами юга, особенно с женщинами. Словно это они одержали победу в гражданской войне и терпят нас.
— Позавтракаете? — поинтересовалась она как хозяйка дома.
Не успел Джок ответить ей, как она нажала ногой кнопку звонка. В дверном проеме мгновенно появился слуга-мексиканец. На территории Юго-Запада мексиканцы — национальное меньшинство, которое прислуживает, улыбается, угодничает.
— Мануэль, — сказала девушка. — Послушай, что будет есть мистер Финли.
Обратившись к Джоку, она посоветовала:
— Я рекомендую juevos rancheros. Никто не готовит их лучше, чем Дорита. Разумеется, у нас есть многое другое. В том числе блины с икрой.
Глядя на нее, Джок сказал Мануэлю:
— Меня устроят яйца.
Когда Джок сел напротив девушки, она сказала ему:
— Прес делает зарядку. Каждое утро.
— Это заметно, — сказал Джок, ища ключ к девушке. — Он находится в превосходной форме.
— Для мужчины его возраста? — недовольно закончила она. — Нет, он лучше мужчин, которые вдвое моложе его.
Девушка улыбнулась, гордясь тем, что может утверждать это.
— Вам известен его большой секрет?
Бокал с апельсиновым соком замер на полдороге к губам Джока.
— Он именно таков, каким он кажется. Славный, добрый, сильный, полный жизненных сил. Такой, как на экране. Он не играет. Это он сам, — сказала девушка.
Джок осушил бокал, думая: «Карр не только выбирает для себя молодых и красивых, но и создает из них клуб своих поклонниц. Этот сукин сын беспокоится, как воспримет публика его связь со шлюхой, которая могла бы по возрасту быть его дочерью? Как отреагировала бы публика, узнав о существовании этой девушки?»
Джок не мог определить, на какой срок она приглашена сюда — на ночь, неделю, месяц, навсегда. И что думают на сей счет другие обитатели дома, ранчо. Судя по поведению Мануэля, они принимали ее и относились к ней с уважением. Они, похоже, одобряли любой поступок Карра. Наверно, потому что он действительно славный.
Прибыли яйца — пышный, аппетитный омлет с фасным и зеленым перцем, мелко нарезанной ветчиной и луком. Он был таким большим, что взрослый человек мог питаться им неделю.
Во время еды Джок задавал осторожные вопросы; наконец в комнату вошел Карр.
Он был в костюме для верховой езды — в английских бриджах, блестящих сапогах, желтой рубашке для поло. Джок снова увидел загорелые бицепсы, сильные, мускулистые предплечья. Мышцы Карра играли, даже когда он поднимал бокал с соком.
— Мы едем утром к Мак-Алистерам, — обратился он к девушке.
Этими словами, сознательно или невольно, Карр отпустил ее. Она встала, и Джок заметил, что ее платье туго обтягивает крепкие молодые груди. Тут есть на что посмотреть, сказал он себе. Когда она ушла, Карр спросил:
— Как омлет?
— Отличный, — с восхищением произнес Джок, чтобы порадовать хозяина. Чертова марионетка, обратился он к себе, не старайся понравиться!
— Малыш, я бы хотел продолжить разговор, но я обещал Маку приехать к нему на ленч. Надо обсудить с ним нефтяной контракт.
— Я понимаю, — сказал Джок. — Вы и так проявили большую любезность, уделив мне столько времени. Тем более что вы меня не ждали.
Вежливый, приветливый Джок. Пока Престон Карр дает понять, что он может сняться в картине, Джок Финли будет вежливым и приветливым.
Повернувшись к Джоку, Карр внезапно улыбнулся. Джок улыбнулся в ответ, но он испытывал чувство неуверенности, и это было заметно. Карр усмехнулся и произнес:
— Вы явились не совсем неожиданно. На самом деле вы даже немного задержались.
Последний кусок ароматного омлета еще находился в горле Джока. Режиссер едва не подавился им. Только это помешало ему задать вопрос. Карр избавил его от такой необходимости, продолжив:
— Обычно, когда киностудия говорит молодому самоуверенному режиссеру: «Получите согласие Престона Карра, и контракт будет подписан», он приезжает сюда на следующее утро. Иногда даже в тот же самый день. Один глупец прилетел на застрахованном самолете, чтобы произвести на меня впечатление. Он не знал, что мне принадлежат три личных самолета.
Я скажу, что мне в вас понравилось. Вы потратили пару дней на то, чтобы обдумать ситуацию. О, я знал о встрече с президентом уже в тот день, когда она произошла. Мой агент Герман Паркс и мой адвокат Харри Клейн имеют больше осведомителей, чем ЦРУ.
Когда Герман позвонил мне в тот день и сказал: «Готовься к приезду очередного режиссера», я решил, что вы явитесь утром. Вы заинтересовали меня тем, что явились только через пять дней.
Вы оказались не из числа тех алчных, недостаточно талантливых, глупых молодых режиссеров, что мечтают создать себе репутацию с помощью моей былой славы.
Хотя все сказанное Карром было в основном лестно для Джока, режиссер почувствовал, что в его душе закипает ярость.
— Я знал о лондонских неприятностях. Но, черт возьми, такое может случиться с любым режиссером. Я выгнал со съемок многих режиссеров; скажу честно — я не всегда был прав.
Джок ощутил, что к его щекам приливает фаска. В желудке, наполненном пищей, образовался комок из злости. Но он не перебил Карра.
— Отчасти я восхищаюсь вами. Какой-нибудь мальчишка стал бы заискивать и расшаркиваться перед звездой, чтобы закончить съемки важной, престижной картины. Вы так не поступили. Это хорошо! Услышав об этом, я уже захотел с вами познакомиться.
Но, когда вы подкатили сюда вчера на красном «феррари», я сказал себе: «Ну вот, начинается. Зеленый сопляк, которому нечем гордиться, кроме своего итальянского автомобиля. Похоже, очередной пижон, который дома тайком учится прыгать в свой «феррари» и выскакивать из него, не открывая дверцы.
Терпимым этот монолог делало только то, что Карр приветливо улыбался. Джока бесило каждое слово этого человека, но он был потрясен проницательностью Карра, его умением разобраться в чужом характере. К тому же Престон трезво, практично смотрел на самое безумное занятие в мире — создание кинофильмов. Джок помнил, что девушка назвала Карра славным, честным, искренним и всегда естественным. До этой весьма неловкой минуты Джок не имел оснований считать это мнение ошибочным. Но Престон еще не закончил.
— «Феррари» — это ошибка. Но ваш костюм! В какой костюмерной вы раздобыли этот костюм конюха? Он фальшив, как искусственная кожа, из которой сделана обложка сценария! И это название, выжженное, точно клеймо! Господи! Малыш, на свете есть ковбои. И есть ковбои-джентльмены. Никогда не приезжайте к ковбою-джентльмену в таком виде. Вы что, обесцвечивали джинсы в прачечной? Вы не работник с ранчо. Вы — режиссер! Приезжайте сюда одетым, как режиссер! Человек, способный говорить о кино так, как это делали вы вчера вечером, не очковтиратель. Зачем изображать из себя обманщика?
