Екатерина Мурашова - Забывший имя Луны
– А князя Всеслава я не раз и не два на подворье видала. Один раз он даже со мной разговор разговаривал, красавицей назвал и грибы мои в лукошке похвалил. Тут-то я тебя… то есть его, и вовсе хорошо разглядела. Матушка моя по белому льняному шитью мастерица, так ее-то и вовсе к старой княгине в покои приглашали узор разъяснить. Княгинины швейки у нее учились. А я и с матушкой ходила и… по всякому девичьему делу…
– Зазноба, что ли, у тебя среди княжьих людей? – понимающе ухмыльнулся незнакомец.
– Вот еще! Только мне и делов! – фыркнула Белка, вспомнив наставления матери. Род незнакомцев неясен, но порядочная девка на выданье должна уметь себя перед каждым поставить. – До парней бегать! Пусть они сами до меня добиваются! А я девушка серьезная, сижу у маменьки с папенькой в светлице, кудель пряду, да шитье лажу, да по хозяйству кручусь…
– Да погоди ты себя хвалить! – откровенно развеселился незнакомец. – Я ж к тебе сватов не засылаю!
– А и нужны мне твои сваты! – тут же, уловив насмешку, вспылила Белка. – Да мой батюшка твоих сватов и на двор не пустил бы! Вот еще – старшую да любимую дочь за какого-то оборванца лесного отдавать!
– Ох, и лиха ты, девка! – покачал головой незнакомец. – То князем величаешь, то оборванцем лесным…
– А ты не дразнись! – отступила Белка. Батюшка, когда в настроении был, звал свою старшенькую (и вправду больше остальных любимую) дочь Вьюжкой, в рассуждении того, что понесет, закружит, завоет, и тут же – отпустит, развеется, заблестит на солнышке, ровно и не было ничего.
– Да ладно, не буду я к тебе свататься… А то, что высоко себя ставишь и в обиду не даешь – так оно и правильно. Видно, и вправду любит, да бережет тебя отец… Только как же одну-то в лес пустил?
– Да то маменька все, – капризно скривилась Белка и тут же доверчиво продолжала. – Я уж ей два полных короба принесла, а ей все мало. Сходи, да сходи… А Лёна, подружка, как раз вчерась белье полоскала, на мостках поскользнулась, да спину надорвала…
– Бедняга! – посочувствовал незнакомец. – Ну ничего, Лада милостива, отлежится… Собачьим салом полезно растереть. И еще, если синяки есть, то шалфея заварить, и где болит – прикладывать…
– А ты что – ворожейка, что ли? – с нескрываемым изумлением спросила Белка.
Чтобы мужчина, да в травознайстве советы давал… Воинские раны – то да, в этом каждый парень себя знатоком мнит, а вот чтобы подружке болящей…
– А не то, мать у тебя – лекарка, травознайка… Правильно сгадала? – Белка радостно улыбнулась своей смыслености. Точно ведь – живут в лесу мать с сыном. Она травы собирает, настои варит, болящих пользует, а он при ней вырос и всякую премудрость лекарскую поневоле превзошел…
– Нет у меня родичей никого, – грустно взглянул на Белку незнакомец. – Воспитанник я.
– Чей воспитанник? – хотела было спросить Белка, но не спросила, осадила на полном скаку девичье любопытство, потому что почуяла – этого ей знать не следовало. И тут же вспомнила о другом. – Я, пожалуй, домой пойду. Одни мы тут , мне с тобой и разговоры разговаривать не след, и батюшка меня за то заругал бы, а то и за косы оттаскал…
– Да непохожа ты что-то на деву-паю-паиньку, – резонно заметил парень. – И о долге своем девичьем, да и о батюшке только ко времени вспоминаешь. А я ж тебе зарок дал – сватов слать не буду, так что можешь говорить спокойно… вот как с Лёной-подружкой…
– С тобой… как с подружкой?! – опешила Белка. Нет, парень явно не был обычным… Да что там – странный, очень странный парень повстречался ей в лесу! И на князя-то молодого как похож! Просто до жути похож! Ой, лихо-лишенько!
* * *– Я поняла, я поняла! Значит, по-твоему выходит, что один из близнецов – князь Всеслав – вырос в тереме, а другой – у чародейки. Так?… Ну и кому из нас надо было стать писателем?
– Тебе, моя Белка, конечно, тебе! А я буду всю жизнь изучать историю… и тебя… Вот так… Я тебя всю хочу изучить…
– Оле-ежка…
* * *Когда мы с Олегом вошли во двор, уже начинало темнеть. В чахлом палисаднике, среди пыльных и обломанных детворой кустов сирени стояла обшарпанная скамейка, которую обычно красили весной, во время ленинского субботника, но в этом году почему-то забыли. На краешке скамейки, сдвинув колени, обтянутые коричневой шерстяной юбкой, сидела пожилая женщина со строгим темным лицом. На ее коленях покоилась черная сумка из кожзаменителя с потрескавшимися ручками. Из сумки выглядывала дрожащая большеглазая собачонка с мохнатыми ушами. Женщина смотрела прямо перед собой и иногда рассеянно поглаживала собачонку. Мы с Олегом проследовали через палисадник к моей парадной.
– Знаешь, у нее такой вид, – прошептала я. – Как будто ее забыла здесь пролетавшая мимо летающая тарелка.
– Какая тарелка?! – Олежкины брови состроились удивленным домиком. Потом он обернулся, внимательно поглядел на женщину и кивнул. – Да. Она совершенно чужая. Наверное, надо спросить, не нужно ли ей чем-нибудь помочь…Может быть, она захлопнула дверь, или дома что-то случилось или еще что-нибудь в этом роде…
– Да ты что?! Чем ты ей поможешь? – в свою очередь изумилась я. – Я ведь просто так сказала. Забавно они выглядят. А так – она вроде бы живет вон в той парадной. Я собачонку видела…
Не слушая меня, Олег направился к скамейке.
– Здравствуйте. Может быть, мы можем что-то сделать для вас?
Странно, но удивление на лице пожилой женщины так и не возникло. Похоже, что она восприняла обращение Олега чуть ли не как должное.
– Спасибо вам, молодой человек. У нас все в относительном порядке. Мы с Чарли просто гуляем. Видите ли, все дело в том, что Чарли ужасно труслив, и на улице не хочет никуда от меня отходить. Все время просится на руки. Но ведь нельзя целый день сидеть в квартире…
– Я понял. В таком случае – удачной прогулки, – серьезно сказал Олег, наклонился и хотел потрепать пушистые ушки собачонки. Чарли оскалился и попытался тяпнуть протянутые пальцы.
Женщина укоризненно покачала головой.
– Трусость не способствует развитию хорошего характера… – сказала она. – Но вам это не грозит. Вы отважный юноша. И вы и ваша избранница – удивительно красивая пара. Дай вам Бог сберечь то, что у вас есть. Еще раз благодарю.
Олег щелкнул каблуками резиновых кедов и наклонил голову, как делал какой-то артист в фильме про белогвардейцев. Получилось очень смешно. Но ни женщина, ни сам Олег, по-моему, этого не заметили.
– Слышала, Белка, мы с тобой – очень красивая пара! – сказал мне Олег на лестнице, пристраивая на перилах рюкзак и сгребая меня в охапку.
– Это ты красивый, а я – так себе! – уворачиваясь от поцелуев, я нагло напрашивалась на комплименты.
