Людмила Леонидова - Лондон у ваших ног
Очень не хочется снова встречаться здесь с ними. Вместо ответа он хватает меня в охапку и несет в ванную комнату.
Вверху мягкий оранжевый свет — ультрафиолетовая лампа для загара. На стенах перламутровый кафель. Лежу в голубой пене, словно в кино. Остается только, как позируют актрисочки, высунуть ноги из-под пушистой шапки шампуня, потянуть носок. Да, еще для кадра должна быть розовая губка, которой я смываю пену с голых плеч.
Нет, что ни говори, каждой женщине приятно хоть раз вот так искупаться в джакузи.
Он стоит надо мной с мягким полотенцем и, завернув в него, несет обратно в постель. Обвив руками шею, я прижимаюсь к сильному мужскому телу, и капельки воды с моих волос текут у него по щеке.
Кто-то стучит в дверь. От испуга я делаю круглые глаза. Но это официант.
— Ленч, сэр. — Он поднимает крышку серебряного подноса, и что-то горячее дымится и шипит под ним. В пузатом фарфоровом чайнике — английский чай, в молочнике — сливки. «Эл Грей», как просили, почтительно наклонив голову, сообщает официант.
Значит, Николай успел заказать ленч, мне приятно произнести про себя это иностранное слово.
Николай буднично подписывает счет.
— Спасибо, сэр! Официант почтительно принимает чаевые.
Для меня это еще один кинокадр.
Проглотив что-то очень изысканное и вкусное (не понимаю, почему в наших анекдотах англичане всегда плохие повара), я начинаю поспешно собираться.
— Девочки вернутся, а я опять тут.
— Ну и что? — Ему очень не хочется расставаться, но он все понимает, потому не возражает.
Я стою, одетая в пальто.
— Завтра в пять, — твердо произносит Николай. Откуда-то появились начальственные нотки, словно решение уже принято и не подлежит обсуждению. Он поднял руку, показывая на красивые, видимо, очень дорогие часы. — Подарок от представителя фирмы, — заметив мой взгляд, поясняет Николай.
— Мне представители фирмы никогда ничего не дарят, — шучу я, чтобы сгладить за него неловкость и смягчить его тон.
— Отчего же? — смеется он моей шутке и сразу выглядит другим человеком, снова ласковым и добрым. — Так ты придешь?
Ага, уже другой голос, в нем слышится просьба. Вместо ответа я встаю на носочки и целую его, это означает, что я разрешаю так говорить.
С мужчинами всегда трудно, нельзя позволять садиться себе на голову. Нужно быть твердой, даже если не хочется притворяться. Я этого не люблю, и потому разрешаю садиться себе на голову, даю возможность подчинять себя.
Он опять не отпускает меня, целует глаза, шею, грудь. И я опять уступаю, и позволяю ему размазать помаду по щекам, разлохматить причесанные волосы. Сползая по двери, оседаю и раскидываюсь на коврике перед самым входом. Потому что я тоже хочу этого, так же сильно, как и он.
В Москве
Я сообщила Мише по телефону, что меня не надо встречать в аэропорту.
— Из редакции в Шереметьево машину пришлют, — соврала я, уверенная, что он проверять не станет. Из командировок мне частенько доводилось возвращаться самой.
— Поедем ко мне? — Николай усаживает меня в шикарное авто.
Букет длинноногих голландских роз покоится у меня на коленях, сладким ароматом заполняя салон автомобиля и начиная постепенно кружить голову. Я подношу их к лицу, вдыхаю запах и осознаю, что дело не в цветах, это он кружит мне голову.
Николай сидит рядом, несмотря на прохладную погоду, без верхней одежды, в мягком твидовом пиджаке и неизменном кашне. Он так близко. Я осязаю его каждой клеточкой. Левой рукой в перчатке Николай твердо держит руль, правой — ласкает меня, гладит по волосам.
Я специально разрешила ему приехать в аэропорт. Хотела убедить себя, что это отпускной роман. Что тут, у себя дома, все будет выглядеть по-другому.
Широкие колеса «мерседеса» шуршат по шоссе. Стараясь отвлечься от него, я силой воли переключила внимание на улицы, дома. За окнами мелькали рекламные щиты, вывески магазинов со смешными после пребывания за границей названиями: «Американские кухни», «Двери только из Англии». Соблазняя несведущего потребителя а ля импортными товарами, которые частенько делают в подмосковных Мытищах, в лучшем случае в Калининграде, владельцы зарабатывали себе на хлеб с маслом.
— В бизнесе все очень сложно, — посетовал Николай, когда я, стараясь отделаться от нахлынувшего желания, поделилась с ним ценными мыслями.
Едва касаясь щекой мягкой шерсти его пиджака, я млела и наслаждалась его присутствием, которое хотелось продлить.
— Ты мне не ответила, поедем ко мне или… чего тебе хочется?
— Есть, — вдруг неожиданно заявила я, почувствовав, что действительно голодна.
— Поедем в хорошее место, я, кстати, с утра тоже ничего не ел, — сразу согласился он.
Я тут же пожалела о своем желании, подумав, что хорошее место — это непременно ресторан, в которые мне не приходилось ходить лет сто. Он должен выглядеть как в фильмах «Наше новое кино»: шумная музыка, много размалеванных девиц легкого поведения, бритоголовых бандитов с оружием и богатых женщин, увешанных золотом и бриллиантами. Хотя Александра мне твердила, что мое представление о ресторанах — чисто нэповская картинка. Но я все равно была уверена в своей правоте.
Я непроизвольно засунула руку под плащ, проверяя, во что одета. На счастье, перед отлетом я облачилась во все новое. Старые вещи упаковала в чемодан, предположив, что в случае пропажи со старыми распрощаться будет не так обидно. Так что я в полном порядке и вполне могу выйти в свет.
Миновав Ленинградский проспект и Тверскую, мы свернули в переулки старого центра. Проскочив несколько из них, остановились у незаметного особняка. Николай вылез из машины, подал мне руку и позвонил в парадную дверь. Мы вошли, почтительно сопровождаемые седовласым человеком в отлично сшитом костюме и с «бабочкой». Назвав Николая по имени-отчеству, он по-светски поинтересовался, как дела, чего мы желаем.
— Хотим перекусить, — отдавая ему мой новый плащ, бросил Николай.
— Какую кухню предпочитает дама, может быть, японскую? — Я пожала плечами и посмотрела на своего спутника. — Хотите суши, оно у нас отменное? — Мой плащ висел у него на руке, он шествовал вперед с достоинством хозяина, принимающего почетных гостей.
— Мы подумаем, спасибо. — Николай махнул седовласому рукой, как бы отпуская его, и тот исчез.
«Не принес номерок», — отметила я, забеспокоившись о новом английском плаще, который мы с Александрой вынуждены были купить в солидном магазине «Маркс и Спенсер» в Лондоне — там стало совсем тепло. Драповое пальто изводило мое тело, предвещая тепловой удар от перегрева. Плащ я выбирала несколько дней и все равно не решалась купить сама, пока дочь не дала добро. Для меня он стоил целое состояние. Теперь кто-то любезно стянул его с меня и унес в никуда.
