Светлана Бестужева-Лада - Крем-брюле с бриллиантами
— Вы замужем, Виктория-ханум? — вдруг нарушил молчание Исмаил-бей.
Я покачала головой.
— Уже давно нет. А вы женаты?
— Разумеется. Но моя старшая жена живет в Стамбуле, а младшая — на Кипре. Сюда я их не привожу никогда, тут я отдыхаю.
— А где еще две? — поинтересовалась я с невинным видом. — Правоверному мусульманину, по-моему, полагается четыре.
— Это предрассудки, — тоже с улыбкой отмахнулся Исмаил-бей. — В мире так много прекрасных женщин, невозможно жениться на всех.
Очень скрупулезно подмечено! Тем более, что по их же исламским нормам число наложниц в принципе не ограничивается. Вот будет интересно, если Олег прилетит именно сегодня! Он ведь безумно ревнивый, мне это прекрасно известно. Хотя… он же сказал, что его приезд отменяется. Значит, я свободна и могу вести себя так, как Бог на душу положит.
— Сколько времени вы намерены пробыть в Кемере, Виктория-ханум?
— Когда летела сюда, предполагалось, что две недели. Но вчера мне недвусмысленно заявили, что лучше бы мне уехать отсюда немедленно.
— Кто? Когда? Вам уже и по телефону угрожали?
— Нет, это мой… бой-френд. Первоначально предполагалось, что эти две недели мы проведем вместе. В последний момент что-то не срослось. Телефонам он судя по всему не слишком доверяет, прислал электронку.
— Он вообще-то в курсе того, что происходит вокруг вас?
— Вообще-то нет, — довольно сухо ответила я. — Сначала я решила, что он сам во всем разберется, когда приедет. А теперь тем более не собираюсь отчитываться. Мне не нравится, когда мною манипулируют.
— Вы имеете в виду посылку?
— В первую очередь ее. Проще было дать мне ее с собой и объяснить, кому передать. Довольно нелогично посылать что-то вслед человеку, если он едет именно туда, куда нужно что-то доставить. Ну, допустим, он сам собирался это привезти, а потом по каким-то причинам приезд стал невозможным. Но почему при этом я должна прерывать свой отдых? Не вижу ни связи, ни логики.
Исмаил-бей взял трубку и начал медленно набивать ее табаком и так же медленно раскуривать. Судя по всему, он размышлял, переваривал, так сказать, мою информацию. А я любовалась морем, которое теперь было повсюду, насколько хватало взгляда. Яхта шла так плавно, что это было почти незаметно.
Вот было бы здорово, если бы я могла раздвоиться! Одна половина осталась бы здесь, наслаждаться отдыхом, а вторая послушно отправилась бы домой, выполняя указание моего господина и повелителя. А еще лучше, если бы на обратном пути самолет с этой половиной брякнулся бы с высоты в десять километров и меня бы официально занесли в списки погибших или пропавших без вести. А через две недели я сама бы вернулась, загоревшая, посвежевшая и помолодевшая, и сделала бы круглые глаза: погибла? Я? Нет, братцы, слухи о моей смерти были явно преувеличены.
Интересно, расстроился бы Олег, если бы меня не стало? В чрезмерных сантиментах он до сего дня мною замечен не был, но может быть такой драматичный финал выжал бы из него скупую мужскую слезу… Вот оно мне нужно, эти его скупые мужские? Обойдусь.
Ладно, пусть самолет так и быть не падает. Может быть, можно просто притвориться, что я улетела? В конце концов в снятой квартире меня нет, а в пентхаусе фиг кто обнаружит, особенно если Исмаил-бей возьмет меня под свое крыло. А что, идейка недурна. Во всяком случае, терять мне нечего, а все нитки этого странного дела и так практически сосредоточены в руках этого господина. Не считая, конечно, посильной помощи местной полиции.
— О чем задумались, Виктория-ханум? — оторвал меня от мечтаний голос Исмаила-бея.
— О жизни, — ответила я, практически не кривя душой. — Вот если бы можно было сделать вид, что я послушалась и уехала, а самой остаться здесь …
— В этом что-то есть, — вдруг оживился он. — Я, пожалуй, могу вам в этом помочь. Но сначала подождем результатов нашего мини-расследования.
— Это мы его сейчас вот так проводим? — не без сарказма осведомилась я.
— Это для меня его проводят, — невозмутимо отпарировал он. — Вас совершенно не интересует, что находится в посылке? А у меня такое впечатление, что она — ключ ко всей загадке.
— Впечатлений у меня тоже масса, — усмехнулась я, — и если забыть про записку, погром и посылку, то в основном впечатления прекрасные.
— Кому вы должны были передать посылку?
Я сообщила — кому. Воцарилась довольно долгая пауза. Потом Исмаил-бей по-новой раскурил трубку и негромко сказал:
— Нечто вроде этого я и предполагал. Местные не осмелились бы…
— А он разве не местный?
— Он эмигрировал сюда лет пять тому назад. Из Баку. Кстати, если вы обратили внимание, посылка была отправлена оттуда. В общем, все логично. Если в городе не воруют, не убивают и не насилуют женщин, то у людей возникает впечатление, что здесь вообще нет проблем с полицией и можно творить все, что твоей душеньке угодно в рамках местного уголовного кодекса. Скажите, зачем сюда явился этот ваш приятель, Алексей, кажется?
— Он представился мне страховым агентом. Сказал, что осматривает недвижимость, которую здесь приобретают русские, чтобы определить сумму страховки и не дать страховой компании понести убытки. Он говорил: могут застраховать какой-нибудь сарай на миллион, потом его сжечь, получить страховку и уже на эти деньги строить что-то серьезное.
— Насколько мне известно, русские здесь практически не владеют недвижимостью. Кое-что вкладывают немцы, немного итальянцы. Выходцы из Азербайджана, разумеется, тоже, но это уже турки. Последнее время идет какая-то подозрительная возня вокруг того строительства, которое вы могли наблюдать из окна. Кусочек, конечно, лакомый… А что, вполне возможно, что ваш друг, например, решил его купить, но действовать прямо не решился, предпочел прибегнуть к услугам этого администратора из ресторана. Будут торги, я уже почти решил выставить этот объект на аукцион. У местных, конечно, всегда есть преимущество, хотя бы потому, что они прекрасно знают все ходы и выходы, кому взятку дать нужно обязательно, а к кому с этим лучше и не соваться. Логично, вполне логично. У вас в квартире, безусловно, искали посылку. Не удивлюсь, если за вами начали следить с того момента, как вы прибыли в Кемер. А может быть, и раньше.
— Зачем?
Вопрос был, конечно, глупый: зачем вообще следят за людьми? Мне следовало спросить: почему? Но я несколько растерялась. Последний месяц мы с Олегом лично не виделись, билеты и кредитную карточку он мне прислал с курьером, объясняя все это своей безумной занятостью. Но ведь с тем же курьером и с тем же успехом он мог и посылку передать. Не захотел почему-то. То есть не почему-то, а потому, наверное, что опасался таможенного контроля на каком-то этапе моего перелета. Значит, посылка содержала что-то не совсем законное.
