Марина Туровская - Элитное подземелье
– Очень приятно. Алексей Захарович.
– Нина Валерьевна.
– Что вы встали в дверях? Проходите. Зорька, место.
Завтрак прошел в теплой и дружественной обстановке. Мама без аппетита ковырялась в тарелке. Леша, соблюдая приличия, надел футболку и резал яичницу ножом, без которого запросто обходился до этого. А я решила расслабиться и не нервничать. Мама очень любит меня, а я очень люблю Алексея. И пока эти два человека рядом со мной, мне не может быть плохо.
Мама расковыряла глазунью на мелкие кусочки и распрощалась.
В коридоре, одеваясь, напряженно молчала. Уже взявшись за замок, она погладила меня по голове:
– Он слишком красив.
– Папа тоже красивый, ты же не испугалась, – заметила я.
– Он слишком, понимаешь, слишком эффектен, – пролепетала мама. И деловито спросила: – У него хоть деньги есть или на твой счет живет?
– Поровну. А еще у него квартира тремя этажами выше. Сам купил.
– Да?.. Уже неплохо.
Мама сочувственно поцеловала меня. И добавила:
– А между прочим, Григорий названивает, спрашивает, какого числа обмен обсуждать будем.
– Ой, мам, я так закрутилась, – забормотала я, глядя в стену. – Операция…
– Не ври. Ты из-за него решила не переезжать.
– Ну, мам…
– Настя, мы же договорились – квартира нечистая, надо отсюда линять. Ты же согласилась?
– Ну, мам…
Мама вздохнула, еще раз поцеловала меня и, крикнув Алексею «Пока!», быстро ушла. Уверена – она тут же схватила телефон и принялась звонить отцу на работу.
Алексей сделал глубокий выдох и встал у входной двери.
– Наконец-то. Насть, предупреждать надо.
– Не могла, слишком неожиданно получилось. – Я умоляюще посмотрела на него.
– Я пошел переодеваться, – сообщил мой любимый. – Мне уезжать на работу через полчаса. Ты будешь дома? На ужин надеяться?
– Надейся.
– И еще, Насть. Ты извини, что я эти дни за твой счет живу. Все бывает. Но тут мне сегодня с утра денежки подвезли.
Леша достал из джинсов и положил на обувную тумбочку двести евро. Открыв дверь, он поцеловал меня в щеку и ушел, кликнув Зорьку. Квартира опустела.
Я пошла в спальню и легла на кровать, свернувшись калачиком. Стерва устроилась рядом, и я прижала ее к себе. Мне нечего было делать. Я сдерживала себя, чтобы не броситься вслед за Алексеем… Постоянно хочется быть с ним рядом. Но нельзя, слишком быстро можно надоесть…
За окном вечерело, а я все смотрела на гнущиеся под ветром деревья. Стерва лежала рядом из солидарности с моим настроением. Но вот она подняла голову, забеспокоилась, коротко тявкнула. В дверь длинно позвонили. Я испугалась, что это Лешенька, а ужин не готов.
За дверью стояла давешняя необъемная тетка, но без пуделя. Я жестом пригласила ее войти, и она, заняв половину коридора, тут же начала громко говорить:
– Слышь. Я чего спросить зашла? Решила зайти насчет работенки поговорить. Может, тебе помощница по хозяйству нужна?
Тетка тяжело дышала и смотрела на меня величаво, вроде она меня присматривала как дом для работы, а не наоборот. Я стряхнула с халата две шерстинки Стервы и, задрав повыше голову, спросила противным высоким голосом:
– Как вас зовут?
– Татьяна Степановна.
– Я не знаю, Татьяна Степановна, мне посоветоваться надо с родителями. Но, скорее всего, после операции вы мне очень понадобитесь. Мне скоро операцию на ногу сделают.
– Ладушки, девонька, – обрадовалась тетка. – Ты мне только телефон черкани, а то к тебе не набегаешься. Через сколько дней звонить? А то я и без звонка заскочить могу – с Чеширом все равно в этой стороне гуляю.
Я отперла дверь, и она протиснулась в нее боком.
– Через неделю загляните.
Зазвонил телефон. Алексей предупредил, что будет через час.
И я колесом забегала по кухне. Чистить, резать, тереть, пробовать, переворачивать, подсаливать, подливать, заправлять майонезом – все одновременно, спеша и без травм. Стерва забилась под стол, наблюдая оттуда за моим хромым галопом.
Леша появился под дверью вовремя, с букетом цветов, сияющий:
– Дела налаживаются, Настька! Будем работать. Ты когда в клинику ложишься?
– В пятницу, послезавтра уже. Я сделала курицу по-китайски. Мелкие кусочки обжарены в тесте с арахисом.
– Замечательно!
За ужином Леша с удовольствием ел и рассказывал о какой-то новой суперкраске, которую привезли им в типографию, и о заказе от крупной фирмы на ценные бумаги с тремя степенями защиты. Я ничего не понимала, но слушала его с удовольствием.
В четверг, с самого утра, начался обвал звонков. Первой позвонила Мила. Я ей рассказала о Леше, и она напросилась вечером в гости.
Позвонил Леонид и минут десять канючил нудным голосом, выпрашивая возможность встретиться. С садистским удовольствием я сказала, что встречусь с ним после операции, когда перестану хромать. Естественно, позвонили родители. С мамой я договорилась о встрече завтра в клинике, а папа интересовался «смазливым кавалером».
Позвонил Сергей Дмитриевич и спросил, не собираюсь ли я в ближайшее время выехать за пределы Москвы. Я уверила его в своем лояльном поведении, объяснив, куда ведет меня завтрашняя дорога, и назвала адрес клиники. Совершенно неожиданно позвонил двоюродный брат Андрей. Искусственно-бархатным голосом спросил о здоровье. Я промямлила надоевшее за сегодня объявление о моей госпитализации.
Последний раз Андрей звонил мне, когда мы были школьниками. Не уверена, знает ли он мое отчество и какой институт я окончила, а сегодня вдруг такое внимание. Никаких родственных и положительных чувств во мне звонок братца не вызвал.
Если они все выполнят обещания, то придется в палате вывесить график доступа к моему телу.
Наконец-то дозвонился Алексей, которому я пожаловалась на отсутствие желания стоять сегодня у плиты. Мой милый обещал обойтись пельменями, которые сам и привезет. Я не успела ему сказать о приезде подруги – Леша повесил трубку.
Мила не смогла дождаться конца рабочего дня, слишком сногсшибательна была новость о моем новом мужчине. Забежав в квартиру, она вызвалась погулять со Стервой. Я выдала ей денег, и она пошла за шампанским – мартини, видите ли, ей надоел.
Леша приехал ровно в семь. Сам поставил воду для пельменей, а я неспешно резала салат. Вскоре подошла Мила. Снимая пальто, она громко говорила, что очень хочет посмотреть на того счастливца, который нашел меня еще хромоногую, а потом окажется, что ему досталась весьма красивая и совсем не бедная девушка. Я пыталась остановить Милу, но она меня не слушала.
Войдя в кухню, подруга остолбенела. Другого слова я не могла бы подобрать. Если только «онемела», что для Милы практически невозможно. Я на всякий случай взяла у нее из руки пакет с шампанским – а то уронит, и вытирай потом липкую сладкую лужу.
